Хлеб по водам - читать онлайн книгу. Автор: Ирвин Шоу cтр.№ 142

В день суда мне позвонил Холлинзби и торжественно заявил, что мальчишка получил условное освобождение с испытательным сроком в год. Но пока он все еще пребывает в тюрьме. Дело в том, что во время рейда на подпольную квартиру «ФАЛН», террористической организации, ведущей борьбу за освобождение Пуэрто-Рико, Ромеро застигли там с целым арсеналом самодельных бомб, автоматов и горой революционной литературы. И мне вспомнились его последние слова, когда он стоял под снегом у двери в дом Хейзена: «В следующий раз вы увидите мое имя в газетах…» Что ж, предсказание его, похоже, сбылось.

После смерти Хейзена некому больше стало защищать Элеонор и Джузеппе в Джорджии. Правда, дом их не взорвали, зато подожгли типографию. Здание выгорело дотла, во время пожара погиб ночной сторож. В наши дни все уже, видно, перестали удивляться тому, что жертвой терактов становятся совершенно невинные люди.

Здание было застраховано, и, получив деньги, Джанелли вложил их в газету в маленьком городке на западном побережье Флориды, где круглый год светит солнце, что способствует высокой рождаемости и вообще всяческому процветанию. Элеонор пишет, что они наконец-то освоили издательское дело, газета пользуется спросом и даже приносит доход. Кроме того, она беременна, и я скоро стану дедушкой. Боюсь, что ко времени, когда она или он подрастет — я имею в виду свою внучку или внука, — улицы городов опустеют, дома будут сожжены и повсюду будут стоять машины без горючего или просто брошенные хозяевами за ненадобностью. Это в том случае, если ей или ему не повезет и люди, контроль над которыми полностью потерян, решат начать ядерную войну.

Как и большинство людей моего поколения, я в данном случае осознаю свою полную беспомощность и смотрю на будущее с пессимизмом и отвращением.

Впрочем, есть и приятные новости. У Роллинза кончился испытательный срок, и весь последний сезон он играл в разных командах, что позволило ему получить спортивную стипендию и поступить в университет штата Пенсильвания. Так что он уже никогда не опустится ниже линии Мейсона-Диксона.

Недавно Джимми женился на миссис Соломон, в девичестве Нелли Фергюсон. Зарегистрировались они в Лас-Вегасе. Похоже, у нас в семье это уже вошло в традицию. На свадьбу меня не приглашали. Компания, которую он возглавляет вместе с Джоан Дайер, выпустила какую-то Золотую пластинку или Золотой диск, следовательно, им удалось продать свыше миллиона экземпляров. Еще не слушал ее.

Занятий в школе жду с нетерпением. Есть у меня в классе совершенно необыкновенный мальчик по фамилии Уиллоуби. Ему шестнадцать, родом он из Виргинии, манеры безупречные, и, похоже, успел прочитать все на свете, от Тацита до Тойнби, [48] а также труды Цезаря, Йозефуса, [49] Карлайла, Прескотта, Гегеля, Маркса и Фримана, ну и, разумеется, незабвенного Гиббона. Умен и одарен, как Ромеро, но в отличие от него обладает чувством приличия и меры, что, возможно, объясняется его виргинским происхождением или же каким-то необычайно удачным сочетанием генов, позволяющих на лету улавливать самые абстрактные идеи и понимать ход развития истории в целом. Поневоле вспоминается, что говорил о Моцарте Кроувелл, сочинитель киношных гэгов и бездарный ученик Лесли. Работы этого мальчика удивляют и восхищают. А его выступления в классе и зрелость суждений, которые высказывает он во время наших долгих совместных прогулок по осенним лужайкам Данбери, доставляют истинное наслаждение. Когда я читаю его сочинения или слушаю, как он цитирует наизусть целые отрывки из книг, то снова испытываю тот же почти благоговейный трепет, который ощутил, впервые войдя в класс, где меня ждали мои первые ученики. Ведь я входил туда, свято веря, что история, которая исследует и ремесла, и науки, и философию, и падение и становление империй, и искусство, и страсти, воистину является королевой всех наук. А также величайшим учителем всего человечества.

