Записки понаехавшего - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Бару cтр.№ 45

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Записки понаехавшего | Автор книги - Михаил Бару

Cтраница 45
читать онлайн книги бесплатно

* * *

Я обычное сало не очень люблю. Вот это белое, соленое, замороженное, которое резать ломко и холодно — нет, не люблю. А бывает такое, как рулет, с мясными прожилками. Его торговки рыночные еще обматывают черными нитками суровыми. Не знаю, как они его делают — может, коптят слегка, а может, варят в луковой шелухе. Как бы там ни было, а если толстый кружок такого рулета положить на горбушку черного хлеба и поверх сала намазать свежего хрена грамм пять или десять в тротиловом эквиваленте, который без всяких там сливок или других новомодных выкрутасов, а просто с солью и уксусом перетертый до крупных слез, да откусить не сразу, но… Воля ваша, а тех людей, которые норовят занюхать или вовсе запить водку какой-нибудь фантой, я ни понять, ни простить не могу. Ну ладно, школа не уследила, университет проморгал. Но родители-то как воспитывали?! Эх… Бог им судья… Я, собственно, о другом. И как только она пошла мелкими пташечками, так сразу, не медля ни секунды, откусываем от сала с хреном и хлебом (язык не поворачивается назвать это сооружение худосочым, бухгалтерским немецким словом бутерброд) столько, сколько откусывают на прощанье, когда уж точно известно, что в этот дом вас больше не позовут. И вот тогда, от этого самого хрена, в затылке, в самой что ни на есть глубине мозжечка, засвербит сначала тоненько, а потом все толще, толще, и как оно разноцветными искрами жахнет… Тьфу на вас — ну какой же это оргазм? Экие вы все озабоченные. И вовсе это не оргазм, а два оргазма. Как минимум.

* * *

Чем ближе подъезжаешь к работе, тем лица у всех преисподнее. На «Китай-городе» или «Тургеневской» еще туда-сюда — у кого на лице шопинг написан крупными тупыми буквами, у кого девушка в глазах стоит, а то и лежит, у кого просто на синей роже свет клинским сошелся. А вот как на «Третьяковской» пересядешь, да пойдут мимо разные площади ильича, авиамоторные да шоссе энтузиастов, так и увидишь, что у тетки в искусственной крокодиловой коже малинового цвета на лице квартальный баланс не сходится, притом что лицо у нее… А у того плешивого мужика в глазах темно от ржавых канализационных труб и разводных ключей. Хорошо, что зеркала нет и не видно бревна в своем глазу. На улице идет ледяной декабрьский дождь, и все взахлеб бегут по лужам, а здесь, в подземном переходе, безлюдно и от зарешеченных светильников идет неживой пар. Только малиновая тетка, плешивый мужик и я стоим вокруг какого-то оборванца, нестерпимо жалобно играющего на флейте то ли гимн Советского Союза, то ли гимн России. Уж мы бросили в засаленную шляпу на полу по червонцу, а все никак не оторвемся от этой его флейты Ротшильда. И хочется крикнуть, спросить с надрывом:

— Как же так?! Мы ведь совсем другое не думали и уже ни хера не вернуть, да и годы идут за днями дни и каждый час нам эти суки вычитают из зарплаты…

* * *

На станции «Студенческая» ко мне подсел не очень трезвый мужчина лет сорока. Вернее, очень нетрезвый. Вернее, не подсел, а упал рядом. И стал громко икать. Минуты три икал. Потом его отпустило. Он наклонился ко мне и доверительно сказал: «Извини, друг. Не вторник, а хер знает что. У… Уикался весь, с ног до головы. Зато Америка, блядь…» Тут он снова икнул, положил голову ко мне на плечо и заснул. На «Багратионовской» я вышел. Даже и не знаю, куда он потом преклонил свою буйную икающую голову.

