Алая нить - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Райт cтр.№ 18

ЧТО, ЗМЕЯ, ДОБИЛАСЬ СВОЕГО?

– Что, змея, добилась своего? – яростно шипит аппарат.

– Нинель Аркадьевна, я же просила вас больше не звонить. – Сонина рука автоматически загораживает трубку, будто защищаясь от ударов.

– А я буду звонить. И ты будешь слушать.

Соня действительно не может найти в себе силы отключить телефон. Эта женщина обладает какой-то магической силой, давит на Соню, выжимает из нее все соки.

– Я ничего не сделала.

– Оставить ребенка без отца – это, по-твоему, ничего не сделать?

– Отца я ни у кого не забирала. Тошка общается с Аней.

– Моего сына, к твоему сведению, зовут Антон, – презрительно и надменно.

– А я называю своего мужа так, как мне нравится, – тихо, но твердо.

– Мужа? Не смеши меня!

– Мы вчера расписались, – говорит Соня и зажмуривается.

Трубка зловеще затихает, потом переспрашивает зловещим шепотом:

– Вы вчера что?

– Стали мужем и женой, вот что, – съеживается Соня, но вдруг встряхивается, распрямляется и подливает масла в огонь: – Так что у нас с вами теперь общая фамилия.

– Да я… да у меня, – вибрирует телефон, – да никогда, никогда, слышишь, не будет у меня с тобой ничего общего!

Соня откладывает продолжающую грозно кудахтать трубку, достает из ящика небольшую деревянную коробочку, открывает, кладет перед собой лист бумаги, обводит глазами стол (вроде порядок). Так, выпрямить спину, втянуть живот, сделать вдох и… две запятые, перевернутая «и», миниатюрная «ш». Надо же, она говорит, как в детстве. Девушка выводит уау, алиф, ба, читает с придыханием, сильно сокращая гортань: «Я люблю». Возвращается к телефону.

– Я люблю вашего сына, – говорит она и кладет трубку.

Соня садится на корточки, подбирает письмо. Надо все же прочесть. Может, там есть что-то новое. Нет, ничего. Все то же самое. Строка к строке. Слово к слову.

ЗАЧЕМ ТЫ ВЛЕЗЛА В НАШУ ЖИЗНЬ?

Единственным, куда Соня влезла, был автомобиль сокурсника. Соня была навеселе, студент тоже не кристально трезв. Соня уснула на пассажирском сиденье, приятель вздремнул за рулем. На ночной остановке женщина ждала трамвая. Соня очнулась в больнице, а женщина не очнулась. Соня мало что помнила, черепно-мозговая травма сделала сознание избирательным, зато закрытый перелом верхней правой конечности позволил ее сокурснику, сыну того самого… «вспомнить», что машину вела девушка.

Два года лишения свободы по двести шестьдесят четвертой статье – очень мягкое наказание. Возможно, постарался «тот самый» папа. Соня этого не знала, да и не хотела знать. Она вообще ничего не хотела. Она не понимала, почему и за что с ней такое происходит. А потом поняла. Стоило оказаться в тюрьме, стоило вступить в конфликт с ее начальником, стоило получить новый срок, стоило, чтобы ей назначили адвоката. Адвокатом оказался Антон.

Девушка царапает ногтями по требовательным, кричащим буквам.

ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ОСТАВИТЬ ЕГО В ПОКОЕ!

– Оставь меня в покое! Я же просила! – Соня старается сделать гневное выражение лица.

– Неблагодарная! – У Антона печальные, чуть раскосые глаза, пухловатые щеки и темные волосы до плеч.

«Если собрать их в тугой пучок, он станет похож на нарисованных китайцев с обложек моих прописей по каллиграфии», – думает Соня. Он хороший, и добрый, и внимательный, и умный, и ласковый, и женатый.

– Ты хочешь благодарности? – ехидно спрашивает она. – Пойдем отблагодарю, – кивает на подъезд, – а потом ты исчезнешь.

– Соня, зачем ты так? Я же ждал тебя.

