Форсайты - читать онлайн книгу. Автор: Зулейка Доусон cтр.№ 45

Старушка неотрывно глядела ему в глаза, и он добавил:

– Мы оба очень огорчены.

– Благодарю вас, – с трудом проговорила она и вдруг взорвалась гневом: – Какая страшная потеря! Ей едва исполнилось тридцать, совсем еще ребенок! – Джун обежала взглядом гостиную, словно ища, где бы спрятаться от собственной ярости. – Такой бессмысленный несчастный случай, погибнуть на верховой прогулке!

– Да, – тихо воскликнул Майкл и кивнул. Что помешало ему сказать: «Я понимаю»?

– Ужасно… – продолжила Джун уже спокойно, выплеснув эмоции, и болезненно вздрогнула, – первая жена моего отца, то есть моя мать… вы, наверное, не знаете, но она погибла точно так же. Как страшно думать, что человеческая судьба предопределена.

Майкл снова кивнул и погрузился в изучение камина. И вдруг его озарило: он понял, зачем она пришла. Этот ее неожиданный визит вовсе не был случайным, теперь он это знал точно. И на лице появилось несвойственное ему жесткое выражение. Он приготовился к неизбежной атаке на фланг, который он так доверчиво оставил незащищенным.

– «Omnipotens fortuna et ineluctabile fatum» , – услышал он собственный голос, которым словно бы хотел заполнить зловещую паузу.

Подняв голову, Майкл вздрогнул, увидев, что горящие глаза Джун уже сверлят его и что даже сейчас она все еще пытается рассчитать подходящий момент. Бедняжка, она славилась поразительной бестактностью.

– Вергилий, – пояснил Майкл буднично. – Домашнее задание моего сына. – И он улыбнулся в последней великодушной попытке остановить ее. – Эней оплакивает свою неотвратимую судьбу.

Наступила пауза, она длилась, длилась… Майкл терпеливо ждал.

– Вы и Флер по-прежнему счастливы?

Вот оно!

– Надеюсь, – сказал он.

Вопреки решимости не поддаваться на провокацию, он произнес это слово резко, даже жестко. И добавил:

– Конечно.

– Прошу вас, не надо защищаться! – воскликнула Джун. Она торопливо поставила чашку на поднос, тонкий фарфор звякнул о серебро.

– Дорогой мой, я вовсе не хочу вас ранить. Я только хочу сделать так, чтобы никто больше не страдал. Мой маленький брат сейчас так… – ее ничем не занятые руки заметались, точно птицы в силках… – он сейчас так беззащитен… Я только хотела сказать, что Флер не должна…

– Что она не должна?! – Майкл почувствовал, что уже не может контролировать себя.

– Вмешиваться. Не должна поддерживать его. Это ведь одно и то же, вы сами понимаете.

Майкл потерял дар речи. Из доброты ему хотелось объяснить чудовищную тупость Джун ее преклонным возрастом, однако он помнил, что она и всегда была такая, все это знают. Как ее много лет тому назад назвал его тесть – шершень? слепень? Его терпение иссякло, она извела его, точно назойливая муха, которая жужжит и вьется возле раны – его собственных мучительных опасений. Только уважение к почтенному возрасту помогло Майклу сдержаться, потому что ему хотелось попросить, чтобы она занималась своим делом, хотя кузина, несомненно, была уверена, что занимается именно этим. Вместо этого он коротко изложил ей, как все было.

– Когда мы узнали, то послали венок. Венок был от нас обоих. Если вам угодно знать, Флер позаботилась даже об этом – она не хотела, чтобы ее сочувствие было неправильно истолковано. Как выяснилось, у нее были все основания для осмотрительности.

Джун взяла свой огромный ридикюль и встала.

– Не сердитесь. Я не хотела вас расстраивать, и вы правы, что защищаете Флер. Ведь в конце концов она ваша жена.

Не такого объяснения ждал Майкл в эту минуту, но, услышав ее жалобный голос, решил больше ничего не говорить.

– Я пойду. Не обращайте на меня внимания, просто я всегда должна сказать то, что думаю.

Старушка подняла голову в последний раз, и Майкл увидел, что в ее глазах блестят слезы, которые она с трудом удерживала. Она отвернулась и неловко, боком двинулась к двери гостиной. Майкл хотел было пойти следом, но она жестом остановила его.

– Не нужно меня провожать.

Джун задержалась у двери и, впервые за все время этого странного визита старательно пряча глаза от Майкла, сказала:

– Я уверена, Майкл, вы давно нашли свою судьбу. Надеюсь только, что и Флер тоже.

Она выскользнула из комнаты с живостью, свойственной ее натуре, но никак не возрасту. Майкл услышал, как парадная дверь быстро открылась и тут же захлопнулась.

* * *

– Джун?!

Когда Майкл рассказал вечером Флер о неожиданном визите, она резко подняла голову, оторвав взгляд от ногтей, которые рассеянно полировала, сидя у туалетного столика, но на мужа не посмотрела. Словно бросила ему это имя через плечо, как вещь.

– И что ей понадобилось?

Среди Форсайтов считалось аксиомой – даже у ровесников Флер, – что просто так люди друг к другу не ходят, раз пришел – значит, по какому-то делу.

Майкл солгал – ложь во спасение.

– Хотела поблагодарить за цветы.

Флер промолчала. Она уже получила те единственные слова благодарности, которые были ей нужны.

– А также, я думаю, посмотреть – как мы с тобой! – добавил он.

– Ха!

От этого негромкого возгласа Майкла пронзила мучительная тревога. Он уловил в нем явственный привкус такой знакомой горечи, а слова, которые она вслед за этим произнесла, лишь усилили предчувствие беды:

– А как мы с тобой, Майкл?

Флер и сама поразилась собственному безрассудству, но после случившегося днем на душе осталась тяжесть, она чувствовала, что ей хочется что-то разрушить, сломать.

Услышав этот вопрос, Майкл опустил голову и принялся рассматривать ковер – невольное движение, он знал, что она не видит его в зеркале.

– Это всегда зависело от тебя, Флер. Ты и ответь.

Он подошел к кровати, сел на край и положил руки на колени, по-прежнему не отрывая глаз от узора на ковре, так что зарябило в глазах, и он вынужден был перевести взгляд на свою ладонь, которой не увидел. Флер продолжала полировать ноготки, потом положила подушечку на туалетный столик. Неужели ей действительно хочется причинить боль Майклу – еще более сильную, чем уже причинила? И она не нашла ответа на этот вопрос. Прикоснувшись к створке зеркала, повернула ее так, чтобы видеть кровать. Вот он, ее ответ, нужно только это признать. Весь вид ее мужа, вопреки его великодушию и чувству справедливости, выражал горестную мольбу. Он был похож на собаку, которая ждет, что ее сейчас будут бить, – вернее, не ждет ничего, кроме побоев, – и хочет, чтобы скорее уже ударили. Что же, значит, она его к этому приучила? Флер подошла к Майклу, движимая порывом – чего? Не чувства вины, она это знала, и надеялась, что не жалости. Опустившись возле него на колени, прижалась щекой к его плечу, но лицо отвернула в сторону. Он не обнял ее, но когда она обхватила его руками, смягчился. Его прикосновение было легким, деликатным – никак не собственническим.