Разум и чувства. Как любили известные политики - читать онлайн книгу. Автор: Каринэ Фолиянц cтр.№ 30

Этого аргентинского «фюрера в юбке» объединяло с настоящим Гитлером кое-что еще: Эвита потрясающе владела толпой. Она могла управлять огромной массой народа словно малым ребенком. В первый раз она это доказала, когда вызволяла Перона (тогда еще любовника) из-под ареста. Во второй раз, когда выпущенный на свободу Хуан Перон предстал перед опьяненной своим успехом толпой на балконе Президентского дворца. Полковник, знаток красивых жестов, обнажил перед людьми голову и поклялся посвятить им жизнь… За спиной склонившего голову Хуана стояла Эвита. Она уловила паузу и выступила вперед – на «авансцену». И «искренне и доверительно», как она это делала каждый вечер на радио, она поведала собравшимся рабочим – грузчикам, уборщикам, скотоводам, молочникам и прочим участникам затеянных ею беспорядков – о мужчине своей жизни, защитнике угнетенных Хуане Доминго Пероне и о том, что ее любовь к этому человеку можно сравнить лишь с тем, что она чувствует ко всем беднякам страны! Чувствительный аргентинский народ всем сердцем откликнулся на слова Эвиты…

Успех был колоссальный. Политический статус опального полковника взлетел до небес. День 17 октября 1945 года вошел в историю Аргентины как дата возникновения перонистского движения. А расчувствовавшийся Перон пообещал толпам своих новоиспеченных сторонников стать президентом страны и защищать их права.

Одолев сопротивление Церкви и поженившись, супруги Перон все свои немалые силы сосредоточили на подготовке к президентским выборам, назначенным на февраль 1946 года. Эва, естественно, оставила работу на радио и взяла в свои руки штаб ближайших помощников Перона. Она действовала не нахрапом, а очень спокойно и… твердо. Закаленная жизнью, волевая, честолюбивая и немыслимо энергичная Эвита призвала все свои амбиции и неудовлетворенное актерское тщеславие, чтобы сделать своего мужа президентом страны.

Хуан Перон, под тонким и чутким руководством своей жены, как бы по собственной воле вовлекал Эву в политику. Это было очень современно (и выигрышно) – рядом с кандидатом в президенты везде и всюду находилась жена, «олицетворяющая возросшую роль женщины в современном мире». К тому же это была не обычная жена, а всем известная «защитница прав простого человека». Эмоциональная, страстная Эвита потрясающе успешно вела агитацию среди женщин. Супруги Перон выработали особый ораторский стиль – они обращались прежде всего к чувствам слушателей, а не к их рассудку (этот последний они предпочитали совсем «не будить»). Пользуясь этим приемом, Эва умела почти мгновенно убедить народ в своей любви и преданности. Поскольку большинство аргентинцев в те годы не могли похвастаться образованием и умением разбираться в политике и экономике, а также учитывая особую эмоциональность аргентинского характера, такой «подход» к народу действовал безотказно.

В результате многих усилий, интриг и весьма сложной политической игры Хуан Доминго Перон в июне 1946 года стал генералом и президентом Аргентины. С молодой женой он переселился в президентский дворец. Эва стала-таки первой леди страны. А для президента Перона – верным другом и единомышленницей. Эта «сладкая парочка» оказала сильнейшее влияние на все последующее развитие Аргентины.

Перон давно уже разглядел способности Эвы, он ими весьма успешно пользовался на пути к президентству. И теперь, поскольку он решил для пропаганды своих социальных идей использовать радио, то предложил Эве сотрудничать с Секретариатом труда. Таким образом, бывшая дикторша возглавила профсоюз работников радио. Руководство радиостанции «Бельграно» вновь «приняло ее на работу» и увеличило оклад Эвиты до рекордной суммы. Затем последовало предложение сняться в главной роли в кино – продюсеры вдруг вспомнили, что Эва мечтала стать актрисой. Эвита в восторге согласилась, и был снят фильм «Расточительница», который очень щедро финансировался казной. Президент Аргентины, отложив управление страной и все прочие дела, частенько присутствовал на съемках. Однако эта картина (со столь пророческим названием) стала первой и последней в кинокарьере Эвы Перон. Ей, как вы понимаете, было уже не до ролей.