– Я не просила!

– Сонь, я дни считал!

– Я тоже! Знаешь, сколько насчитала? Тысяча двести семнадцать суток и еще четыре часа. Понятно тебе? А все из-за таких, как ты!

– При чем тут я?

– Все вы в этой системе «правосудия» одинаковы!

– Давай докажу, что тебя посадили незаслуженно?

– Да ничего я не хочу!

– А я все равно докажу!

Соня улыбается. Тогда даже полосатый галстук Антона показался ей полным решимости. Девушка открывает глаза, перед ней лишь следующее предложение:

ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ БЫ!

– Ничего страшного не случилось, мама! – Антон говорит тихо, загораживая рукой мобильный, но на другом конце провода бушуют гром и молния.

– Я не понимаю, ты собираешься возвращаться или нет? – Соня слышит эти слова и вспыхивает.

– Нет, мама! Я люблю другую женщину. Давай я тебя с ней познакомлю. – Тошка ласково прижимает ее к себе.

– Даже не думай. – Короткое пиликанье разрывает Соне сердце, подбородок дрожит.

– Ну, не плачь, Сонюшка. Пожалуйста! – От одного-единственного «Сонюшка» у девушки высыхают слезы. Антон дует ей на реснички. – Все образуется.

Ничего не образовывается. Нинель Аркадьевна трезвонит по несколько раз на дню. Угрожает, истерит, требует, призывает, умоляет. Антон тверд и непоколебим. Она переключается на Соню: оскорбляет, унижает, обижает, насмехается, а однажды переходит границы.

– Бессовестная пьяница, угробившая человека!

– Разве вы не знаете? Антон доказал мою невиновность.

– Стервы, уводящие мужей из семьи, невиновными не бывают!

– Это его решение. И вы снова забыли – Антон мой муж.

– Мой мальчик должен жить со своим ребенком!

– Когда-нибудь я рожу, и он будет жить вместе с ребенком. А с Аней он прекрасно общается. Разве вы не хотите внука, Нинель Аркадьевна?

– У меня только одна внучка – Анечка. А твои выродки мне не нужны!

– Вы-род-ки? – Соня мертвеет и вешает трубку.

– Вы-род-ки? – спрашивает она вечером у Антона.

Соня не знала, что сказал или сделал муж, но голос его матери с тех пор она слышала только раз. Теперь он снова изрыгает яд с белых листов бумаги. Особо не изощряется. Четвертый раз – фотография и семь одинаковых предложений. Жуткое окончание писем Соня выучила наизусть. Последние три фразы и привели ее в объятия Моцарта.

ИЗ-ЗА ТЕБЯ АНЯ ПРИКОВАНА К ПОСТЕЛИ – ПАРАЛИЧ НА НЕРВНОЙ ПОЧВЕ! СДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ, ПОДНИМИ ЕЕ! ПРИШЛО ВРЕМЯ ПЕРЕМЕН!

Незачем столько писать. Соня сдалась уже после второго послания. Перемены уже начались.

Осадки прекратились так же неожиданно, как наступили. Повадки погоды напоминали Лоле первую терцию [36] . Масса людей, пытающихся бороться со стихией, походила на рассерженного могучего быка. Снег выставлял капоте [37] – то желтый с солнечными просветами, то глухой иссиня-черный. Начинал с Вероники [38] , накрывал плащом вселенную, заставлял шевелиться, атаковать, скрести лопатами, кутаться в шарфы. Издевательски смеялся над радостными жителями Мериды. Они разгребли сугробы, восстановили подачу электричества, согрелись. Они решили, что справились. Снег стоял перед ними, склоненный в порта гайоле [39] , но внезапно превращал свою игру в незатейливую чикуэлину [40] . Провожающие холод мексиканцы, словно возбужденный торо, доверчиво засовывали голову в капоте, а их снежный матадор, извернувшись очередной тучей, рассыпался над ними новыми дразнящими движениями, разворачивался неторопливым фаролес [41] и плясал своим ледяным потоком.