Собирающая Стихии - читать онлайн книгу. Автор: Олег Авраменко cтр.№ 72

— Так бывает, — заметил я, — если соответствующие записи в системном реестре либо отсутствуют, либо испорчены.

— Очень метко сказано, — одобрительно кивнул профессор Альба. — Именно такого рода нарушения я обнаружил в структуре ДНК вашего кузена. Причём это касается исключительно j-комплекса…

— То есть, j-аномалии? — уточнил я.

— Да. Несколько месяцев назад я решил поменять название: «аномалия» не очень удачное. Однако продолжим. В генетическом аналоге системного реестра ДНК вашего племянника отсутствует какая-либо информация о существовании j-комплекса генов. Это не смертельно, поскольку j-коды не являются жизненно важными для функционирования организма. Правда, ссылки на них имеются повсюду; в частности, это касается зрения. Но, как и в случае с программой переносов для текстового процессора, отказ предоставить соответствующий j-код не влечёт за собой критической ошибки.

«Понятно, — подумал я. — Значит, эти ссылки на j-коды и есть те самые „следы“, о которых говорила Хозяйка…»

— И вы сможете восстановить соответствующие записи в… э-э… генетическом аналоге системного реестра?

— Уверен, что смогу. Вообще-то ДНК сама обладает способностью к восстановлению утерянной информации, но в данном случае придётся подтолкнуть этот процесс извне.

— Каким образом?

— С помощью одной-единственной инъекции. Мне понадобится около недели для составления нужной формулы и для её тестирования, а потом ещё пару дней на синтез препарата. — Фернандо Альба немного помолчал, пристально глядя мне в глаза. — Однако я сделаю это лишь при наличии письменного согласия пациента и непременно после того, как он пройдёт самое тщательное медицинское обследование, включая тесты на аллергические реакции. Только тогда я дам распоряжение синтезировать препарат, сам введу его и буду лично контролировать весь ход лечения.

— Это так опасно?

— Нет. Скорее, неприятно. Вашему кузену предстоит пережить несколько трудных дней, пока будут интенсивно перестраиваться все молекулы ДНК в его организме. Но, насколько я могу судить, ему около тридцати лет, и здоровье у него отменное, так что особенно опасаться нечего. Три-четыре дня лёгкой лихорадки, скорее всего, не повлекут сколько-нибудь серьёзных осложнений. А что касается моих предварительных условий насчёт письменного согласия и тщательного медицинского обследования, то они даже чересчур либеральные. Обычно при экспериментальном лечении к потенциальным пациентам предъявляются куда более жёсткие требования. Надеюсь, вы поймёте меня.

— Да, конечно, я понимаю. И очень вам благодарен, профессор, за всё, что вы сделали.

— Пустяки, я ещё ничего не сделал. Это вы оказали мне услугу, предоставив в моё распоряжение образец ДНК ещё одного представителя вашей весьма и весьма любопытной с точки зрения генетика семьи. За последний год изучение j-генов стало моим главным занятием. А конкретно для вашего кузена я пока что ничего не сделал.

— Вы чуть ли не с первого взгляда определили причину его недуга, — запальчиво возразил я и тут же понял, что свалял дурака.

Фернандо Альба прошёлся по кабинету, задумчиво косясь на меня.

— Очень, очень интересно! — многозначительно изрёк он. — И в чём же заключается недуг вашего кузена? В том, что его не ожидала бы столь же долгая жизнь, как всех остальных членов вашей семьи? Или в том, что он не может видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах? Или же в его неспособности к телепатии?

От изумления я аж рот разинул. Профессор внимательно следил за моей реакцией и даже позволил себе слегка улыбнуться в ус. Похоже, шило наконец-то вылезло из мешка…

— Давно вы об этом догадались? — спросил я, понимая, что выкручиваться бесполезно.

— Довольно давно, — ответил Фернандо Альба, садясь в кресло. — Я уже говорил вам, что последний год уделял много времени изучению j-кодов. Некоторые из них мне удалось расшифровать… Впрочем, не полностью. Не буду преувеличивать своих достижений.

Я тоже сел и закурил сигарету.

— Наверное, — произнёс я, — вы хотели бы о многом расспросить меня?

— Безусловно, — кивнул профессор. — Вопросов столько, что я даже не знаю, с чего начать.

Я тяжело вздохнул:

— А вы не обидитесь, если сейчас я не стану отвечать. Я просто не готов. Вы застали меня врасплох.

— Я понимаю вас, доктор Макартур, и не буду настаивать. По правде говоря, я давно ждал подходящего случая, чтобы намекнуть вам о своих догадках. Наконец такой случай представился. Теперь я подожду, когда вы будете готовы к продолжению разговора.

— Спасибо, — сказал я от души.

— Со своей стороны, — продолжал Фернандо Альба, — я обещаю держать в тайне как свои догадки, так и содержание нашего будущего разговора. Однако считаю своим долгом предупредить вас относительно Рикардо.

Просто Рикардо — по имени, без всяких титулов и приставок, — на Астурии называли Рика.

— А что Рикардо?

— Ваш друг весьма любопытен и обожает копаться в чужих тайнах. На Астурии он создал целую агентурную сеть — просто так, не корысти ради, а из любви к искусству, — и каким-то образом прознал о моих исследованиях. Это открылось месяца полтора назад при обстоятельствах, о которых я пока умолчу. Но, думаю, вы должны знать о самом факте его осведомлённости.

— И как много он знает? — угрюмо спросил я.

— Почти всё, что было известно мне к тому времени. Рикардо сумел получить доступ к моим засекреченным файлам, а поскольку на Терре-Сицилии он серьёзно изучал биологию, то сумел разобраться в их содержимом. Относительно вас и вашей семьи у него имеется весьма оригинальная гипотеза, которую я, будучи скептиком и доверяя только фактам, не разделяю… Пока что, — добавил он внушительно.

Чем дальше в лес, тем больше дров, тоскливо думал я, прощаясь с профессором. Фернандо Альба, Рик… Кто следующий?…

* * *

Вернувшись во дворец, я сразу рассказал обо всём Анхеле. К моему удивлению, она восприняла это довольно спокойно.

— Этого следовало ожидать, Кевин, — сказала она. — Неужели ты полагал, что один только ты умный, а все вокруг тебя дураки?

— Но ведь целых четырнадцать лет мне удавалось держать всё в тайне и не вызывать никаких подозрений. И вдруг, в течение одного года, такой провал!

— А ты никогда не задумывался, какую цену тебе приходилось платить за сохранение своей тайны? У тебя не было ни единого друга, никого ты не подпускал близко к себе, держался особняком, лгал всем и каждому. А теперь ты вышел из тени, оказался в центре внимания, приблизил к себе многих людей, ты постоянно на виду… Я не говорю о том, что ты уже не один, и если раньше твоё странное поведение можно было списать на эксцентричность, то подобные чудачества группы людей, к тому же прибывших невесть откуда, волей-неволей настораживают всякого, у кого есть голова на плечах.