Демоны в Ватикане - читать онлайн книгу. Автор: Александр Рудазов cтр.№ 95

– Демон! – восхищенно округлились глаза алхимика. – Живой, настоящий демон! В моей лаборатории! Поразительно, Сардо, просто поразительно! Я сам ожидал показать тебе нечто поразительное, но – признаю! – ты поразил меня куда сильнее! Но что же мы стоим? Присаживайтесь, присаживайтесь! Служанка отправилась за продуктами, но должна вернуться с минуты на минуту… если, конечно, не заболталась с кумушками на рынке. Надеюсь, вы останетесь у меня на ужин?

– Разумеется, Исаак. Мне будет крайне любопытно выслушать рассказ о твоем последнем исследовании. Олег, позволь представить тебе моего друга – сэр Исаак Ньютон из Линкольншира.

Я вторично офигел. Ньютон! Живой Ньютон во плоти! Стоит прямо передо мной и распинается о алхимических ядерных реакциях!

Через полчаса мы уже разговаривали о всякой всячине за холодной телятиной. Сэр Исаак Ньютон оказался человеком любознательным и словоохотливым – он увлеченно рассказывал о своих изысканиях и столь же увлеченно расспрашивал меня. О многом расспрашивал, но больше всего – о ядерной физике. Жаль только, что мои собственные познания на этот счет относительно скромны. Я мало что сумел поведать – разве что терминологию двадцать первого века. Понятий «атом», «молекула», «ядро» и прочих Ньютон, конечно же, не знал, заменяя их бесхитростными «первое соединение», «второе соединение», «третье соединение».

Как оказалось, наш хлебосольный хозяин и в самом деле добился кое-каких успехов в этой области. Ему изрядно помогли познания ромецианских чародеев – объединив науку и магию, оказалось вполне возможным осуществить «холодное» расщепление атома. Без ядерной реакции. Без загрязнения окружающего пространства. Без опасности для жизни.

– Алхимическими опытами я занимаюсь с ранней молодости, – рассказывал Ньютон. – Очень много использую ртуть, из-за чего уже к тридцати годам поседел. Но это того стоит, поверьте мне.

Однако каково же было мое удивление, когда я выяснил, что в этом мире великий ученый не совершил того главного, за что его помнят в нашем – не открыл закона тяготения. В свое время он некоторое время занимался этим вопросом, но потом его больше увлекла алхимия.

– А в вашем мире было наоборот, – сообщил Рабан. – В вашем мире Ньютон выбрал физику. Натуральную философию, как ее здесь называют. Алхимией он тоже занимался в свободное время – в том числе пытался расщепить молекулу золота – но так ничего и не добился. А тут, как видишь, уделил больше внимания алхимии и таки сумел. Гений, что тут еще скажешь?

Немало удивило меня и то, что Ньютон, оказывается, кроме алхимии занимается еще и богословием. Глубоко верующий человек, он написал множество трудов на теологические темы. И этими своими достижениями он очень гордится – рассказывает о них с превеликим воодушевлением. Я, честно говоря, раньше и не подозревал, что христианское богословие – настолько сложная и проработанная наука.

«А в нашем мире было так же?» – мысленно спросил я.

– Конечно, патрон. Ваш Ньютон тоже был прежде всего богословом, а уж потом естествоиспытателем. Физика для него была делом второстепенным, малозначительным.

«Но все-таки жалко, что в этом мире он не открыл закона тяготения. Почему?»

– Довольно долгая история, патрон… В этом мире Ньютон, как и в твоем, родился в графстве Линкольншир, поместье Вулсторп, в семье фермеров. Еще ребенком обнаружил выдающиеся способности в механике и пиротехнике. Учился в начальной и средней школе, затем поступил в Тринити-колледж Кембриджского университета, а всего через год после его окончания получил степень бакалавра. Будучи человеком очень разносторонним, он посвятил себя сразу трем отраслям знания – математике, алхимии и теологии. Однако дальше начинается расхождение. В твоем мире Ньютону вскоре после получения степени бакалавра пришлось покинуть университет – в 1666 году вспыхнула эпидемия чумы, и его закрыли. Молодой бакалавр почти на два года удалился в Вулсторп, где его жизненный путь сформировался окончательно. Именно в Вулсторпе он испытал небывалый творческий подъем, совершив три самых главных своих открытия – дифференциальное и интегральное исчисление, объяснение природы света и закон тяготения. Ни до, ни после того Ньютон не испытывал такого невероятного вдохновения. Однако в этом мире никакой эпидемии не случилось. Ньютон остался в университете и своих главных открытий не совершил. К тому же в этом мире не было профессора Исаака Барроу – а он сыграл немалую роль в выборе Ньютоном жизненного пути. В 1671 году Ньютон, в твоем родном мире никогда не покидавший Англии, принял предложение Ромецианского университета теологии и естественных наук и переехал в Папскую Италию. Здесь он познакомился с ведущими алхимиками и богословами, увлекся идеей преобразования веществ и вплотную занялся… ядерной алхимией. «Холодным» расщеплением атома.

«Угу. Значит, закон тяготения тут так и не открыли…»

– Да тут вообще наука движется по несколько иному пути… Думаю, двадцатый век тут будет абсолютно другим.

«Это уж как пить дать. Слушай, а может его тогда Лейбниц откроет?»

– Лейбниц? При чем тут Лейбниц?

«Ну я что-то слышал насчет того, что они с Ньютоном что-то такое открыли чуть ли не одновременно, а потом долго собачились, кто был первым…»

– Была такая история. Только к закону тяготения она никаким боком не относится. Да и Лейбница в этом мире нет – не родился. Я бы на твоем месте лучше думал о таких ученых, как Гук, Борелли, Галлей… Вот эти тоже ломали головы над законом тяготения. Только ничего у них так и не получилось – ни в твоем мире, ни в этом. Тут просто подходящая среда не сложилась.

Я задумался. Мне вдруг пришла в голову интересная мысль…

– …до сих пор сожалею, – прорвался в мысли голос нашего хозяина. – В молодости я никак не мог согласиться с догматом о Святой Троице. Мне казалось, что божественным может быть только Святой Дух, но никак не Христос – посланник Бога на Земле, но все же обычный человек…

– Твои слова – ересь, Исаак, – вежливо заметил отец Сардо. – Не вздумай повторить этого при папе – он человек кроткий, но такого вольнодумства не приемлет. Если он спустит с цепи Торквемаду, ты окажешься на костре раньше, чем успеешь досчитать до десяти.

– Да, в молодости я склонялся в сторону арианства, – признал Ньютон. – Из-за этого совесть не позволила мне принять сан, о чем сожалею до сих пор. Мои взгляды с тех пор изменились, и я понял, где допускал ошибку. Но упущенное время уже не вернешь…

– Никогда не поздно.

– Да нет, поздно, поздно…

– Не говори так. Ты будешь завтра на турнире за Папский Кубок?

– Да, я собирался прийти посмотреть.

– Приходи обязательно. Возможно, я смогу походатайствовать за тебя.

– Нет, что ты, Сардо, право же, не стоит…

– Не желаю ничего слышать. Продолжим эту тему завтра. А пока лучше расскажи еще о свойствах твоего жидкого золота.

Ньютон подозрительно сверкнул на эльфа глазами и тут же отвел взгляд. По лицу великого ученого пробежала тень недоверия.