Беглянка - читать онлайн книгу. Автор: Элис Манро cтр.№ 76

Шоковая терапия, подумала Нэнси. Шоковая терапия оставляет дыры в памяти? Должны быть какие-то записи в архиве. Надо еще раз поговорить с сестрой-хозяйкой.

Нэнси посмотрела, что Элинор делает с обрезками теста. Она толково лепила фигурки с головами, ушками и хвостами. Мышки из теста.

Резкими, стремительными движениями Тесса проколола в пирогах дырочки для воздуха. Мышки тоже отправились в духовку, на отдельном противне.

Потом Тесса вытянула руки и стояла, дожидаясь, пока Элинор принесет маленькое влажное полотенце, чтобы стереть прилипшее тесто и муку.

– Стул, – приглушенно сказала Тесса; Элинор принесла стул и поставила его в торце стола, чтобы Тесса могла сесть рядом с Нэнси. – Завари-ка нам чайку, – попросила Тесса. – Не волнуйся, мы присмотрим за твоей выпечкой. Присмотрим за мышатками… Давай забудем этот разговор, – обратилась она к Нэнси. – Я слышала, ты ребенка ждала? Мальчик или девочка?

– Мальчик. Но это было очень, очень давно. После этого родились еще две девочки. Теперь они уже совсем взрослые.

– Тут не замечаешь, как время летит. Может, это к лучшему, а может, и нет. Не знаю. Чем они занимаются?

– Мальчик…

– Как ты его назвала?

– Алан. Он тоже занялся медициной.

– Врач. Хорошо.

– Девочки замужем. Алан тоже остепенился.

– И как их зовут? Девочек?

– Сьюзен и Патриция. Обе – медсестры.

– Хорошие имена ты выбрала.

Подоспел чай – наверное, кипяток тут всегда был под рукой, – и Тесса разлила его по чашкам.

– Фарфор, конечно, не из лучших, – сказала она, оставляя для себя немного поколотую кружку.

– Ничего, – ответила Нэнси. – Тесса, а ты помнишь свои прежние способности? Раньше ты умела… умела многое видеть. Когда люди что-то теряли, ты могла сказать им, где искать.

– Ой, что ты. Я притворялась.

– Да не может быть.

– У меня голова отказывается это обсуждать.

– Извини.

В дверях появилась сестра-хозяйка.

– Не хочу отрывать вас от чая, – сказала она Нэнси. – Но не могли бы вы зайти ко мне в кабинет, чтобы…

Тесса даже не стала ждать окончания.

– Чтобы тебе не пришлось со мной прощаться, – объяснил она. Похоже, для нее это прозвучало избитой шуткой. – Такая у нее уловка. Всем известная. Я же понимаю, что ты меня не заберешь. На нет и суда нет.

– Дело не в тебе, Тесса. Просто у меня на руках Уилф.

– Это точно.

– Он заслуживает ухода. Всегда был хорошим мужем – в меру своих возможностей. Я дала себе клятву, что не отправлю его в лечебницу.

– Нет. Только не в лечебницу, – выговорила Тесса.

– Ох. Что за глупости я мелю.

Тесса улыбалась, и Нэнси увидела в этой улыбке то, что еще с давних времен ставило ее в тупик. Не то чтобы превосходство, но невероятную, неуместную доброжелательность.

– Ты молодец, что приехала, Нэнси. Видишь, я уберегла здоровье. Уже кое-что. А теперь лучше забеги к сестре-хозяйке.

– Не собираюсь я к ней забегать, – сказала Нэнси. – Смываться украдкой – это не по мне. Я попрощаюсь с тобой, как положено.

Теперь уже неловко было спрашивать сестру-хозяйку, что рассказывала ей Тесса, да и стоило ли спрашивать – очень уже это становилось похоже на пересуды за спиной, которые могут вызвать ответную реакцию. В таком заведении ни в чем нельзя быть уверенной.

– Но ты не уходи, пока не попробуешь мышку Элинор. Слепую мышку. Элинор этого ждет. Ты ей понравилась. И не волнуйся – я слежу, чтобы она мыла руки.

Нэнси съела мышку и похвалила. Элинор согласилась пожать Нэнси руку, а потом и Тесса сделала то же самое.

– Если он тогда еще не умер, – проговорила Тесса твердо и разумно, – почему не забрал меня отсюда? Он же обещал.

Нэнси кивнула.

– Я тебе напишу, – сказала она.

Нэнси собиралась это сделать, правда; но по возвращении домой все затмили хлопоты с Уилфом, да и вообще поездка в Мичиган осталась в ее памяти такой тревожной и в то же время призрачной, что она так и не написала.

В один из дней уходящего лета в начале семидесятых по Ванкуверу бродила женщина; в этом городе она никогда прежде не бывала и, по собственным расчетам, видела его в первый и последний раз. Выйдя из гостиницы, расположенной в центре города, она прошла по мосту Баррард-cтрит и вскоре оказалась на Четвертой авеню. В то время на этой улице было множество лавчонок, где продавали благовония, кристаллы, огромные искусственные цветы, плакаты с изображениями Белого Кролика и репродукциями Сальвадора Дали, а также дешевую одежду из бедных, овеянных легендами стран мира – либо яркую и тонкую, либо землистую и тяжелую, как одеяло. Музыка, доносившаяся из этих лавчонок, набрасывалась на тебя и едва не сбивала с ног. Так же действовали и сладковатые, чуждые запахи, и праздное присутствие мальчишек и девчонок, точнее, юношей и девушек, которые, по сути дела, устроили себе жилье на тротуаре. Женщине доводилось слышать и читать об этой так называемой молодежной культуре, которая существовала уже несколько лет, но в последнее время, как считалось, пошла на убыль. Однако пробиваться через эту молодежную культуру, застревая в самой гуще, ей прежде не доводилось.

В свои шестьдесят семь лет женщина настолько усохла, что бедра и грудь стали почти неразличимы, но двигалась уверенной походкой, склонив голову вперед и с любопытством, если не сказать с вызовом, глазея по сторонам. Похоже, в пределах видимости находились только те люди, которые были младше ее по меньшей мере на три десятка лет.

С торжественной серьезностью, которая придавала им слегка глуповатый вид, к ней подошли парень с девушкой. У обоих волосы были перехвачены плетеной тесьмой. Женщине предложили купить крошечный бумажный свиток.

Она спросила, что в нем написано – предсказание судьбы?

– Возможно, – ответила девушка.

Парень укоризненно поправил:

– В нем мудрость.

– Ну, разве что, – сказала Нэнси и положила доллар в протянутую ей вышитую тюбетейку.

– Скажите хотя бы, как вас зовут, – добавила она, не в состоянии скрыть улыбку, которая не нашла отклика.

– Адам и Ева, – бросила девушка, пряча купюру в какую-то складку своего одеяния.

– «Адам и Ева и Щипок, – продекламировала Нэнси, – ушли к реке под вечерок…» [43]

Но парочка уже отошла, изобразив утомление и глубокую неприязнь.

Ну и ладно. Она зашагала дальше.