Повесть о двух головах, или Провинциальные записки - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бару cтр.№ 43

Страница

Короче говоря, спустя одиннадцать лет после известного указа тульские мастеровые и железного дела промышленники братья Андрей и Иван Баташевы основали первый Выксунский железорудный завод. Тут надобно сказать о братьях Баташевых [42] , этих русских Крупках [43] восемнадцатого века. С одной стороны, они, безусловно, были из «стаи славной екатерининских орлов», о которых писал Александр Сергеевич, а с другой… Шиллер по ним плакал. В том смысле, что пьеса «Разбойники» – это тоже о них. Правдами и неправдами, коих было… и быльем поросло, а более всего при помощи железной воли, изобретательности и деловой хватки братья построили второй, третий, четвертый… десятый заводы, наладили выпуск сотен тысяч пудов чугуна, отлили несметное количество ядер и пушек, из которых российский флот изо всех сил палил по турецкому, получили вожделенное потомственное дворянство, чины коллежских асессоров и… разделились. По условиям раздела Андрею Родионовичу достались отцовские дома в Туле, Москве, дворцы в Петербурге и половина заводов, в том числе и в окрестностях Гуся-Железного. Остальные семь заводов и дом братьев в Выксе отошли Ивану Родионовичу.

Почему они разделились… Бог весть. Может быть, потому, что были слишком разными. Андрей был своенравен, жесток. За упущения в деле мог работника и на дыбу… Цель у него всегда оправдывала средства. Попробовала бы только не оправдать. И еще он был многоженцем. Иван Родионович не любил всех этих, с позволения сказать, архитектурных излишеств. Человек он был уравновешенный, скромный, семейный [44] и бережливый. Кроме дела у него была всего одна страсть – театр. Вернее, балет. Который он и завел в Выксе – сначала в доме, который был построен еще на двоих со старшим братом, а потом и в огромном парке. Тут бы и написать, что ставили в баташевском театре оперы и балеты на производственные, металлургические, темы. Крепостные балерины, тонкие и гибкие, как тростинки, собравшись в круг, извиванием рук изображали бы языки пламени в доменной печи, а плечистые юноши на счет «раз» черпали бы из доменной печи жидкий чугун, а на счет «два» лечились бы от ожогов… Нет, Иван Родионович был не настолько передовых взглядов на балет. И в страшном сне ему не могли присниться пьеса «Сталевары», опера «Сталевары» и балет «Стальной скок». В его времена до них еще было, слава богу, почти две сотни лет. Шел я по улице Красные Зори [45] , которая проходит через центр Выксы, и думал, что толстовское «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему» к нашим городам не применить. Несчастливых городов в нашей провинции я видел множество – все в них, увы, одинаково. Заводская труба, в которой уже много лет вьют гнезда вороны, давно неметеные улицы с разбитым асфальтом, краеведческий музей с протекающей крышей и заброшенный храм вовсе без нее, дома с облупленной штукатуркой, такие же облупленные жители и время, вытекающее по капле из остановившихся часов на фронтоне городского вокзала. И всё тебе, если ты, конечно, не иностранец, понятно – почему не работает завод, почему протекает крыша в музее, почему ямы в асфальте, почему облупилась штукатурка и жители. Да потому. Гораздо сложнее объяснить – почему наоборот. Видишь чистые улицы Выксы, и незаметно для самого себя начинаешь озираться вокруг в поисках инопланетян с серебристыми мусороуборочными летающими тарелками или, на худой конец, хотя бы приезжих из стран ближнего зарубежья, славящихся своими трудолюбивыми дворниками, с метлами, и не находишь ни тех, ни других. Видишь дым из трубы завода и думаешь – ну, это ненадолго. Прошлогодние листья жгут или разноцветные обертки от несбывшихся надежд. Видишь свежевыкрашенное, тщательно отреставрированное здание музея и… не знаешь, что и думать.

Музей истории Выксунского металлургического завода находится в том самом усадебном доме, который построили себе еще братья Баташевы. За две с половиной сотни лет здание ушло в землю более чем на полметра. Эти полметра убрали. Сотни кубометров твердой, как камень, земли убрали, чтобы открыть полностью окна первого этажа. Когда мне рассказал об этом экскурсовод в музее, я покивал головой и не поверил [46] . То есть я бы поверил, конечно, если б мне сказали, что раньше дом Баташевых был о-го-го! Были ажурные чугунные балконы, ажурные чугунные лестницы внутри, ажурные чугунные завитки украшали крыльцо, но осталось все это великолепие только на старинных фотографиях. Деньги для ремонта выделяли, но так давно и так мало, что никто и не заметил их исчезновения. Так было всегда. И тут вдруг выясняется, что ты не в привычном родном Зазеркалье и перед твоими глазами, а не на старинных фотографиях ажурные чугунные балконы, ажурные лестницы, ажурное крыльцо и даже львы у входа…

Страница