Есть! - читать онлайн книгу. Автор: Анна Матвеева cтр.№ 83

– Откуда это?

Хозяин и все мы не сразу поняли, к чему вопрос.

– Это? Ах, стихотворение? Сочинение Эммочки.

– Грешила в юные годы, – басом сказала Эммочка, не помню хоть убейте, как она выглядела, но бас слышу отчетливо. – Было дело.

Вдруг над всеми пролилась туча, до отказа набитая Эммочкиными стихами юных лет. Наверное, Эммочка лепила их ловко и быстро, как моя ба Ксеня фрикадельки, и, пусть не было в ее стихах ни глубины, ни высоты, непостижимым образом они оседали в памяти. Присутствующие выкрикивали с мест отдельные строки, Эммочка благодарно краснела.

Только я и криворотая ничего не выкрикивали – я просто не знала прежде Эммочку с ее творчеством, а у брюнетки была совсем другая причина.

– Я на минутку, – бросила она и вышла.

Вышла и вышла – может, в туалет захотелось человеку. Или нервно покурить на балконе – имеет право!

Стихи, как мороз, крепчали. Следом за Эммочкой народ начал читать кто Бодлера, кто Пастернака. Я сразу вспомнила свою знакомую Агнессу – когда она еще позволяла себе спиртной отдых, то всегда предупреждала окружающих:

– Бойтесь меня пьяную! Сигналом станут стихи: когда вы услышите строчки «Ты совсем, ты совсем снеговая, как ты странно и страшно бледна!», мне больше не наливать!

Мне от стихотворного изобилия всегда делается дурно. У меня был в настойчивых приятелях газетный мужчина – а у него, в свою очередь, была привычка мучить всех своими и чужими стихами, так что люди дергались, как под пытками.

И тогда, в гостях, заслышав очередное «Рубенс, море забвенья, бродилище плоти…» (покарай, Господи, разбогатевшую интеллигенцию!), я вышла следом за криворотой брюнеткой в прихожую, где она натягивала сапоги. После чего, загадочно улыбнувшись, закрыла за собой дверь.

Я думала, что брюнетка ушла восвояси, отравившись чужим успехом, но она всего лишь отправилась за дуэльным оружием. Через полчаса у подъезда взвизгнуло, притормозив, такси – дуэлянтка вернулась. Она шла к месту сражения, прижимая к груди толстую пачку стихов.

Она уезжала домой за стихами – собственного приготовления, а теперь готовилась вывалить их на гостей и посрамить Эммочку.

Я не буду подробно рассказывать о стихах дуэлянтки – достаточно упомянуть, что они были такими же кривыми, как ее рот. Эммочкины «фрикадельки» легко жевались и глотались, а брюнеткины вирши застревали в зубах и очень долго не могли перевариться. Но это была дуэль – настоящая женская битва, в которую Эммочка тоже в конце концов была вынуждена вступить, а потом уползала, раненная сразу и в душу, и в сердце, и в область самолюбия.

Вы верно все поняли, читатель, – я прячусь за воспоминаниями, ищу аналогии, размышляю о том, что было, лишь для того, чтобы не думать о том, что ждет меня завтра.

Я сижу в кресле самолета. Кресло вместе с самолетом и мной летит в Венецию. В последний момент П.Н. поддался на уговоры давнего спонсора Мары Михайловны и решил совместить нашу показательную дуэль с важным гастрофестивалем в Виченце. Я почти уверена, что спонсор Кирилл Сергеевич сделал ставку на Еку – очень уж плотоядно поглядывает он на меня из соседнего кресла. Так смотрят на еще не зажаренную, но уже ощипанную, приветливо раскинувшую жирненькие ножки цесарку.

Кирилл Сергеевич недавно похудел, и видно, как он этим отчаянно гордится. Прежде у него были румяные щеки, округлые, как у рубенсовских богинь, бедра и блестящий откормленный загривок. Сейчас – нет. Сейчас – тощие икры в узких джинсах, подростковая мятая рубашечка и лицо в глубоких злых складках. Увы, ошибаются те, кто думает, что худоба – из той же системы понятий, что молодость.

