Балканы - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Бенедиктов, Юрий Бурносов cтр.№ 32

— Много высокой травы. Легко спрятаться.

Из чего Влад заключил, что исмаилит полз за ним по земле, как змея.

Княжич незаметно присматривался к своему телохранителю: как тот двигается (мягко, как леопард), как ставит ноги (сначала на кончики пальцев, словно пробуя почву), как кладет руку на эфес своей сабли-кылыча . Однажды Влад увидел, как Аббас ловит муху, назойливо жужжавшую у него над головой. То есть самого движения он как раз и не заметил: просто в какой-то момент муха оказалась в плотно сжатом кулаке ассасина. А у Аббаса даже плечо не дернулось.

— Научишь меня своему искусству? — спросил как-то Влад у телохранителя. Тот едва заметно покачал головой.

— Почему — нет? — рассердился княжич. — Не хочешь?

— Не могу, — снизошел до ответа Аббас. — Я не пир, я мюрид . Да и к чему вам?

— Это полезное умение, — сказал Влад. — От врагов можно отбиться, от заговорщиков.

— Бояться нечего. — Аббас, верно, подумал, что Влад говорит о сегодняшнем дне. — Пока я с вами, никто и близко не подберется.

«Только в Карпаты никто тебя со мной не отпустит, — подумал Влад. — А жаль — ты бы там очень пригодился».

Последнее время он много размышлял о том, как опасна жизнь господаря. Конечно, отец не раз повторял ему: быть правителем — не привилегия, а тяжкое бремя. Тот, кто стоит на самой вершине, открыт всем взглядам — и добрым, и злым, и последних неизмеримо больше. Владыке могут льстиво улыбаться в лицо, а за спиной точить кинжал предательства. Бояре, поднимающие заздравные чаши на пирах, только и ждут момента, чтобы скинуть господаря и поставить кого-нибудь из своих — таких случаев в истории Валахии было немало. Сегодня ты рубишься плечом к плечу с человеком, которого считаешь своим верным подданным, а завтра он продает тебя твоему сопернику за мешочек золота.

Но все эти разговоры мало трогали Влада — он почему-то был уверен, что, заняв трон Валахии, сумеет железной рукой подавить самоуправство бояр, а предательство и коварство будет чуять, как хорошая гончая чует след зайца. Однако убийство Хамы и горшечника все изменило. Теперь княжич ложился спать с мыслью о том, надежен ли засов на двери (его поставили по приказу великого визиря), и заскрипят ли ставни, если убийца решит проникнуть в комнату через окно. В каждом незнакомце он видел нечто подозрительное: вот этот пожилой янычар как-то недобро косится на него из-под сползающего на глаза тюрбана — почему это? А тот блестящий наездник-сипах все время сжимает рукоять сабли — может быть, хочет внезапно выхватить ее и отсечь Владу голову?

Так можно было и с ума сойти, и, возможно, так бы оно и случилось, если бы не Аббас.

В один из бесконечных жарких и пыльных летних дней, когда в Эдирне особенно скучно, Влад шел по базару Бедестан, славившемуся тем, что здесь можно было купить любую вещь, которая только существовала в мире. На главном базаре империи продавались товары со всего света: клинки, выкованные кузнецами далекого Толедо, ткани, вышедшие из мастерских лучших в мире сирийских ткачей, янтарные бусы, привезенные с берегов далекого холодного моря, что лежит к северо-западу от владений султана, ковры из персидского Хорасана, шелковые халаты и фарфоровая посуда из сказочного Катая, благовония из Индии и мягчайшие соболиные меха из снежной Сибири. Влад забрел сюда без особой надобности — просто захотелось поглядеть на заморские диковинки да узнать новости. Он зашел в чайную лавку, поболтал немного с купцом, вернувшимся из монгольского Ханбалыка, выпил предложенную чашку янтарного напитка. Заглянул в оружейный ряд, полюбовался саблями из дамасской стали, покачал одну из них в руке, спросил цену — она, как и следовало ожидать, была запредельной. Так ничего и не купив, прошел мимо лавок медников и золотых дел мастеров и оказался на площади, где демонстрировали свое искусство акробаты и жонглеры. Трое невысоких, но очень мускулистых индусов перебрасывались тяжелыми палицами, усеянными острыми, как бритва, шипами. Шипы сверкали на солнце, палицы со свистом рассекали воздух, выписывая причудливые узоры. Одного неверного движения хватило бы, чтобы страшное оружие отсекло руку зазевавшемуся циркачу. Зрители наблюдали за индусами с восхищением, крича и подбадривая, и Влад невольно поддался общему безумию. Он протолкался в первый ряд, чтобы лучше видеть, и оказался за спиной у одного из жонглеров. Тут-то все и произошло.

