Август - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Гамсун cтр.№ 72

И ладно. Если вдуматься, это была вполне обычная история, он и не считал её чем-то особенным, молча носил её в себе, ложился по вечерам, вставал на рассвете, а душевный изъян так и оставался при нём. В том, что с ним произошло, не было ничего особо примечательного.

Посидев долгое время и вроде как отдохнув, Эдеварт, всё такой же усталый, встал с места и отправился домой. Он наловчился избегать встреч с людьми, которые ходили в церковь послушать проповедь нового священника.

Вообще-то не играет особой роли, встретил он толпу прихожан или не встретил, но зато, избегая встреч, он избавляет себя от необходимости открывать рот для приветствия. Ему, пожалуй, следует пойти домой и пообедать, отчего же не пойти, но уж после обеда он засядет у себя в комнате и не будет заниматься решительно ничем. Вообще-то Август прав, когда говорит ему, что он умер, ну и что с того? А если Август очень даже живой что с того? Ни живому, ни мёртвому не принадлежит последнее слово...

За обеденным столом собрались все четверо. Йоаким побывал в Новом Дворе, Поулине — в церкви, каждый из них занят своими мыслями. Поулине прихватила с собой телеграмму от Августа, где речь идёт о станках дли фабрики, и как можно скорей, длинную, важную телеграмму насчёт габаритов и лошадиных сил, а к тому же — насчёт ещё одной, очень нужной машины, которая будет перерабатывать отходы производства в жир, рыбий жир. Август своими глазами видел такие машины на Нью-Фаундленде и поставил себе целью внедрять их всюду, где только можно, он возлагает на них большие надежды. Лишь бы машиностроительный завод понял смысл его телеграммы. Но вот ты, Поулине, ты ж её читала и всё поняла? Да, отвечает Поулине. Но между прочим, она так и не отправила телеграмму. Вернувшись домой, она сожгла её в печке.

Эдеварт сидит за столом молча.

— Ты где был? — спрашивает у него Поулине.

— Нигде, — отвечает он, — немножко погулял по выгону.

— Трава там, наверно, поднялась высоко-высоко.

— Да, но вот скотины там нет и колокольчиков тоже.

— Стыдобушка-то какая! Скотины, говоришь, нет?

— А стоит ли вообще держать скотину? — спрашивает Август.

Поулине, с внезапной яростью:

— Да уж лучше держать скотину, чем гноить траву!

— Всё равно не стоит, — утверждает Август, — вообще ничего не стоит, кроме заводов и фабрик.

— Было время, — говорит Поулине, — когда в Поллене слыхом не слыхали про голод. У нас все держали по нескольку коров, овец я уж и не считаю, а у некоторых, как, скажем, Каролус и Ане Мария, у тех и вовсе было четыре коровы. Но таких убогих семей, чтоб ни одной, — таких не было. Ну или, скажем, не корову, а четыре дойные козы. Было время, когда мы в Поллене не знали голода, а теперь...

В комнате воцарилась тишина, и дальше обед проходил в полном молчании. Йоаким хочет, чтоб ему передали миску с картофелем, но молчит, не просит, ждёт, когда кто-нибудь сам догадается.

На Поулине нахлынули приятные воспоминания.

— А ты помнишь, братец, как мы с тобой радовались в детстве, когда приходила мать и рассказывала, что корова отелилась?

Эдеварт:

— Помню.

— А ты, Йоаким, помнишь?

— Помню.

— Получался вроде как праздник. Мы тогда радовались куда больше, чем сейчас, хотя теперь у нас целых восемь коров и лошадей. Когда приходила мать и говорила нам про это. И на столе появлялись молоко и творог, и вообще молока для всех было сколько хочешь. А теперь похоже, что не так-то и важно, если у кого корова отелится. Уж и не пойму, но что-то здесь неладно.

Август:

— Если б всё это имело смысл, тогда бы на каждом дворе было много коров и можно было завести здесь и молочную ферму, и сыроварню, и сбивать масло, и вывозить молоко, масло и сыр. А всё остальное — это только чтобы набить собственную утробу, и вообще мелочь.

Поулине не сдаётся:

— Но в былые дни мы не знали нужды. У нас были и зерно, и картофель, и молоко, а во время путины мужчины выходили в море и привозили домой рыбу. Мы так хорошо жили, мы все, что не уставали каждый день благодарить Бога. А теперь!..

— Да-да, — говорит Август, — ты судишь на свой лад, каждый из нас судит на свой лад, а если, к примеру, взять меня, то я немножко больше повидал на этом свете, чем ты. И могу сказать тебе, что, если бы сюда приехал какой-нибудь иностранец, который побывал во многих странах, он бы только посмеялся, увидев, как вы тут сидите и доите двух своих коров или как вы прядёте пряжу из овечьей шерсти, вместо того чтобы сдать эту шерсть в факторию и получить взамен готовую ткань.

— Значит, твой иностранец посмеялся бы?

— Да ещё как!

— А мне надо о том горевать?

Август не сразу ответил. Но Поулине ничего не поняла, ни капельки. Она ещё пуще его раззадорила, продолжив свои речи:

— С чего это я стану думать о твоих иностранцах? Вот вы испугались бы его? — спрашивает она у братьев.

Йоаким хочет прекратить спор. Он уже и раньше слышал всё, что эти двое могут сказать друг другу.

— Ты не передашь мне миску с картофелем? — спрашивает он.

— Дело в том, — примирительно говорит Август, — что нам следует брать пример с заграницы. Другого пути нет. Мы должны брать пример, а не болтаться где-то в хвосте. Ты хочешь, чтоб мы были единственным народом, который ничему не может научиться?

— Мать научила меня прясть, — говорит Поулине, упрямо кивая головой.

Август:

— Ты говоришь точь-в-точь, как твоя сестра. Осия вот тоже сидит и ткёт материю на бельё. Это ж надо — будто ей больше делать нечего! Я ей посоветовал наведаться в лавку к родной сестре и купить готовое.

— А она что ответила?

— Ответила, что покупное бельё никуда не годится, и не ноское оно, и слишком много в нём бумажной пряжи.

— Это она правду говорит, — подхватывает Поулине, — я тоже вскорости натку тебе материи на бельё, слышишь, Эдеварт? Вот это будет материя так материя!

Эдеварт на мгновение поднимает голову и снова опускает её.

— Ничего мне не надо, — говорит он.

Август слоняется по всей округе. Делать ему особо нечего, но тем не менее он доволен собой, потому что фабрика уже готова. Правда, кой-какие недоделки ещё остались и не хватает кой-каких машин, которые вот-вот прибудут.

Доволен он и тем, что ему удалось довести строительство до конца, не ограбив при этом двух акционеров из Вестеролена. Он не кровопийца какой-нибудь, напротив, он доброжелательный и отзывчивый человек, а для Иверсена, хозяина невода, и для Людера Мильде и впрямь было бы ужасно, если б этим беднягам пришлось расстаться со своими коровами. Правда, дойди дело до крайности, Август не побоялся бы их пристрелить, а потому, отыскав недостающие средства в других местах, он оказал им, можно сказать, большую услугу.