Улей - читать онлайн книгу. Автор: Камило Хосе Села cтр.№ 22

— Тебе пришлось поставить ей клизмочку?

— Нет. Я уже все приготовила, но она сделала сама. Представляешь, я купила банку сардин — твоя мать сказала, что в таких случаях лучше всего помогает масло из этих консервов.

— Ладно, не беспокойся, съедим их на ужин, и дело с концом. Мамаша моя помешана на этом масле из-под сардин.

Муж и жена с нежностью улыбнулись друг другу, обнялись и поцеловались. Бывают же такие удачные дни! Запоры у малютки стали уже всерьез их беспокоить.

Дон Ибрагим подумал, что, когда раздастся продолжительный гул одобрения, ему придется сделать небольшую паузу — надо будет опустить голову и как бы в рассеянности устремить взгляд на скатерть и стакан с водой.

— Полагаю излишним разъяснять, господа академики, сколь важно постоянно помнить о том, что пользование вещью — не пользование или распоряжение правом на пользование этой вещью, ибо права такого еще у нас нет, — которое в силу давности ведет к владению таковой в качестве собственности того, кто ее захватил, — это есть состояние, существующее de facto [17] , но ни в коем случае не de jure [18] . (Превосходно!)

Дон Ибрагим победоносно улыбнулся и несколько секунд постоял, ровно ни о чем не думая. В душе — и по внешнему виду судя — дон Ибрагим был человеком вполне счастливым. Его не признают? Эка важность. А для чего существует История?

— В конце концов, она всем воздаст по справедливости. И если в этом подлом мире гений не встречает признания, стоит ли беспокоиться — ведь через каких-нибудь сто лет от всех нас останутся одни скелеты!

Из этого сладостного забытья дона Ибрагима вывели отчаянные, пронзительные беспорядочные звонки.

— Какая дикость, можно ли так безобразничать! А еще считаются воспитанными людьми! И наверно, даже не стыдятся!

Супруга дона Ибрагима, которая, сидя у жаровни, штопала чулок, пока муж ее ораторствовал, поднялась и пошла открыть дверь.

Дон Ибрагим прислушался. Звонил сосед с пятого этажа.

— Ваш супруг дома?

— Да, сеньор, он готовится к докладу.

— Могу я его видеть?

— Разумеется, о чем тут спрашивать. Повысив голос, жена позвала:

— Ибрагим, это сосед сверху. Дон Ибрагим ответил:

— Пусть войдет, почему ты его там держишь? Дон Леонсио Маэстре был бледен.

— А, сосед! Что же привело вас к моему скромному очагу?

Дон Леонсио проговорил дрожащим голосом:

— Она умерла!

— Что?

— Умерла, говорю!

— Кто?

— Ну да, сеньор, умерла. Я потрогал ей лоб, он холодный как лед.

Глаза супруги дона Ибрагима округлились, как блюдца.

— Кто умер?

— Соседка рядом со мной.

— Соседка рядом с вами?

— Она самая.

— Донья Маргот?

— Да, она.

Дон Ибрагим вмешался:

— Мать этого потаскуна?

Дон Леонсио ответил утвердительно, а жена дона Ибрагима набросилась на мужа:

— Ради Бога, Ибрагим, как можно так говорить!

— И она на самом деле мертва?

— Да, дон Ибрагим, мертва окончательно. Ее удушили полотенцем.

— Полотенцем?

— Да, махровым полотенцем.

— Какой ужас!

Дон Ибрагим, шагая туда-сюда по комнате, принялся отдавать распоряжения и призывать к спокойствию.

— Хеновева, сними трубку и вызови полицию.

— Какой там номер?

— Почем я знаю, милая, посмотри в книге! А вы, друг мой Маэстре, станьте на лестнице и никого не пропускайте ни вниз, ни вверх. Возьмите на вешалке трость. Я пойду за врачом.

Когда дону Ибрагиму открыли дверь в квартире врача, он с величайшим хладнокровием спросил:

— Доктор дома?

— Да, сеньор, подождите минуточку.

Дону Ибрагиму было известно, что доктор дома. Когда тот вышел узнать, зачем его спрашивают, дон Ибрагим, как бы не зная, с чего начать, спросил, улыбаясь:

— Ну, как ваша малышка? Желудочек уже налаживается?

После ужина дон Марио де ла Вега предложил Элою Рубио Антофагасте, бакалавру по третьему циклу, выпить чашечку кофе. Было видно, что он расщедрился.

— Не хотите ли сигарку?

— О да, сеньор, весьма благодарен.

— Черт возьми, приятель, за что так благодарить! Элой Рубио Антофагаста робко улыбнулся.

— Ну да, конечно.

— И прибавил:

— Вы знаете, я очень счастлив, что нашел работу. Верите?

— И тому, что поужинали?

— Да, сеньор, и тому, что поужинал.

Сеньор Суарес покуривает сигару, которой его угостил Пепе Сучок.

— Ах, какая вкусная сигара! Она пахнет тобой. Сеньор Суарес смотрит в глаза своему другу.

— Пойдем выпьем по стаканчику? Ужинать мне не хочется, когда я с тобой, у меня пропадает аппетит.

— Ладно, пойдем.

— Можно я тебя угощу?

Заднюшка и Сучок, крепко взявшись под руку, пошли по улице Прадо вверх по левой стороне, где бильярдные залы. Встречные оборачивались им вслед.

— Зайдем на минутку поглядеть на игру?

— Нет, не хочу, мне там на днях чуть не съездили кием по физиономии.

— Вот скоты! И есть же такие некультурные люди, просто удивительно! Безобразие! Уж наверно, набрался ты страху, да, Сучочек?

Пепе Сучок нахмурился.

— Мамашу свою зови Сучочком, слышишь, ты! Сеньор Суарес истерически взвизгивает:

— Ой, мамуля моя! Ой, что же это с ней случилось? Ой, Господи!

— Ты замолчишь?

— Прости. Пепе, я больше не буду говорить о моей мамочке. Ой бедняжечка! Слушай, Пепе, купи мне цветок! Я хочу, чтобы ты мне купил красную камелию, — раз я иду с тобой, надо, чтоб на мне был какой-нибудь знак запретного…

Пепе Сучок горделиво ухмыльнулся и купил сеньору Суаресу красную камелию.

— Засунь ее в петлицу.

— Куда прикажешь.

Доктор, удостоверившись, что старуха мертва, мертва бесповоротно, поспешил оказать помощь дону Леонсио Маэстре — у бедняги начался нервный припадок, он был почти без сознания и только отчаянно лягал ногами.

— Ах, доктор, как бы еще этот у нас не скончался!

Донья Хеновева Куадрадо де Остоласа была весьма встревожена.