Сокровенные тайны - читать онлайн книгу. Автор: Сандра Браун cтр.№ 15

— Ну подумаешь, ошибся человек.

— Хуже: его на этом застукали! — взревел Ангус. — Если ты намерен тоже стать хозяином ранчо и концерна, сопли разводить нечего. Наше дело, знаешь ли, не из одних удовольствий состоит. Тут мало угощать клиентов изысканными обедами да любезничать с их женами и дочками. — Ангус сделал большой глоток пива. — А теперь поговорим о Селининой дочери.

Примирившись с мыслью, что Клейстер понесет жестокое, хотя и чрезмерное, как ему казалось, наказание, Джуниор опустился в мягкое кресло и глотнул из своей бутылки.

— Значит, она ходила к Джо, да?

— Да, и, заметь, времени зря не теряла. Джо перетрусил чертовски. Боится, что его незапятнанная судейская карьера пойдет псу под хвост.

— А что Александра от него хотела?

— Задавала вопросы о том, почему он ускорил слушание о неподсудности Придурка Бала. Рид пришел Джо на помощь — очень умно с его стороны.

— Рид пришел?

— Он-то ушами никогда не хлопает, верно? — Ангус стянул сапоги и повесил их на подлокотник своего кресла. Они с глухим стуком упали на пол. Ангус страдал подагрой, и большой палец на ноге причинял ему боль. Он стал массировать палец, задумчиво поглядывая на сына.

— Что ты думаешь об этой девице?

— Я склонен согласиться с Джо. Она опасна. Считает, что кто-то из нас убил Селину, и полна решимости выяснить, кто же именно.

— У меня тоже такое впечатление.

— Никаких улик против нас у нее, разумеется, нет.

— Разумеется.

Джуниор бросил настороженный взгляд на отца.

— Она умна.

— Как бестия.

— И с внешностью полный порядок. Отец с сыном понимающе хмыкнули.

— Да, хороша, — проронил Ангус. — Но ведь и мать была недурна.

Улыбка медленно сползла с лица Джуниора.

— Да уж.

— Все еще тоскуешь по ней? — Ангус внимательно посмотрел на сына.

— Иногда. Ангус вздохнул.

— Конечно, если теряешь такого близкого друга, боль, должно быть, проходит не скоро. Ты же все-таки человек. Но я считаю, глупо до сих пор оплакивать женщину, которая столько лет в могиле.

— Ну, оплакиванием это вряд ли можно назвать, — возразил Джуниор. — С того дня, когда я понял принцип действия этого прибора, — сказал он, поглаживая ширинку, — подолгу он у меня не простаивал.

— Да я не о том говорю, — Антус нахмурился. — Найти бабу, чтобы спать с ней, — дело нехитрое. Я говорю о твоей жизни. Пора посвятить себя чему-то. После смерти Седины ты долго был сам не свой. Далеко не сразу пришел в себя. Ладно, это можно понять.

Он оттолкнул скамеечку для ног от кресла, выпрямился и ткнул широким толстым пальцем в Джуниора.

— Но ты, парень, чересчур это дело затянул, полный ход так с тех пор и не развил. Посмотри на Рида. Он тоже тяжело переживал смерть Селины, но оклемался же.

— Откуда ты знаешь, что оклемался?

— А ты видел, чтобы он хандрил?

— Однако трижды женился я, а не Рид.

— Нашел чем гордиться! — рявкнул Ангус, потеряв терпение. — Рид живет толково, делает карьеру.

— Карьеру? — презрительно фыркнул Джуниор. — Шериф в этом занюханном городишке — тоже мне карьера! Кусок дерьма.

— А что же, по-твоему, карьера? Перетрахать за свою жизнь всех баб — членов городского клуба?

— Здесь, на ранчо, я тоже не баклуши бью, — возразил сын. — Все утро вел переговоры по телефону с тем скотоводом из Кентукки. Он уже почти готов купить жеребенка, которого кобыла Еще-Чуточку от Хитрого-Малого принесла.

— Ага, и что же он говорит?

— Что он серьезно подумывает о покупке.

Ангус вылез из кресла и одобрительно пророкотал:

— Отличная новость, дружок. Этот старикан — сукин сын почище многих. Я о нем всякого наслышался. Он кореш Хитреца Ханта. Когда они выигрывают забег, он кормит лошадей черной икрой, выпендривается как может.

Ангус хлопнул Джуниора по спине и взъерошил ему волосы, словно тому было годика три, а не сорок три.

— И тем не менее, — Ангус вновь нахмурился, — это лишь подчеркивает, сколько мы потеряем, если комиссия по азартным играм аннулирует нашу лицензию еще до того, как на ней высохнут чернила. Тут достаточно намека на скандал, и нам крышка. Так как же нам быть с Александрой?

— Что значит — как с ней быть?

Оберегая большой палец, Ангус осторожно заковылял к холодильнику за новой бутылкой пива.

— Она ведь по нашему хотению не провалится в тартарары. — Он ловко откупорил бутылку. — На мой взгляд, нам необходимо убедить ее в нашей полной невиновности. Мы — честные граждане. — Он нарочито пожал плечами. — А поскольку мы и есть честные граждане, убедить ее в этом не составит особого труда.

Джуниор увидел, что отцовская голова уже работает на полную мощность.

— И каким способом мы это сделаем?

— Не мы, а ты. Тем самым, которым ты владеешь в совершенстве.

— А именно?

— Обольсти ее.

— Обольстить ее?! — изумился Джуниор. — Мне кажется, она не очень-то подходит для обольщения. Она, я уверен, нас на дух не переносит.

— Стало быть, это и надо изменить в первую голову. И заняться этим должен ты. Для начала постарайся во что бы то ни стало ей понравиться. Я бы и сам взялся, будь я во всеоружии. — Он озорно улыбнулся сыну. — Как, справишься с таким неприятным заданием?

Джуниор усмехнулся в ответ.

— Я чертовски рад, что подвернулась возможность испытать свои силы.

Ворота были распахнуты. Алекс въехала на территорию кладбища. Она никогда еще не бывала на материнской могиле, но знала номер участка: нашла его в бумагах, которые разбирала после того, как отправила бабушку в лечебницу.

Холодное небо неприветливо хмурилось. Солнце зависло на западе над самым горизонтом, как огромный оранжевый диск с каким-то латунным отблеском. Длинные тени от надгробий падали на жухлую траву.

Посматривая на скромные таблички указателей, Алекс нашла нужный ряд, поставила машину и вышла. Насколько она могла судить, кроме нее, вокруг никого не было. Здесь, на окраине города, ветер, казалось, дул сильнее, а его завывание было более зловещим. Подняв воротник мехового жакета, она направилась к своему участку.

Хотя она приехала специально, чтобы отыскать могилу, увидеть ее Алекс оказалась не готова. Могила возникла перед нею неожиданно. Первым порывом было отвернуться, как если бы она наткнулась на нечто ужасное, нечто страшное и отвратительное.

Прямоугольная плита возвышалась над землей не более чем на два фута. Алекс и не заметила бы ее, если бы не выбитое на камне имя матери. Далее шли даты рождения и смерти — больше ничего. Ни эпитафии. Ни непременного «От любящих». Ничего, кроме голых дат.