Соотношение сил - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 109

Илья помолчал, покосился на Проскурова.

– Слушай, Клим вот-вот слетит. Доложи Тимошенко. В любом случае, прежде чем соваться к Хозяину, ты обязан поставить в известность нового наркома.

– Тимоха пошлет меня с этим ураном к урановой матери.

– Смотря как доложишь.

– Как ни докладывай. Тимоха точно не решится, он пуганый. Что на нем висит, разве не знаешь?

Илья молча кивнул. На будущем наркоме обороны висела служебная рекомендация, которую дал ему Тухачевский. Их фамилии стояли рядом, по алфавиту, в расстрельном списке тридцать седьмого, который был уже подписан Сталиным, Молотовым и Ворошиловым. Тимошенко уцелел чудом.

– Сам пойду. – Проскуров помотал головой. – Других вариантов нет. Чертова бомба – единственный шанс шугануть Гитлера. Нельзя больше тянуть. Хватит.

– Значит, решил Берия таранить? – Илья достал папиросу. – Вань, это тебе не Испания.

Проскуров ничего не ответил, откинулся на спинку скамейки, задрал голову, придерживая фуражку, смотрел в темное звездное небо. Илья курил, думал: «Таран – это, конечно, красиво, только смысла никакого. Немецкую урановую бомбу таким тараном не остановишь, советскую не создашь. Детей бы пожалел, истребитель».

Детей у Проскурова было двое. Девочки. Лиде тринадцать, Гале шесть.

Илья затянулся, выпустил дым. Произнести это вслух он не спешил. Взглянув на летчика, спросил:

– Как думаешь, почему Берия прикрыл урановую тему? Ведь не дурак, заявки академиков читал.

– Ни хрена он не читал, – тихо отозвался Проскуров, продолжая любоваться звездами, – тема слишком сложная, неохота ему связываться, и вообще, не до урана ему сейчас.

– Пока информации из Америки, из Англии нет, ему точно неохота. Надо материалец поднакопить, дождаться подходящего момента. – Илья почувствовал, как напрягся Проскуров, и спокойно продолжал: – Берия этот кусок для себя бережет, кусок большой и жирный. Резолюция – страховка, чтобы вы, военные, не опередили его, не утащили урановую бомбу у него из-под носа, под напором академических заявок.

Проскуров резко выпрямился, поправил фуражку.

– Слушай, а ведь верно! Мне в голову не приходило. – Он присвистнул. – Хитрая мразь, это ж надо…

– А ты думал, Лаврентий Палыч хороший, честный человек?

– Нет, ну, понимаешь… Ладно, Ежов был псих, алкаш. Берия хоть и сволочь, но соображает. Все-таки, кроме шкурных интересов, должны быть еще и государственные, у человека с такими полномочиями. А если подходящий момент настанет, когда война уже начнется?

– Именно так и будет. Пока у нас с немцами дружба, информацию из Англии и США Хозяин воспримет как дезу, заподозрит, что они провоцируют нас вкладывать огромные средства в какую-то сомнительную хрень. – Илья взглянул на фосфорный циферблат. – Десять минут третьего. Пойдем, провожу тебя, по дороге договорим.

Проскуров жил в том же Доме ЦИК на Серафимовича, что и Поскребышев. Они медленно побрели по Александровскому саду, вышли к Большому Каменному мосту.

– Ладно, Берия сволочь, понятно, – пробормотал Проскуров, – но и академики тоже хороши. Письма в ЦК и в комиссариаты они, конечно, строчат. Но когда что-то конкретное появляется по этой теме, спешат поскорей запороть. Вот недавно из Харьковского УФТИ [10] пришла заявка на изобретение атомной бомбы. Авторы Маслов и Шпинель [11] . Резолюция академика Хлопина: не имеет под собой реального фундамента.

– Может, академик прав?

– Академику, конечно, видней. – Проскуров пожал плечами. – Только подозреваю, страхуется он. Пока отмашку Хозяин не даст, добыча урана не начнется. А без урана экспериментально ни черта не проверишь. Кстати, резонатор этого твоего Мазура тоже могут запороть академики. Нет урана, значит, и реального фундамента нет. Немцы, вон, скупали его за бешеные деньги, а у нас свой, пожалуйста, сколько угодно, добывай – не хочу, и в Сибири, и в Средней Азии. Бред…

Остановились на середине моста, долго молчали, смотрели на отражения фонарей в речной воде, на силуэты кремлевских башен и зубчатую крепостную стену, будто вырезанную из темной бумаги. От воды веяло холодной свежестью. Ветер ласково поглаживал щеки.

«Даже я, деревянный карандаш, то и дело дергаюсь, так хочется доложить, выдать прямым текстом: товарищ Сталин, необходимо срочно заняться ураном, начать добычу. Но я отлично знаю, чем обернется этот благородный порыв. Я с тридцать четвертого в аппарате, изучил систему, иллюзий давно нет. Голова работает исправно, а душа закоченела. Привык рассчитывать каждый шаг, каждое слово. Иначе просто не выжил бы. Только один безрассудный поступок позволил себе – женился на Машке. Если бы не она и не будущий ребенок…»

Он вздрогнул, услышав тихий голос Проскурова:

– Не было бы у меня детей, я бы давно решился. – Он пристально взглянул Илье в глаза.

– Машка беременна, – пробормотал Илья и отвел взгляд.

– Ну, здорово, поздравляю. – В темноте блеснули зубы, Проскуров улыбался во весь рот. – Когда ждете?

– В сентябре. – Илья вздохнул. – Так что в этом смысле мы с тобой, Ваня, теперь почти на равных.

– Илья, ты что, совсем сбрендил? – Проскуров нахмурился. – Решил, намекаю, мол, давай иди с докладом ты вместо меня, потому что у тебя детей нет?

– Да ни на что ты не намекаешь, Ваня, просто о девчонках своих думаешь и правильно делаешь.

Они двинулись дальше по мосту.

– Знаешь, я ничего не боюсь, – тихо, сквозь зубы, процедил Проскуров, – со смертью давно на ты. А в этом кабинете что-то со мной происходит. Понять бы, что.

– Там свет тусклый и душно.

– Духота ни при чем. – Он помотал головой. – Не знаю, трудно сформулировать. Вот в полете можешь оценить опасность, определить пространство для маневра, принять решение. А там пространства нет, опасность мощная, но какая-то неконкретная.

– Очень даже конкретная, но другая, для тебя непривычная. Штурвал в чужих руках, от твоих решений ничего не зависит. Там ты уж точно не в небе.

– Ох, Илья, не трави душу, не напоминай о штурвале, о небе. Я ведь летчик. Вот это мое. Могу, умею, люблю.