Мы с королевой - читать онлайн книгу. Автор: Сью Таунсенд cтр.№ 16

Королеве от души хотелось, чтобы сестра ушла наконец из материнской кухни. Она только свет загораживает и место занимает, а здесь и без того тесно. Да и работы невпроворот.

Спигги просунул голову в кухню и обратился к принцессе Маргарите:

— Ковры подогнать надо? До вечера, поднапрягшись, могу и вам сделать.

— Благодарю вас, не надо, — растягивая слова, ответила та. — Едва ли стоит этим заниматься, я здесь долго задерживаться не намерена.

— Дело ваше, Мэгги, — как можно дружелюбнее ответил Спигги.

— Мэгги?! — Она гордо выпрямилась. — Да как вы смеете ? Я вам не Мэгги, а принцесса Маргарита. — Спигги даже подумал, что она его сейчас треснет; подтянув рукав великолепного кроя (от Карла Лагерфельда), она погрозила Спигги кулаком, однако потом кулак убрала и крикнула: — Противный маленький толстяк!

Удовольствовавшись этим, она убежала в свой дом в переулке Ад. Королева поставила на газ чайник. Мистер Спигги заслужил чашечку чая, подумала она.

— Извините, пожалуйста. Мы все сейчас сильно нервничаем.

— Да ладно, чего там, — сказал Спигги. — Мне и вправду неплохо бы малость похудеть.

Точно, еще и это, подумал он. У них-то у всех — ни жиринки. А у него вся родня заплыла. Женщин разносило после родов, а мужчины толстели с пива. На Рождество семейство с трудом умещалось в гостиной.

Ожидая, пока вскипит чайник, королева что-то мурлыкала себе под нос; уловив мелодию, Спигги, обрезавший ковер в прихожей, стал ее насвистывать.

— И как это называется? — спросил он, когда они закончили свой импровизированный дуэт.

— «Рожденная свободной», — ответила она. — Я смотрела картину в 1966 году. На королевском просмотре.

— Билеты небось бесплатные?

— Да, — призналась она, — и никакой очереди в кассу.

— А чудно, поди, ходить в кино в короне.

Королева рассмеялась.

— Ну что вы, всего лишь в диадеме! В кино корону не надевают; к чему мешать сидящим сзади?

Спигги гулко захохотал, тут же раздались стук в стену и вопль Филомины Туссен:

— Прекратите шум, у меня аж в голове гудит!

Филомина проголодалась и замерзла, голова у нее болела. Ее разбирала зависть. Когда-то и ее кухня звенела от смеха, все дети тогда жили еще дома: Фицрой, Трой и малыш Джетро И здоровы же были эти мальчишки лопать! Только успевай подавать. Она то и дело бегала на рынок. И прекрасно помнит, как оттягивала ей руки корзина, как вздымался пар из-под тяжеленного утюга, когда по утрам она гладила им к школе влажные белые рубашки.

Она подтащила стул к высокому буфету, где хранились коробки с крупами и консервы. Взобравшись на стул, поставила пакет с кукурузными хлопьями на самый верх. И раз уж залезла туда, принялась перебирать стоявшие на полках коробки и банки. Этот суп выдвинула вперед, те хлопья сунула поглубже назад и, наконец, довольная новой расстановкой своих припасов, сползла вниз.

— Ко мне в дом полиция сроду носа не совала, — громко объявила она пустой кухне. — А в буфете завсегда баночки припрятаны, — сообщила она прихожей. — И на небесах для меня местечко найдется, — заверила она спальню, снимая пальто и залезая под одеяло, чтобы согреться.

Под вечер вокруг фургона собралась приличная толпа желающих увидеть королеву-мать. Инспектор Холиленд направил туда молодого полицейского, чтобы тот рассеял зевак. Констебль Айзая Лэдлоу охотнее согласился бы охранять разлагающийся труп, чем стоять лицом к лицу с этими сурового вида женщинами и их зловредными чадами.

— Давайте-ка, давайте, сударыни. Проходите, пожалуйста.

Он похлопал руками в больших кожаных перчатках и, со своими редкими усиками, стал похож на ретивого тюленя, который ждет не дождется, когда ему кинут мяч поиграть. Констебль повторил приказ. Ни одна женщина не двинулась с места.

— Вы же заблокировали магистраль.

В толпе никто точно не знал, что такое магистраль. Может, то же, что мостовая? Женщина на сносях, у которой круглый, как арбуз, живот распирал куртку, сказала:

— Мы сторожим фургон королевы-матери.

— Ну, а теперь можно идти по домам. Раз я прибыл, то я и посторожу.

Беременная презрительно рассмеялась.

— Да я полицейскому кучку дерьма не доверю сторожить.

Такое оскорбление его профессиональной чести возмутило констебля Лэдлоу, но он вовремя вспомнил, чему его учили в Хендоне [19] . Главное — спокойствие, нельзя позволить толпе взять верх. Умей контролировать события.

— Это по твоей милости мужик мой на два года загремел в Пентон-вилл [20] , — продолжала женщина.

Констеблю следовало пропустить это замечание мимо ушей, но он был молод и неопытен.

— Стало быть, ни в каком преступлении он не повинен, так, что ли? — Лэдлоу постарался произнести это с сомнением и насмешкой, но у него не очень-то получилось.

Беременная приняла его вопрос за чистую монету. Помертвев от ужаса, констебль Лэдлоу смотрел, как по ее круглым раскрасневшимся щекам покатились слезы. Неужто его преподаватели вот это все и называли «общением с народом»?

— Говорили, будто он с церковной крыши свинцовые листы поснимал, так ведь врали все, черти полосатые. — Остальные женщины толпились вокруг, похлопывая и поглаживая рыдающую рассказчицу, чтобы утешить ее. — Он же высоты пуще всего боится. Даже на стул залезть, чтобы лампочку перегоревшую сменить, и то не мог — мне приходилось.

Из бунгало вышел Чарльз, намереваясь перетащить в дом последние коробки, и вдруг услышал жалостное женское причитанье:

— Лесли! Лесик ты мой! Не могу я без тебя!

Он увидел небольшую группку женщин, окруживших молодого полицейского. Шлем у того свалился на тротуар и был тут же подобран малышом с серьгой в ухе; карапуз нахлобучил его на свою головенку и был таков.

Констебль Лэдлоу попытался объяснить истерически рыдавшей женщине, что хотя по слухам такое иногда действительно подстраивают в раздевалках, но сам он ни в чем подобном никогда не участвовал.

— Послушай-ка… — начал он и тронул ее за рукав куртки.

В едином порыве вся группка шагнула вперед, преградив Чарльзу путь к кузову фургона. И тут Чарльзу открылось другое зрелище: полицейский ухватил за руку молодую женщину на сносях, а та пытается высвободиться. Чарльз читал в газетах сообщения о жестокостях полиции. Но неужели такое и в самом деле возможно?

Теперь констебль Лэдлоу оказался посреди небольшой толпы пронзительно кричащих женщин. Надо поостеречься, а не то, не ровен час, с ног собьют. Изо всех сил он вцепился в рукав беременной — ее, как он понял из воплей окружающих, звали Мэрилин. Даже качаясь из стороны в сторону под натиском женщин, он представлял себе, что напишет в отчете — ибо происходящее, несомненно, уже перешло в разряд «происшествий». А сколько еще бумаг предстоит написать!