Он говорит, что собирается заняться политикой, и я уже предвижу, что в тридцать пять он вполне может стать сенатором. Если бы нашлось во всех штатах хотя бы десять таких мальчиков, тогда, возможно, удалось бы в последний момент спасти от катастрофы эту прекрасную и ужасную страну, построенную на крови, мужестве, вере, варварстве, грабежах, алчности, компромиссе и вечной и неизбывной надежде.

Сегодня получил письмо от Лесли. В нем, как и в каждом своем послании, она благодарит меня за терпение, за то, что так снисходительно смотрю на ее «запоздалые хождения в подмастерьях» — именно так она теперь это называет. Летом обещает приехать и предлагает вместе попутешествовать по Западу, который хочет попробовать писать. Письма ее наполнены любовью, и у меня не возникает ни малейших сомнений в ее любви, несмотря на то что мы так далеки друг от друга. Что же касается меня самого, то я полюбил ее еще совсем юной девочкой, сидевшей в первом ряду. Любил, когда мы стояли перед алтарем, любил, когда она играла на пианино в нашем доме в Нью-Йорке, когда впервые забеременела, когда лечила раны Хейзена и влепила пощечину его жене в том ресторане в Туре. Любил, когда провожал на самолет, вылетающий во Францию. Судьба это была или чистая случайность, что привела ее тогда в мой класс, а потом бросила в мои объятия, где она осталась навеки, не знаю… Да и не слишком хочу знать. Знаю одно: я люблю ее, всегда буду любить, а все остальное, в том числе и причины, не важно. Мы были предназначены друг другу самой судьбой. Она уверяет, что вернется. Посмотрим…

Стрэнд отложил ручку, перечитал написанное и покачал головой, явно недовольный собой. А потом стал думать о Ромеро. Ромеро стал просто наваждением, призраком этого дома, и в глубине души Стрэнд был уверен, что не расстался с ним. «Мирно пасутся себе на зеленой травке, — вспомнил он. — А вы бьетесь головой о каменную стену». А потом еще вот это: «Вы здесь тоже долго не останетесь».

Вспоминая все это, Стрэнд покачал головой. Вот наглый мальчишка!.. Или все-таки мудрый?..

Он смотрел на раскрытую тетрадь, лежащую на столе перед ним; свет лампы мягко высвечивал страницы. Затем взял ручку и снова принялся писать.

Хочу ли я закончить свои дни именно здесь? Хочу ли закончить их как животное, мирно пасущееся на пастбище? Где то место, в котором я действительно нужен, где то дело, для которого создан я, а оно — для меня?.. Неужели я нужен такому мальчику, как Уиллоуби? Ответ скорее всего отрицательный. Он расцветет и без моей помощи, а человек, подобный мне, будет лишь льстить себе напоминаниями о том, что в его возвышении есть и заслуга учителя. Я словно зритель, стоящий на обочине и подбадривающий криками бегуна. А бегун и без меня знает, что он чемпион.

Каменная стена…

На свете полным-полно Ромеро, что выросли на камнях, полно и Уиллоуби, которые пасутся на травке, на пастбище. Возможно, первых все же больше. И с первым я потерпел неудачу. Но возможно, это тоже послужило уроком, надоумило, как избежать неудач и с другими. Мужчины и женщины, работающие здесь, представляют собой один тип преподавателя. Я же — совсем другой. Я занялся этим делом вовсе не для того, чтобы чувствовать себя комфортно, и ход событий только подтверждает это. Разве что на время. На время… И вот теперь это время истекло. Мои дети не должны меня стыдиться. «Когда поймете, что готовы вернуться, — сказал директор школы, навещавший меня после больницы в Хэмптоне, — когда будете готовы, просто позвоните мне. Ваше место всегда за вами». Теперь я знаю, что готов, и позвоню ему, прямо завтра утром.