За доброй надеждой. Книга 8. Последний рейс - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Конецкий cтр.№ 17

– Конечно, готовь. Он русский человек и очень хорошо знает и понимает души людей, – немного подумав, сказал Гена Свешников и облизнулся.

Посол приехал не в двадцать, а в двадцать один час.

Ужин перестоял, старпом и повар издергались.

Капитан встретил посла рапортом с рукой под козырек. Он доложил, что теплоход «Сергей Есенин» находится в порту Ванкувер под арестом. Судно разгружается. Повреждения, нанесенные столкновением, в значительной степени уже исправлены силами экипажа, экипаж здоров и готов к выполнению любых заданий.

В конце рапорта посол по-стариковски крякнул, облегченно вздохнул и проследовал в капитанскую каюту.

Хотя капитан отлично понимал, что положение его хуже губернаторского и хуже оно, нежели уже есть, быть не может, но все-таки некоторое время чувствовал себя скованно. Эта скованность проявляла себя официальностью словаря.

– Двадцать третьего июля сего года теплоход «Сергей Есенин», одиннадцать тысяч четыреста одна брутт-регистровая тонна, имея на борту три тысячи семьсот пятьдесят тонн груза стальною проката и автомашин, снялся из порта Иокогома, Япония, на канадские порты Ванкувер и Нью-Вестминстер, – сказал капитан. – Судно находилось в хорошем техническом состоянии…

– Давайте, Николай Гаврилович, прямо со столкновения, – попросил посол. – А еще лучше – после столкновения.

– После столкновения были предприняты все меры безопасности по спасению своего судна и парома, а также пассажиров парома: аварийная партия собралась у места повреждения и была в готовности бороться с пожаром, затоплением водой, а также подготовила все средства для пересадки пассажиров парома на наше судно. Капитану парома были предложены все виды помощи, в том числе и медицинская. С приходом в Ванкувер для охраны интересов судовладельца и грузоотправителя был заявлен морской протест, нанят адвокат, обратились в торгпредство с просьбой оказать содействие в квалифицированной юридической помощи…

– Так, так, – с непонятной интонацией сказал посол. Гена Свешников начал делать капитану какие-то знаки, но тот остановиться при всем желании почему-то не мог.

– Уже в первые часы после столкновения в газетах и по телевидению здесь начали демонстрировать снимки, – продолжал капитан. – Их давали крупным планом. Было написано много статей, обвиняющих командование «Сергея Есенина» в небрежном судовождении. С обвинительными заявлениями выступили такие ответственные лица, как генеральный прокурор Британской Колумбии, министр шоссейных дорог Колумбии, а заместитель генерального прокурора Британской Колумбии будет даже свидетелем обвинения против командования теплохода «Сергей Есенин»…

– …В этой обстановке с экипажем проводилась большая работа, – продолжил капитана посол, – по предотвращению различного рода провокаций, возможностей неправильных и ненужных репортажей, разъяснению обстоятельств столкновения и линий на охрану интересов Советского Союза, так?

– Так, – сказал капитан.

– Вы мне одно скажите, – сказал посол и посмотрел в глаза капитану. – Я ведь в морских делах не специалист. Вы мне скажите, на сколько процентов вы чувствуете себя виновным в случившемся?

– Не мне об этом судить, – сказал капитан твердо. – А все-таки?

– Ни на один процент, – сказал капитан.

– Хорошо. Хотя, как говорится, и на солнце пятна… Запомните главное: дело не имеет и не должно иметь никакого политического подтекста. Дело коммерческое. Дело в убытках, в долларах. Вот на доллары все и переведите. И счастливо вам чисто выпутаться.

Тут появился адвокат Стивс. Он быстро вошел в каюту капитана и, поздоровавшись, сказал:

– Я думаю, всем вашим, то есть нашим, свидетелям будет полезно посмотреть то, как столкновение выглядит со стороны. Некий Джонсон ловил рыбу в Актив Пасс и снимал, как говорит, фильм о красивом русском судне. Он утверждает, что понял, что суда должны столкнуться. Его пленки демонстрировались по телевидению уже пять или шесть раз. Их суют в каждые «Последние известия». Я заказал просмотровый зал на девятнадцать часов.

Поехали все, кто был в числе подписантов под морским протестом.

Главная часть телецентра Ванкувера под землей. Наверху только низкое длинное здание. Эскалатор, длинные коридоры, вечерняя пустынность, маленький просмотровый зал, стена в звуконепроницаемых панелях, напоминающих упаковочные прокладки для яиц. И во весь широкий экран несущийся, как эсминец, «Сергей Есенин». Навстречу «Есенину» милой свечкой, как бы ощупью, бредет «Королева Виктории». И бесстрастный голос диктора за кадром: тогда-то там-то произошло столкновение того-то и того-то, погибли трое, причина – навигационные упущения русских навигаторов. Весь фильм – около одной минуты.

Капитан попросил повторить ленту. Смит сказал, что он заказал четыре повтора.

В глубокой тишине посмотрели.

Было странно видеть со стороны событие, в котором сами участвовали. Извечное и единственное развлечение моряков – кино, любое, пусть самое дурацкое, в шторм, хоть вверх ногами, даешь кино!… И вот сами на миг стали участниками. И хоть на очень общем плане, но можно найти и самого себя. И даже киноэффекты есть: весь фильм прокручивался с ускоренной частотой, а так как вначале фильма около 40 секунд было снято плавание только одного «Сергея Есенина», паром и «Есенин» попали вместе в объектив киноаппарата только последние 7-10 секунд, после чего шли кадры столкновения и дрейфа сцепившихся судов. У зрителя складывалось впечатление только от одного судна – т/х «Сергей Есенин». При этом создавалось впечатление, что это судно идет с очень большой скоростью.

Общественное мнение. Его можно отражать. Им можно манипулировать. Его можно создавать. Средства массовой информации. Научно-техническая революция.

В тишине просмотрового зала засмеялся адвокат Стивс:

– Господа, мне кажется, теперь любой канадец, который хоть раз в жизни ездил на пароме, сможет иметь квалифицированное мнение по нашему делу.

– Я доволен лентой, – сказал капитан. – Заметен выхлоп из трубы «Есенина». Черная шапка внезапного выхлопа дыма. Она бывает при даче заднего хода.

– О'кей! – сказал Стивс. – Теперь поехали на судно. И каждого из вас я буду учить актерскому мастерству.

И действительно, до трех часов ночи Стивс вколачивал в каждого из свидетелей его роль. Он задавал вопросы с самыми различными интонациями, орал, как прокурор, ластился, как теленок, запутывал, как иезуит. Он, как хороший режиссер, отлично понимал, что на съемочной площадке, то есть в кабинете аварийного инспектора, могут растеряться даже Грегори Пек и Одри Хепбэрн, а не только боцман Менкин или рулевой матрос Наумов.

В три часа ночи капитан проводил адвоката до машины.

Над пустынным причалом свисали с кранов желто-оранжевые конусы света от сильных фонарей. Поднимались в черное небо мерцающие огни по контурам небоскребов. Огни лениво перемешивали свои отражения в черной воде. Затмевались и проблескивали буи. Парами горели в вышине красные огоньки на радиорелейных мачтах. Тревожным пунктиром, трассирующими синими вспышками прочертил черноту гавани между громадами сонных судов полицейский катер. Было тихо той живой тишиной, какая бывает только в ночном неработающем порту, которая нашпигована беззвучными сотрясениями от работы генераторов в чревах прижавшихся к причалу судов.