Скользящие в рай - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Поляков cтр.№ 63

Месяцев утомленно махнул рукой:

– Неужели недостаточно принципов? Мы в одной лодке или мы не в одной лодке? Эти, новые, по головке никого не погладят. Там у них свои Дэвиды Кореши. Они и назвали-то себя неглупо – «Движение несогласных», чтобы обозначить всеобщее согласие толп с новым ярмом. Они будут кормить их демагогией вместо хлеба, пока не обожрутся сами, вот что я думаю. А хлеба понадобится много и сразу. И откуда его взять?

– Внесите единовременные транши в пару телеканалов и в десяток газет, и глаза общественности гневно раскроются и на ситуацию с хлебом, и на Корешей, и на собственную неприглядность. – Лицо Неверова осветилось хищной ухмылкой. – Будете говорить что захочется и сколько захочется. Правда, это, как вы сами понимаете, Олег Вадимович, удовольствие дорогое.

– Догадываюсь… Получите деньги – и что? Уедете на Багамы? – Месяцев сжал пухлые кулаки. – Нет времени. Поздно.

– Это точно, – поддержал его Книга. – Времени нет.

– Ну, если милиция так считает, то зачем мы тут собрались? – воскликнул Неверов, зевая. – Пресса может только то, чего не может милиция.

Книга погрозил пальцем Неверову:

– Опять царапаешь честь мундира?

– Да что ты, Федор Егорыч, честь твоего мундира мне дорога не меньше, чем тебе. Иначе за кем бы мне прятаться в минуты опасности? Нет-нет, дорогой, мы с тобой по одному ведомству.

– Экий ты болтун, Костя, безнаказный, – хмыкнул Книга.

– Послушайте, – в отчаянии воскликнул Месяцев, – у меня складывается впечатление, будто вам все равно, что будет через три дня… Вы сказали, через три дня, Федор Егорыч?.. Но я хочу вновь подчеркнуть: в той воде гуляют другие акулы. Мы пытались договориться, практически на унизительных условиях. Они не слушают. Им нужно все. Они голодные.

– В отличие от сытых, – добавил Книга. – Запах власти – это как кровь.

– Сытые уже сыты, верно. Но сытые – великодушны и небдительны. Кому от этого плохо, скажите, пожалуйста? – Месяцев прижал пальцы к вискам и потряс головой, словно стряхивал бред, отчего румяные щеки его приятно заколыхались. Затем очень спокойно произнес: – Вот уже битый час я пытаюсь понять, господа: вы действительно не знаете того, чего ждете от меня услышать, или вы притворяетесь?

Из тени выдвинулся Феликс. В руках он теребил массивную перьевую ручку. Желваки на скулах напряглись, взгляд, не обращенный ни к кому конкретно, безмысленно переносился с одного предмета на другой. Свет настольной лампы разом состарил его лицо, резко обозначив и углубив морщины. Что-то непривычное наблюдалось в нем, какое-то внутреннее напряжение мешало этому сильному, обаятельному человеку выглядеть таким, каким его привыкли знать. Заметив движение Кругеля, Месяцев плюхнулся в свое кресло и махом проглотил коньяк.

– Успокойтесь, Олег Вадимович, – глухо сказал Феликс, – мне, да и всем здесь присутствующим, известны пожелания тех лиц, которые вас сюда направили. Мы понимаем их озабоченность. Именно поэтому мы здесь собрались. Необходимо, как я полагаю, принять решение и скоординировать общую схему действий. Дальше все пойдет своим чередом.

– Да-да, вы совершенно правы, – сорвался было Месяцев, но осекся под стальным взглядом Феликса.

– Итак, – продолжил Феликс, – рассмотрим сложившуюся ситуацию. Отбросив все входящие – они нам известны, следует признать главное – вам (он подчеркнул это «вам») необходим casus belli. Ваши противники называют себя Движением. В буквальном понимании, движение есть то, что движется непрерывно, постоянная смена событий. А общественное движение к тому же имеет тенденцию к расширению. – Он провел на листе бумаги линию, увенчав ее стрелкой. – Следовательно, нужно прервать его хотя бы на миг, чтобы на миг оно перестало быть чем-то целеустремленным и ясным, так? – Путь стрелке преградила вертикальная черта. – Это обеспечит возможность политического маневра, какого-то компромисса, после чего движение вправе возобновиться, но уже в раздробленном виде и под контролем спецслужб. – Вдоль вертикальной черты вытянулись короткие стрелки. – Однако вы не можете себе это позволить – и не потому, что вы порядочные люди, а потому лишь, что скорые выборы сковали ваши возможности употребить имеющийся у вас аппарат насилия. Вы столкнулись с непримиримым и мирным движением отчаявшихся людей накануне переизбрания всех ветвей власти. И у вас нет ни времени, ни выбора. В этой ситуации остановить движение способен только шок, так, по-вашему, теперь?.. О чем же вы думали раньше, черт побери?