* * *

С утра пораньше поехал я в одну контору покупать винтики из нержавеющей стали. Хорошие винтики, не ерунда какая-нибудь под отвёртку, а то что надо — под шестигранный ключ. Контора эта находится в районе метро «Фили», в Промышленном проезде. Само собой, я заблудился и вместо Промышленного проезда вышел на Багратионовский. И в этом проезде упёрся в дом с вывеской «Фетиш-магазин. Три комнаты». И в этих трёх комнатах продавалось эротическое бельё, такая же одежда и даже обувь. Ну, бельё и одежду я себе представить могу. Даже и… ну могу, чего уж там. А вот обувь… Сколько ни представлял себе — ничего представить не мог. И вдруг как щёлкнуло что-то — вспомнил. Давно, когда я как будущий офицер химических войск был в военных лагерях, то носили мы с собой общевойсковой защитный костюм. И была в нём такая интимная деталь — сапоги-чулки. С завязочками и специальными шпиньками вместо пуговиц. Их надо было надеть за несколько секунд, потому что на весь костюм полагалось не более сорока секунд. Вот же мы с ними натрахались натрахались… И до того мне захотелось посмотреть на эротическую обувь моей молодости, что я… вспомнил, за чем сюда приехал — за винтиками из нержавеющей стали. И побрёл искать Промышленный проезд.

P.S. Ладно, врать не буду. Там дверь была приоткрыта — ну я и заглянул. Смотрю — на полках стиральные порошки стоят. Мыла разные. Ну, думаю, правильно. Сначала постирайся, помойся, а потом уж и… Но заходить не стал. Зачем? Я когда голову вверх поднял, то увидел, что заглядывал в соседний магазин — в «Бытовую химию».

* * *

У станции метро «Университет» сидела на скамейке девочка лет пяти-шести. Она крепко прижимала к груди и одновременно убаюкивала рыжего с белым пятном на лбу котёнка. Маленькие девочки любят убаюкивать котят до полусмерти. Котята, однако, не жалуются, поскольку прекрасно понимают, что нет на свете никого, кто их любил бы больше, чем эти самые маленькие девочки. Рыжий, тем не менее, засыпать не хотел. Он бы, наверное, заснул, но в другой раз и не в десять утра. Девочка продолжала упорно, даже с ожесточением, укачивать своего питомца.

При этом она тихо напевала ему песенку. Я навострил ухо и услышал: «Оле-оле-оле-оле…»

* * *

Вот эти современные юбки, которые держатся у девушек на честном слове юношей — это ужас что такое. Сегодня видел на Шаболовке такую юбку. Она была с поясом, а на поясе — широченная пряжка. И не просто пряжка, а целый экран, который как у хоккеистов защищал по которому бежали слова из красных точек: «Я по тебе скучаю!». Вот прямо по… и бежали слова. Как тараканы или другие насекомые. Поди догадайся — кто скучает, по кому и каким местом… А девушке хоть бы хны. Уши все в наушниках. Идёт и вертит всем, чем можно вертеть. Не говоря о крутить. Чего ж не вертеть, когда есть чем. Да и крутить тоже.

* * *

Вот раньше женщины носили мушки. К примеру, мушка возле уголка глаза означала «Я вами интересуюсь», а на верхней губе уже «Хочу целоваться». Под бровью — «люблю да не вижу», а на носу — «Уйди, противный». Да и сами мушки были разной формы. Вырезали самые замысловатые — вплоть до крошечных карет, которые означали «вещи собрала и хоть сейчас готова к увозу». Теперь, во времена поголовных стрингов и татуировок в таких заповедных местах, куда не ступала не только нога, но и даже и язык заблудился бы дойти… Какие там мушки… Я вас умоляю. И все же. Они могли бы пригодиться. Не дамам, но чиновникам. Иной бывает капризнее дамы — не знаешь, с какой стороны к нему и подойти. Сколько дать, когда и где… А как было бы хорошо — наклеил он нужную мушку в нужном месте, и все тебе сразу стало ясно. Зеленая мушка на верхней губе означала бы «беру только в долларах». Мушка возле глаза «В кабинете ведется видеонаблюдение». Рядом с ухом — «Осторожно! Прослушка!». Крошечный мерседес из черной тафты означал бы «Приму в подарок на машину», силуэт домика с трубой «Коплю на загородный дом». Ну а мушку в углу рта наклеивали бы провинциальные чиновники рангом пониже, и означала бы она «Беру коньяком и шампанским». Осторожный наклеил бы мушку на лоб «В руки не беру! Бросьте в ящик стола». И заранее приоткрыл бы ящик. Или даже два. Нарисованные на руке швейцарские часики… А взять гаишников… Нет, эти, конечно, мушек клеить бы не стали. Грубые люди без всякого понимания о правилах культурного поведения в обществе. Написали бы на внутренней стороне ладони цифры, и этой самой ладонью загребали, загребали…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию