Растревоженный эфир - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Шоу cтр.№ 45

— Ты от меня что-то скрываешь! — воскликнула Китти. — Я это чувствую. Что-то плохое. Ты не обязан говорить мне. Я не хочу ничего знать. Но только скажу тебе, что ты меня не обманешь.

— Я не пытаюсь обмануть тебя. Я…

— Ты выталкиваешь меня из своей жизни! — Китти уже кричала. — Ты строишь стену и оставляешь меня по другую сторону. Ты с кем-то спутался, а я сижу здесь, беспомощная, больная, ужасно выгляжу… — Она бросила печальный взгляд на свой раздувшийся живот. — У меня лезут волосы, кожа позеленела, вот ты и бросаешь меня.

Тут Арчер понял, что придется все рассказать. Он подошел к Китти, взял ее руки в свои.

— Китти, дорогая, послушай меня внимательно. Ты права. Я действительно кое-что от тебя скрывал. История эта очень неприятная. И я не посвящал тебя в подробности, потому что не хотел расстраивать. Мне очень жаль, что я так разволновал тебя.

Медленно, очень медленно Китти оттаяла. Подозрительность сошла с ее лица, она подняла голову, встретилась с Арчером взглядом.

— Речь идет о программе и никоим образом не касается тебя и меня. — И он рассказал обо всем, начиная с разговора с О'Нилом в четверг вечером. Говорил спокойно, стараясь создать впечатление, что ситуация скорее неприятная, чем опасная, не упомянул о своей угрозе подать заявление об отставке.

Китти внимательно выслушала его рассказ о встречах с Матеруэлл, Атласом, Элис Уэллер.

— Я еще не переговорил с Виком, — продолжал Арчер. — И до разговора с ним я не хочу ничего предпринимать. А пока, — улыбнулся он, — если ты увидишь, что я сижу в кресле и смотрю в потолок, знай, что думаю я о Карле Марксе, а не о блондинках или рыженьких.

Китти улыбнулась в ответ, но ее лицо тут же стало серьезным.

— Спасибо, что рассказал. Можешь думать, сколько тебе хочется. Захочешь поговорить — я рядом. Если, находясь дома, ты об этом забудешь, я пойму. И я соглашусь с любым решением, которое ты примешь. Каким бы оно ни было, я знаю, что оно будет правильным.

— Китти… Китти… — У Арчера перехватило дыхание. — Чтобы жена говорила такое мужу после девятнадцати лет совместной жизни…

Китти поцеловала его.

— Я серьезно. Я абсолютно серьезно.

— Надеюсь, ты не ошибаешься во мне, — вздохнул Арчер. — Господи, как я на это надеюсь!

Он привлек Китти к себе и поцеловал. Они стояли обнявшись, когда в кабинет вошла Глория, чтобы сказать: «Миз Арчер, обед на столе».

И они отпрянули друг от друга, чуть смутившись, потому что супруги, прожившие вместе девятнадцать лет, не целуются на глазах служанки.

Арчер сидел по другую сторону стола и наблюдал, как Покорны ест. Миссис Покорны отсутствовала, и Арчер непроизвольно то и дело поглядывал на часы, надеясь, что разговор закончится до ее возвращения. Опять же смотреть на Покорны очень уж не хотелось. Сидел он в ярко-оранжевом халате из искусственного шелка, с повязанным на шее грязным полотенцем. На халате темнели пятна, оставшиеся от прежних трапез, и от каждой ложки супа, донесенной до рта, появлялись новые. Ложку Покорны держал всеми пальцами, так крепко, что побелели костяшки пальцев. Ел он очень шумно, издавая неприятные чавкающие звуки. Параллельно с супом он засовывал в рот толстые ломти хлеба, набивая его до предела, с такой жадностью, словно пребывал в полной уверенности, что поесть в следующий раз ему удастся очень не скоро, а возможно, и никогда. На щеках проступила щетина, а кожа под спутанными прядями седеющих волос приобрела зеленоватый оттенок. Ноги Покорны в домашних шлепанцах постоянно елозили по ковру в такт движениям руки, поднимающей и опускающей ложку.