В июне 1947 года Эвита отправилась в свое триумфальное европейское турне. Ее близкая подруга Лилиан Гуардо вспоминала об этом путешествии: «Франко и его жена были в аэропорту, чтобы поприветствовать нас. Было просто удивительно, как ее встречали». Папа римский тоже принял ее достаточно тепло. Однако не все и не везде восторженно принимали жену президента-диктатора, преклоняющуюся перед лидерами фашизма и нацизма. Например, вне стен Ватикана местные антифашисты и эмигранты из Испании выступали против Эвиты Перон довольно резко. В Париже ее встретил только французский министр иностранных дел Жорж Бидо. Первые лица Франции ее видеть не пожелали. В Англии в ее честь устроил обед премьер Эттли. Но королевский двор ее не принял.

Одни только киностудии и радиостанции распахивали перед ней свои двери и готовы были платить ей любые гонорары за выступления.

Прокатившись по Европе, Эвита, которую не желал признавать высший свет и в ее «собственной» Аргентине, поняла, что в аристократические круги ей не пробиться. И если мужчины еще снисходили к ней, то женщины не желали иметь с ней ничего общего. Какая буря бушевала у нее в душе, никто не ведает, а вслух госпожа президентша произнесла лишь следующее резюме: «В Европе от Аргентины ждут говядины, но не дружбы». И это понятно: пережив ужасы войны, европейцы не хотели «дружить» с перонистским режимом с его пронацистским настроем.

К тому же, по воспоминаниям современников, даже после замужества Эва не смогла избавиться от ярлыка «потаскушки». Что, кстати, тоже не привлекало к ней английскую королеву и прочих высокопоставленных особ. А во время визита в Италию с Эвой произошел пренеприятный инцидент. Однажды она проезжала в открытом автомобиле по улицам Милана в сопровождении отставного адмирала. На тротуарах шумела толпа, и слышались какие-то выкрики. Шокированная Эва повернулась к своему спутнику и обиженно воскликнула: «Вы слышите, они называют меня шлюхой!» «Я их прекрасно понимаю, мадам, – вежливо отозвался адмирал. – Я не был в море уже пятнадцать лет, а меня по-прежнему называют адмиралом».

Если такого разговора и не было, то, согласитесь, его следовало бы придумать!

Даже в самой Аргентине, где народ в большинстве (огромном большинстве!) буквально боготворил Эвиту, кое-кто воспринимал ее личность более адекватно. Эти умники сочиняли про президентскую чету всевозможные анекдоты, и один из них звучал так: “Perуn fomenta la industria y evita la prostituciуn”, что означает: «Перон развивает индустриализацию и избегает проституции». Соль этого антиправительственного анекдота состояла не в том, как произносится эта фраза, а как ее можно написать. Если слово “evita” писалось с заглавной буквы – выходило оскорбление: «Перон развивает индустриализацию, а Эвита проституцию». Нечистоплотное прошлое не желало отпускать первую леди Аргентины…

А ей так хотелось завоевать всю страну! Чтобы не только широкие народные массы любили ее, но и более узкий круг аристократов принял ее с распростертыми объятиями. Однако родовитые дамы отчего-то не спешили заводить с ней знакомство.

По местной традиции жена президента автоматически становилась почетным председателем Общества благотворительниц – старейшей и самой крупной благотворительной организации в Аргентине, которой, естественно, управляли самые достойные дамы страны. Этим аристократкам-благотворительницам чрезвычайно не хотелось принимать в свой круг бывшую шлюшку без роду и племени да к тому же с плебейскими манерами. Понимая, что открытого отказа никто не потерпит, они стали изобретать для завуалированного отказа различные благовидные предлоги. Эвита ждала-ждала призыва от дам, да так и не дождавшись, сама поинтересовалась, почему это благородные дамы не предлагают ей пост председательницы. Общество благотворительниц вежливо ответило, что по уставу во главе его должна стоять непременно зрелая женщина, а сеньора Дуарте де Перон – какая жалость! – пока еще не достигла преклонных лет. Эва, всегда отличавшаяся понятливостью, и в этот раз все прекрасно поняла, но отнюдь не смиренный характер не давал ей принять отказ достойно – она якобы в шутку предложила избрать почетной председательницей свою мать. Можно представить, как аргентинское высшее общество было шокировано! Благородные дамы не выдержали правил игры и открыто воспротивились. Мстительная и очень недобрая первая леди развернула против патрицианок боевые действия. Причем в самом прямом смысле: боевики перонистских профсоюзов били окна в здании Общества, нескольких благородных сеньор полиция арестовала прямо на улице и бросила в камеру, где содержались проститутки, а возле здания Общества, чуть ли не у входа, расположился торговец рыбой и торговал здесь в течение всего жаркого лета.