Я откидываю кресло, чтобы не видеть Кирилла Сергеевича, – теперь его заслоняет теплое дружеское плечо Ирак. Плечо укутано в вышитый мягкий палантин. Ирак делает вид, будто спит, но я знаю: она не спит, а в сотый раз прокручивает в голове новую роль секунданта.

Мы с Ирак поехали в Венецию за свой (точнее, за мой) счет – отказались от спонсорских сребреников Кирилла Сергеевича. В конце концов дуэль придумала я, и мне не важно, где будет сделан решающий выстрел. Венеция или, например, Пенчурка – в данном случае значения не имеет.

Ека, Ирак и П.Н. с Аллочкой летят другим рейсом: мы собрались в дорогу так стремительно, что мест в одном самолете обескураженные нашей прытью турагенты сыскать не сумели.

Я смотрю на часы – моя соперница должна приземлиться с минуты на минуту, нам же светит еще три часа в воздухе.

Приносят еду, на редкость приличную для самолета. У меня – на удивление приличный, учитывая мое состояние, аппетит.

– И все-таки я не понимаю, – говорит Ирак, – а как она будет происходить, эта дуэль? До первой крови? А судьи – кто?

Я объясняю – скорее самой себе, чем Ирак, – что назначенная на завтрашнее утро дуэль пройдет в ресторане рядом с церковью Санта-Корона. Этот ресторан – один из лучших в Виченце. Кухня оборудована на высочайшем уровне, и, что самое приятное, хозяин едальни – личный друг П.Н. Как прекрасно иметь столько личных и преданных друзей! Продукты для дуэлянток закажут с вечера. Мы с Екой не имеем права знать об этом наборе – контролировать его будут Аллочка с моей секунданткой Ирак и с Иран-Иудой. П.Н. и Кирилл Сергеевич весело умчатся на гастрономический фестиваль и пробудут там до поздней ночи. Нас же с Екой накануне дуэли предполагается запереть вдвоем в какой-то унылой ресторации в Местре. Я знаю только название – «Ла Белла Венеция».

А вот Ека, я уверена, знает больше – Италия для нее родная земля, она свободно щебечет на языке богов и, как утверждают очевидцы, готовит кассату и панцанеллу не хуже какой-нибудь толстой многодетной маммы .

Добрая Ирак пытается отвлечь меня от грустных мыслей, похоже, она тоже считает, что эта дуэль больше смахивает на самоубийство. Книжка, которую моя помощница взяла с собой в дорогу, делится сведениями о далекой антарктической экспедиции – вот уж не думала, что у Ирак такие разнообразные читательские интересы.

– Участники экспедиции, – говорит Ирак, – закупали продовольствие в лондонском «Хэрродсе»! Смотри, вот полный список: морковь, свекла, спаржа, цветная капуста, корица, имбирь…

Ирак вдохновенно озвучивает список закупок моряков, отплывших на корабле «Морнинг» в 1903 году, а передо мной, как в хороводе, шествуют все эти прекрасные продукты. Сельдерей в собственном соку. Луковая мука. Тапиока. Бекон, индейка, свиные отбивные, бычьи хвосты, бараньи котлетки… Утка с зеленым горошком и черная смородина. Я вижу утку и смородину гораздо лучше и четче, нежели размытую грязно-серую землю за иллюминатором, – вижу и придумываю рецепты, один за другим.

В конце концов я так долго была лучшей в своем деле! Так долго быть главной героиней и не привыкнуть ею быть – кто-нибудь на это способен?

– Поразительно, сколько всего можно было накупить в 1903 году на две тысячи фунтов! – восхищается Ирак. – Знаешь, те, кто покупал всю эту благодать, отправлялись спасать экспедицию Скотта.