Куда легче, думал Арчер, жалеть человека, который умеет вести себя за столом.

От Покорны он ничего скрывать не стал, выложил все коротко и откровенно. Обман, решил Арчер, тут не поможет. Он все равно раскроется и принесет еще больше страданий.

— В общем, — подвел он черту, — насчет вас Хатт стоял как скала. Сказал, что, по его информации, вы сообщили о себе ложные сведения при въезде в страну и теперь Иммиграционная служба намерена с вами разобраться. Поэтому, чтобы спасти остальных, мне пришлось согласиться с вашим немедленным увольнением.

— Да. Конечно. — Покорны продолжал методично чавкать, забивая рот супом и хлебом. — Я понимаю. Попытка спасти остальных необходима. Вы мой друг. Я в этом убежден. — Его вставные зубы блеснули за мокрыми от супа губами. Арчер отвел взгляд, начал внимательно изучать часы-кукушку на стене. Нельзя осуждать человека за то, что он слишком шумно ест. — Я так рад, что вы сказали мне правду. Другие… второе агентство… они мне ничего не сказали, просто указали на дверь. Без всяких объяснений. — Он достал носовой платок, вытер нос. — Это невежливо. Я работал у них больше трех лет. Я заслуживал более деликатного отношения. И я знаю, что Иммиграционная служба проводит новое расследование. Они обращались к моим друзьям, задавали вопросы, а мои друзья сообщили об этом мне. — Покорны с прежней жадностью набросился на еду. — Я подумал, что тут может быть какая-то взаимосвязь, но полной уверенности у меня не было. Мистер Хатт — мой враг.

— Нет, — мягко возразил Арчер. — Это не так. Просто он очень осторожный человек.

— Он мой враг, — гнул свое Покорны. — Я знаю. Я видел, как он на меня смотрел. Я знаю, о чем думают люди, когда так смотрят на меня.

Арчер попытался припомнить, заметил ли он что-нибудь особенное в выражении лица или во взгляде Хатта, когда тот смотрел на Покорны.

— Он так смотрит на всех. — Арчеру не хотелось, чтобы Покорны думал, что его наказывают особо. — Держит на расстоянии, не подпускает к себе. От него так и веет холодом.

— Это точно. — Покорны покивал. — Но меня он просто терпеть не может. А тут еще консерватория, в которой я преподавал. Гармония и контрапункт. На следующий семестр они не нуждаются в моих услугах.

— Мне очень жаль. — Арчер взглянул на концертный рояль, заваленный нотами, который занимал едва ли не всю гостиную.

— Я этого ожидал. Беда не приходит одна.

— Не надо так отчаиваться, Манфред. — Арчер заставил себя смотреть на композитора. — Еще не все потеряно. Если Иммиграционная служба признает, что вины за вами нет, я уверен, что вы вернетесь и на радио, и в консерваторию.

— Иммиграционная служба докажет обратное. — Покорны наклонился вперед и вновь наполнил тарелку из большой фаянсовой супницы, которая стояла на середине стола. — Моя жена. Моя бывшая жена. Она говорила с ними. Она сумасшедшая. Ходит по улицам, но совершенно выжила из ума. Она меня ненавидит. Я знаю, что она наплела чиновникам. Теперь-то она будет счастлива. Меня отправят в Австрию, а она будет в восторге.

— Ну почему вы такой пессимист? — Арчера раздражала готовность Покорны признать свое поражение. — Я уверен, что вам дадут шанс изложить все факты.

— Все факты. — Покорны попытался рассмеяться, но в его глазах, прячущихся за стеклами очков, затуманенных паром, поднимающимся над супом, стоял страх. — Почему вы думаете, что эти факты помогут мне?