Странник играет под сурдинку - читать онлайн книгу. Автор: Кнут Гамсун cтр.№ 18

– Мне хотелось бы, чтобы это сделал именно ты, – сказал он, – не убудет тебя, если ты принесешь чемодан.

– Вот это другой разговор. Коли так, схожу.

Я надел шапку и готов идти; он вышел первым, я за ним. Минут через десять прибыл поезд. Весь он со стоял из трех вагонов-коробочек, несколько пассажиров вышли из переднего вагона, а из последнего вышла дама. Инженер поспешил к ней и помог ей спуститься.

Я не очень внимательно следил за происходящим. На даме была вуаль и перчатки, она передала инженеру желтое летнее пальто. Она казалась смущенной и тихим голосом произнесла несколько слов; но, заметив, что инженер держится уверенно и развязно и даже просит ее поднять вуаль, она тоже расхрабрилась и вуаль подняла.

– Ну как, теперь узнаешь? – спросила она у него.

Тут и я насторожился, я узнал голос фру Фалькен берг, я обернулся и взглянул ей в лицо.

Ах, как тяжко стариться, как тяжко быть отставным человеком. Едва поняв, кто передо мной, я мог думать только об одном – о себе, состарившемся, о том, как бы мне стоять попрямее, как бы поклониться учтивее. За последнее время я обзавелся блузой и брюками из коричневого плиса, обычным на юге костюмом для ра бочего, и костюм этот был всем хорош, но, как на грех, я именно сегодня не надел его. До чего ж это меня раздосадовало, до чего огорчило. Покуда эти двое раз говаривали, я пытался понять, зачем инженеру понадо билось тащить на станцию именно меня. Может быть, он просто пожалел какой-нибудь там скиллинг на чае вые носильщику? Или захотел похвастаться, что вот, мол, у него есть собственный слуга? Или сделать ей приятное, чтобы ее с первой минуты окружали знакомые лица? Если последнее, то он ошибся в своих расчетах: когда фру увидела меня, она даже вздрогнула, неприятно пораженная этой встречей в таком месте, где она надеялась укрыться от чужих глаз. Я слышал, как инже нер ее спросил: «Видишь, кто это? Вот он-то и по несет твой чемодан. Давай сюда квитанцию». Но я не поклонился. Я отвел глаза.

Потом я в тайниках жалкой душонки своей одержи вал верх над инженером, я думал: ох, как она должна сердиться на него за подобную бестактность. Он навя зывает ей общество человека, которому она давала ра боту, когда у нее был свой дом; но этот человек сумел доказать ей всю возвышенность своей натуры, он от вернулся, он не узнал ее! Хотел бы я понять, почему дамы так льнут к этому субъекту, который носит на отлете свой толстый зад.

Толпа на перроне поредела, поездная прислуга пере гоняет коробочки на другой путь и начинает составлять из них новый поезд. Теперь вокруг нас нет ни души. А инженер и фру все стоят и разговаривают. Зачем она приехала? Откуда мне знать! Быть может, молодой вертопрах стосковался по ней и снова пожелал ее. А может, она приехала по своей воле, хочет объяснить ему свое положение и посоветоваться с ним. Чего доброго, это кончится помолвкой, а там и свадьбой. Господин Гуго Лассен – это, без сомнения, рыцарь, а она – его возлюбленная перед всем миром. Счастье и розы да пре будут с ней во все дни!

– Нет, это исключено! – с улыбкой восклицает инженер. – Раз ты не хочешь быть моей тетушкой, будь моей кузиной.

– Тс-с, – перебивает она. – Отошли этого человека.

Инженер подходит ко мне с квитанцией в руках и, надувшись от спеси, будто перед ним целая бригада сплавщиков, отдает приказание:

– Доставь чемодан в отель!

– Слушаюсь, – отвечаю я и приподнимаю шапку.

Я нес чемодан и размышлял:

Значит, он предложил ей назваться его тетушкой, его престарелой тетушкой! Он и здесь мог бы проявить больше такта. Будь я на его месте, я бы так и сделал. Я сказал бы всему свету: взгляните, это светлый ангел посетил короля Гуго, взгляните, как она молода и прекрасна, как тяжел взгляд ее серых глаз, да, у нее глубокий взгляд, ее волосы светятся, как морская гладь, и я люблю ее. Вслушайтесь, как она говорит, у нее прекрасный и нежный рот, порой он беспомощно улы бается. Нынче я король Гуго, а она – моя возлюб ленная!

Чемодан был не тяжелей любой другой ноши, но окован вызолоченными железными полосами. Этими по лосами я разодрал свою блузу. Тут я благословил судь бу, уберегшую мой новый плисовый костюм.

Прошло несколько дней. Мне наскучили мои бесплод ные занятия, надоело весь день слоняться без толку, вместо того чтобы делать что-нибудь полезное; я обратился к десятнику и попросил взять меня в сплавную бригаду. Он мне отказал.

Эти господа из пролетариев любят задирать нос, на сельских рабочих они смотря т свысока и не желают тер петь их подле себя. Они переходят с одной реки на другую, ведуг привольную жизнь, жалованье получают на руки сразу и могут пропивать немалую долю недель ного заработка. Да и девушки охотнее их привечают.

Так же обстоит дело и с дорожными рабочими, и с пу тейцами, и с фабричными: для них даже ремесленник – существо низшей расы, а про батраков и говорить не чего.

Конечно, я знал, что буду принят в бригаду, когда захочу, – стоит только обратиться к господину смотрителю. Но, во-первых, мне не хотелось без крайней необходимости одолжаться у этого человека, а во-вторых, я понимал, что в таком случае добрые сплавщики устро ят мне мартышкино житье – покуда я ценой непомерных усилий не сумею снискать их расположения. А на это, пожалуй, уйдет больше времени, чем дело то г o стоит.

И наконец, сам инженер дал мне на днях поручение, которое мне хотелось выполнить как можно лучше.

Инженер говорил со мной толково и любезно:

– Началась продолжительная засуха, река убывает, заторы растут. Я прошу тебя убедить того человека, который работает в верховьях, и того, который внизу, все это время трудиться с предельным напряжением сил. Нет нужды объяснять, что и от тебя я ожидаю того же.

– Скоро, пожалуй, начнутся дожди, – сказал я, что бы хоть что-нибудь сказать.

– Но я должен быть готов к тому, что дождя вообще больше не будет, – ответил он с непомерной серьезностью молодости. – Запомни каждое мое слово. Я не могу разорваться и уследить за всем, особенно те перь, когда у меня гости.

Тут я мысленно согласился принимать его так же всерьез, как он сам себя принимает, и пообещал вы полнить все в наилучшем виде.

Значит, для меня еще не приспело время кончать бродячую жизнь, и потому я взял багор и коробок с про визией и вышел сперва вверх, потом – вниз по реке. Чтобы не даром есть свой хлеб, я наловчился в одиночку разбирать большие заторы, сам себе пел, словно я это не я, а целая бригада сплавщиков, да и работал теперь за пятерых. Я передал Гринхусену наказ инженера, чем поверг его в безмерный ужас.

Но тут начались дожди.

Теперь бревна лихо проскакивали быстрины и водо пады, они напоминали гигантских светлокожих змей, ко торые задирают к небу то голову, то хвост.

Для инженера настали красные денечки.