Мужчина в полный рост - читать онлайн книгу. Автор: Том Вулф cтр.№ 126

Перкуссия постепенно охватила все камеры, и торжественный голос в темноте протянул:

— А теперь… прямо из театра «Аполло»… города Нью-Йорк… — Это был Пупырышек, конферансье и бэк-вокалист рэп-мастера. — Рэп-мастер Эм-Си…Нью-Йо-о-о-рк!

Над проволокой прокатились смешки, но тут же стихли. Сперва была слышна только пульсация электрических басов, которую заключенный по прозвищу Динамик имитировал а капелла, где-то глубоко в горле; чернокожие оклендцы с нетерпением ждали первой строки. Вот она. Мощный баритон рэп-мастера начал:

Эй, дрянь, у тебя что, дыра — копилка, —

у тебя что, жопа — драгметалл?

— Уу-м-м-м-м-м-х-х-х-х-х-х-х, — раздался общий вздох одобрения.

Ты, сука, попробуй только пикнуть,

Твой базар меня уже достал.

Аккомпаниаторы начали отбивать ритм ладонями по койкам и ложечками по стаканчикам.

Ты сосешь за косяк, вот твоя цена —

Ты сечешь мой базар, слушай пацана!

Сейчас браток тебе вставит!

У братка чешется член.

Хорош базлать, ноги раздвигай,

И…

Давай, сука, давай!

Когда он дошел до «Давай, сука, давай!», припев уже гремел над проволокой, его выкрикивал весь блок, — это был гвоздь программы рэп-мастера. Старые бетонные стены вздрогнули и откликнулись эхом, повторяя гимн единственному здешнему богу — грубой силе:

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

Когда общий вопль прокатился над верхней койкой Конрада, его бросило в пот, ладони похолодели. «Давай, сука, давай!» он слушал каждую ночь, но сейчас просто кожей почувствовал истинный смысл этой фразы. В Санта-Рите «Давай, сука, давай!» — крик абсолютной власти. «Всё, чем ты обладаешь — твое тело, задница, деньги, честь, самоуважение, доброе имя, — теперь мое: либо отдай сам, либо всё это у тебя вырвут». Когда придет час Конрада Хенсли?

Стук по стаканчикам и койкам продолжался, но голоса смолкли — оклендские братки ждали второй строфы. Вторая строфа каждый день была новая. Под басовый аккомпанемент, раздававшийся из горла Динамика, рэп-мастер продолжил:

Малец бидяга ходит со шмарым видом,

У него в джинсах пушка закипает в пот,

А в доме заики крекера, гниды,

Подманка течет соком и ждет.

Пошлый хохот. Братаны на лету схватывали уличный сленг. «Бидяга» — тот, кто ходит по домам и занимается любовью с «подманками», чужими женами и подругами, пока хозяина нет дома. «Заиками» называли оклендских охранников, «крекерами» — белых из глубинки.

У заики короткий — там,

Этому заике я больше не дам.

Иди, бидяга, твоя пушка близко,

Хватит мне крекерских серых огрызков!

Крики, улюлюканье, восторженные завывания — парни были вне себя от восторга. Героями этой баллады для оклендских братишек были те самые охранники, которые ходили сейчас по мосткам над их головами, и песня унижала их самым грязным образом — пока они тут, им наставляют рога в собственных домах.

Серая шлюха сосет, только подставляй!

Ну…

На этот раз хор даже не стал ждать рэп-мастера. Издевательски хохоча, братишки грянули припев. Душный воздух над камерами взорвался оглушительным:

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

ДАВАЙ, СУКА, ДАВАЙ!

Большинство уличных слов охранники не понимали. Но прозвище «заика» было им хорошо знакомо, а «крекером» в Окленде называли любого белого, поэтому охранники догадывались, что вторая строфа сегодняшней композиции рэп-мастера Эм-Си Нью-Йорк посвящена им. Как только гвалт немного стих, кто-то прокричал с мостков:

— Эй! Кончайте горланить вашу трущобную похабщину!

Хохот, крики, свистки, потом голос самого рэп-мастера:

— В чем проблема, приятель? Мы просто отдыхаем.

— Ты просто щиплешь себя за свою поганую задницу и вопишь, вот что ты делаешь! — выругался охранник.

Хохот и свист стали еще громче. Все так разошлись, что даже не отреагировали на ругательство. Рэп-мастер поставил на место этих тупых заик — да как ловко!

Конрад лежал на койке, подперев щеку ладонью. Наверху, сквозь проволочный потолок, рядом с силуэтом на мостках, вскоре стал различим уголок окна. Конрад смотрел, смотрел, смотрел туда, надеясь хоть на малейший привет из внешнего мира — звезду, самолет, кусочек луны… но ничего не было. Его миром теперь стала эта коробка для ящериц в бетонном блоке, бурлящем злобой и тестостероном. Здесь всё сводилось к закону грубой силы, выражавшейся в постоянных сексуальных домогательствах.

Он лег на спину, закрыл глаза и стал слушать гвалт этих возбужденных животных. Рано или поздно придет и его час. В этом Конрад не сомневался. И какое лицо он покажет во время столкновения? Как он поступит? Каким образом бык, когда лев нападает на стадо, осознает свою силу и бросается на противника? Ясно, что каждый обладающий силой непременно будет осознавать ее. А быком сразу не становятся, как и благородным человеком, нет, нужно пройти суровую закалку, подготовиться… Конрад стал вспоминать свою жизнь. Да, он отказался признать свою вину. Что еще? Он снова пал духом. Что бы он там ни сделал раньше, чем это сейчас могло помочь? Он молодой белый мужчина, хорошо сложенный, совершенно одинокий, запертый с этими отморозками в блоке Санта-Риты. Лежа в темноте, Конрад пощупал сначала одну руку, потом другую. Да, у него остались мощные мускулы, сильные ладони, единственное приобретение после шести месяцев работы вьючным животным в «Крокер Глобал», морозильной камере самоубийц. Но что эти бедные руки могли против Ротто и его бандитов? Конрад чуть ли не вдвое меньше любого из них…

«Я дал тебе частицу своей божественной сущности, — сказал Зевс, — искру нашего огня». Крепко закрыв глаза, Конрад попытался отгородиться от всего вокруг, отключить все органы чувств, чтобы ощутить искру Зевса и открыться его божественной энергии. Откуда она придет и как он ее почувствует, Конрад не знал. Он знал только, что настало время призвать эту энергию, отдаться ей целиком. Зевс… Зевс… как распознать его божественную силу, когда она коснется тебя? Конрад не верил в бога, ни разу не обращался к нему и сейчас даже не понял, что совершает молитву.

Уже стемнело, и на холме, где сходятся улицы Пичтри и Шестнадцатая, прямо напротив Первой Пресвитерианской церкви, сиял ярко освещенными окнами Музей Хай, краса и гордость Атланты. Контраст музея и церкви бросался в глаза. Церковь построена в 1919 году — величественная темная громада в неоготическом стиле. Музей, спроектированный в начале восьмидесятых, — белое современное здание в манере Корбюзье, парад геометрических форм, всевозможных кубов, цилиндров и кубоцилиндров, протянувшийся примерно в половину футбольного поля и опоясанный легким ограждением из металлических прутьев. Сегодня здесь собралась le tout Atlanta [25] , ведь предстоит открытие пусть и скандальной, но эпохальной выставки Уилсона Лапета.