Нависло тяжелое молчание, перебиваемое четким ходом часов. Феликс побарабанил пальцами по столу и отложил ручку в сторону.

– Согласен, – выдавил из себя Месяцев. – Отпустили вожжи. Но нам по-прежнему сочувствует интеллигенция.

– Бросьте. – Феликс отклонился назад. – Никто вам не сочувствует. Учителя, медики, люди науки, которых обобрали ваши гарвардские выкормыши, вряд ли испытывают к вам даже равнодушие. Скорее всего, они желают вашей Администрации быть заживо погребенной на кошачьем кладбище, с осиновыми кольями в груди. Или вы имеете в виду горстку человеческих отбросов, называющих себя элитой и состоящих в основном из творческих работников? И что с того? Эта дрянь подковывала и не таких чертей, станет подковывать новых – лишь бы остаться на поводке возле сапога. Кому нужны бездомные собаки? – Он раскурил сигару. – Взбаламутить, запутать мозги и в трудную минуту скрыться в кустах – вот все, на что способна ваша интеллигенция. Если вы подразумеваете такую поддержку, то она вам уже оказана. – Огонек сигары раскалился. Феликс выдохнул терпкий, дурманящий дым. – Было бы лучше, если бы вам сочувствовала армия. И внутренние войска, хотя бы на уровне сержанта.

– Я вас не понимаю. – Месяцев снял и надел запотевшие очки. – Я думал, вы с нами… Я пришел сюда обсудить план действий… решение…

Феликс махнул рукой с сигарой, уронив пепел на стол:

– Не берите в голову, Олег Вадимович. Иногда хочется побрюзжать, как собаке полаять. Давайте-ка вернемся к нашему каравану.

– Простите, – сказал Месяцев. – Но вы нарисовали совсем безнадежную картину. Мне поручили узнать, возможно ли быстрое решение, быстрое? Как вы считаете, возможно ли оно в принципе… в контексте наших идей?

– В принципе оно уже принято вашими друзьями. И контекст их идей абсолютно разумен. Я бы даже сказал, оригинален. Вы здесь не для того, чтобы узнать мое мнение. – Феликс, приподняв плечи, облокотился о стол. Голубой дым сигары, казалось, путался в его бакенбардах. – Вот что, душа моя, налейте себе еще коньяку. Это отличный коньяк десятилетней выдержки. Мне присылают его непосредственно из подвалов Франции. Коньяк – единственный алкогольный напиток, с которым можно разговаривать. Один на один… Кстати, слово «алкоголь» фактически происходит от арабского al-kohl, да… Забавно, не правда ли? Ведь арабы никогда не производили опьяняющих напитков.

Месяцев покорно налил коньяк в свой бокал, но пить не стал. Одарив его слабой улыбкой, Феликс продолжил неожиданно жестко:

– Стало быть, пат. С одной стороны, вы не можете применить силу, чтобы приостановить движение несогласных с вашей деятельностью граждан, потому что их большинство, потому что неизвестно, станет ли рядовой состав милиции рьяно в этом участвовать, потому, наконец, что на носу выборы, а подтянуть, как вам известно, возможно процентов десять, от силы пятнадцать. С другой стороны, вам нельзя допустить, чтобы движение продолжилось, поскольку через три – пять дней ваша реальная власть превратится в мыльный пузырь. Вывод один – вам нужна третья сила, которая создаст casus belli. Шок означает паузу, минутное смятение, дезориентацию масс, одержимых целеустремленным действием. Но откуда ей взяться, третьей силе? – Феликс мрачно окинул взглядом присутствующих. – Поэтому вы здесь, – тихо сказал он. Он нагнулся и сдул со стола сигарный пепел, затем медленно счистил остатки рукой и каким-то отстраненным, лишенным эмоций голосом отчеканил: – Это произойдет послезавтра. Милиция не должна никого трогать до тех пор, пока ее об этом не попросит кто-нибудь из вождей оппозиции. Средства массовой информации усилят линию сочувствия к движению с завтрашнего дня. Просто сочувствия, без какого-либо анализа и тем более без камней в сторону власти. Камеры должны постоянно находиться в гуще толпы, чтобы ничего не пропустить. Как только начнутся события, тональность должна измениться в сторону критики власти за бездействие – по восходящей, вплоть до истерик. Одновременно Администрация поведет торг с лидерами профсоюзов и народными вожаками, с тем чтобы они поняли свой стратегический проигрыш. Далее ведомство господина Книги спасет людей от разбушевавшегося криминала. Остальное – вопрос политической мудрости. Или дури. Как пойдет. Это все, друзья мои. – Он хлопнул ладонью по столу и откинулся в тень. – Детали господин Месяцев и господин Неверов могут обсудить на втором этаже. Вас проводят. Сейчас там находятся люди, обладающие финансовым весом и готовые к встрече с вами. Федор Егорович присоединится к вам через десять минут.