Видимо, у кого-то из индусов все-таки дрогнула рука. Перебрасывая палицу своему товарищу, он сделал это не слишком точно. Второй жонглер — именно тот, за которым стоял Влад, — уклонился легким, скользящим движением. В следующее мгновение Влад увидел, что ощетинившаяся смертоносными шипами палица, вращаясь, летит прямо ему в голову.

Он не успел испугаться.

Откуда-то сбоку сверкнула голубая молния. Раздался страшный скрежещущий удар стали о сталь, и два куска рассеченной пополам палицы вонзились в землю у ног княжича.

Толпа отхлынула с воплями «Аййя!» и «О Аллах!». Неизвестно откуда взявшийся Аббас не стал убирать кылыч в ножны. Он мягким пружинящим шагом подошел к индусам, смуглая кожа которых вмиг стала пепельно-бледной.

— Кто бросал? — спокойно спросил Аббас циркачей.

— Я, эфенди, — ответил самый молодой из индусов.

— Кто заплатил тебе?

Жонглер сник под тяжелым взглядом Аббаса.

— Никто, эфенди, клянусь Аллахом… я ошибся, просто ошибся!

— Протяни руку, — велел ассасин.

Коротко свистнула сабля. Удар был нанесен плашмя, и рука жонглера просто повисла плетью. Индус завыл и упал на колени в пыль.

— Не сможешь больше бросать, — сказал Аббас.

— Что ты ему сделал? — спросил Влад, когда они покинули площадь.

— Перебил сухожилие, — ответил ассасин. — Навсегда. Можно было отрубить руку, но за пролитую кровь нужно платить штраф. Не хотел вводить вас в убыток.

Этот случай убедил Влада, что, пока Аббас рядом, его жизни ничего не угрожает. Человек, способный за долю секунды оказаться рядом с хозяином и в полете разрубить случайно брошенную в того палицу, сумеет обезопасить его от любых наемных убийц. С того дня княжич вновь стал спать спокойно и перестал вздрагивать, когда какой-нибудь незнакомец вдруг клал руку на эфес своей сабли.

Дни шли за днями. От отправившегося в Албанию Мехмеда не было никаких вестей, не прилетали и почтовые голуби из Валахии. Владу казалось, что его позабыли все, кого он когда-то знал. Он отчаянно скучал, проводя время в праздности и забавах, которые не приносили ему никакого удовольствия.

Княжич приобрел привычку бродить по ночному Эдирне и посещать кофейни со скверной репутацией, где зловещего вида бородачи до самого рассвета играли в нарды «на интерес», а то и бросали запрещенные пророком игральные кости. Бородачей он не боялся: следовавший за ним тенью Аббас садился у входа и внимательно смотрел, чтобы к его подопечному никто не приближался с недобрыми намерениями. Завсегдатаям таких мест — народу тертому и бывалому — не нужно объяснять, кто таков немногословный человек в черной куфии. Влад пристрастился к игре в кости, иногда проигрывал, но чаще уходил домой с полными карманами денег. На что их тратить, он толком не знал, но сознание того, что это его собственные деньги, приносило княжичу спокойную радость. Однажды он попытался вручить десять золотых Аббасу, но ассасин только покачал головой.