Череп Субботы - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Зотов cтр.№ 20

Каледин сделал вид, что занят: он углубился в отчет из полицейской лаборатории, хрустя бумажными листами. Федору было известно, что обычно следует за подобной тирадой, и развивать дискуссию не хотелось.

— Почему дворяне в XXI веке столь удручающе бедны? — не унималась Алиса. — И кучу языков знаем, и высшее образование есть, и в литературе подкованы… Однако скатились, не живем, а существуем — «от жалованья до жалованья». Всего через год, как я имела глупость выйти за тебя замуж, лавочник подал на нас в суд — забираем товары в кредит и не платим. Только твоя угроза дуэлирования спасла нас от низкой процедуры. Что сказал бы Лермонтов, узнав о вызове на дуэль с целью спастись от оплаты за колбасу!

Каледин закрыл отчет. На скандал идти ему по-прежнему не хотелось, увязать в споре тоже. Однако терпеть монолог Алисы дальше он не мог.

— Беседовать с женщиной — наслаждение для души и сердца, — покрутил головой Федор. — В жизни вас волнует только одно — сколько у кого бабла и кто одет в какие шмотки. Помнится, пригласили нас с тобой на бал дворянского собрания в Кремле — на мне и бароне фон Фогеле оказались одинаковые рубашки. Рассмеялись да выкурили по сигаре. У тебя же совпал красный цвет платья с графиней Ладыженской — весь вечер я танцевал вальс один, а ты рыдала в туалете, обещая самоубийство. Да-да, понятно, что после подобной фразы в фантастическом фильме мы сейчас должны меняться телами. И я в ужасе от своего свинства познал бы кошмар критических дней, а ты изрезала щеки, пытаясь побриться… но, к несчастью, мы не в Голливуде.

Алиса топнула по хрустальному полу. Рыбки всполошились.

— Женоненавистник, — она собрала в интонации пару вагонов жесткого презрения. — Я так и знала. Мужикам всегда легче перевести тему на женский материализм, нежели логично объяснить, почему у них отсутствует бабло.

— Допустим, — покорно согласился Каледин. — И правда, у дворян по большей части нет в карманах денег — это в крови, можно сказать, генеалогия. Считается, что истинный дворянин питает презрение к баблу. Мой папа служил в Гусарском эскадроне имени Шаляпина, то бишь церемониальной охране Кремля. У них там был поручик Мурмызов, так он, святое дело — обязательно каждый день купал лошадь в шампанском, соответствуя гусарской лихости. Бывало, не доедает, весь в долгу, мундир в прорехах — а все равно и купает, и купает, как проклятый — иначе какой же он гусар? Когда за ним разом пришли кредиторы из полусотни банков, Мурмызов застрелился. Лошадь через три дня сдохла: она настолько привыкла к шампанскому, что обходиться без ванн из него уже не могла. В этом, моя дорогая, техническая несправедливость жизни. Кто от природы своей способен тратить деньги с лихостью и шиком, тот совсем не умеет их делать.

Алиса не нашлась, что ответить. Прикусив губу, она тупо уставилась на стену от Дольче. Ее воображение уже транспортировало эту стену в свою квартиру, задрапировало китайским шелком и украсило россыпью страз от Сваровски. Достаточно безвкусно, но зато пугающе дорого, а это главное. Половина подруг помрет от зависти сразу, остальные — немного погодя.

— Все верно, — прозвучало со стороны приемной. — А вот крестьянам всегда приходилось полагаться только на себя, поэтому и появились хитрые купцы со слоганом: «Не обманешь, не продашь». Простите за задержку, господа.

Степан Чичмарков, сложив руки на груди, упирался плечом в дверной косяк. Мускулы купца первой гильдии облегал зеленый халат, разрисованный полумесяцами, длинные каштановые волосы стягивала сеточка для сна. Бородка «по-мексикански» (без бороды в империи не могли обойтись даже вполне современные купцы) удивляла модной стрижкой, три из пяти пальцев каждой руки украшали золотые перстни. Глаза у Чичмаркова и то оказались эксклюзивными, разного цвета: левый — темно-карий, а правый — светло-золотистый. Участки мозга Алисы, отвечающие за материальное обеспечение, приятно вздрогнули.

«Потрясающий мачо, 25 лет, и с таким баблом, — молнией пронеслось в ее голове. — Завидный жених, но… все бесполезно. Стоит начать совращение, подлец Каледин заколет его на дуэли, аки козу. Наследство достанется папе с мамой. Ох, как мне скучно жить!»

Каледин встретил Чичмаркова с настроем, далеким от дружелюбия.

— У меня полно работы, а я рассиживаюсь в твоем кабинете. Будь уверен — в следующий раз приеду к тебе в офис, если только сам император позвонит.

— А он и позвонит, — равнодушно сказал Чичмарков. — Ты не сомневайся.

Федор поднялся с дивана.

— Это ведь ты, — поинтересовался он, — тот самый купчина с вагоном понтов, что на собрании акционеров бросил знаменитую на всю страну фразу: «У кого сейчас нет миллиарда, тот может идти в жопу?»

— Я, — охотно подтвердил Чичмарков, подтянув пояс халата.

— Вот и отлично, — улыбнулся Каледин. — У тебя из-за кризиса его тоже нет. Специально в Инете сайт «Форбс» [18] посмотрел — 994 «лимона» твое состояние. Сам дойдешь или требуется придать правильный маршрут?

Чичмарков отклеил себя от косяка. От купеческой невозмутимости не осталось и следа. Было заметно, слова Каледина достучались до его сердца.

— Федя, — всполошилась Алиса. — Пожалуйста, здесь НЕ НАДО.

— Почему? — спросил Каледин, не поворачивая головы.

— Стены будут в крови, — пискнула Алиса. — Это же Дольче и Габана!

Чичмарков внезапно расхохотался. Он смеялся столь искренне, широко открыв рот, что Каледин невольно разжал руку, сведенную в кулак.

— Извини, ваше благородие, — захлебывался смехом Чичмарков, утирая слезы. — Пресвятая Богородица, какие дворяне нервные! Ни за что не угадаешь, как на встрече с вами себя следует подать. На иных богатство и сибаритский вид зажравшегося нувориша классно действует — попадаешь, миль пардон, в нужную психологическую струю, и можно из человечка веревки-с вить.

— Я по статусу — высокоблагородие [19] , — поправил его Каледин. — Советую запомнить. Пока же, господин с Габаной, я бы на твоем месте переоделся. Дама в вечернем платье, вся утонченная — а ты в халате, как фрекен Бок.

…Купец внял совету. Уже через десять минут все трое чинно восседали на небольших диванчиках у круглого столика (в тон полу он был сделан из горного хрусталя) и пили шампанское. Млея от вкуса вина, Алиса разглядывала золотистый потолок с крылышками ангелов и тихо восхищалась огромными буквами D&G. Чичмарков, переодевшийся в костюм, чувствовал себя неудобно — он то и дело разглаживал складки.

Официант-кореец, кланяясь, разнес канапе с копченой форелью. Слуга выглядел злым и сонным — толкнув бокал Алисы, он даже не извинился.