Последнее искушение Христа - читать онлайн книгу. Автор: Никос Казандзакис cтр.№ 100

Никогда в жизни своей Иуде не приходилось говорить с человеком так нежно. Он смутился, опустил голову и сделал вид, будто хочет спросить о чем-то, но о чем, сам того не знал. На глаза ему попался крохотный ранний анемон, и он сорвал его.

Вечером, когда Иисус возвратился в дом и снова уселся на своей скамье у очага, устремив взгляд на огонь, он вдруг почувствовал внутри себя Бога, который спешил, не в силах больше ждать. Печаль, отчаяние и стыд овладели им. Сегодня он снова произнес речь, зажег пламя над головами людей. Простодушные рыбаки и крестьяне на мгновение испугались, но затем снова пришли в себя, успокоились, все эти ужасы показались им сказкой, а кое-кто даже уснул на теплой травке, убаюканный, его голосом.

Взволнованный Иисус молча смотрел на огонь. Магдалина стояла в углу, глядела на него и хотела заговорить, но не решалась: иной раз женское слово приносит мужчине наслаждение, а иной — вызывает у него гнев. Магдалина знала это и потому молчала.

Было тихо. В доме пахло рыбой и розмарином. Окно во двор было открыто, где-то поблизости, должно быть, расцвела мушмула: ночной ветерок доносил ее сладостный, приятный запах.

Иисус встал, закрыл окно. Все эти весенние запахи были дыханием искушения, а не воздухом, который был нужен его душе. Пришел час уйти, вдохнуть того воздуха, который подобал ему, — Бог торопился.

Дверь открылась, и вошел Иуда. Он быстро окинул все вокруг взглядом своих голубых глаз, увидел Учителя, глядевшего на огонь, стройнобедрую Магдалину, похрапывавшего во сне Зеведея и писца, который что-то царапал подле светильника, марая очередную страницу — Иуда покачал головой. Вот каков, стало быть, их славный поход? Так вот отправляются завоевывать мир? Полоумный, писака, проститутка, несколько рыбаков, сапожник, коробейник и безделье в Капернауме?

Иуда сел, согнувшись, в углу, а почтенаая Саломея тут же накрыла на стол.

— Я не голоден, — прорычал Иуда, — Хочу спать.

И он закрыл глаза, не желая видеть того, что творится вокруг.

Присутствующие приготовились к ужину. Ночная бабочка влетела через дверь, покружилась вокруг пламени светильника; села на голову Иисусу, а затем принялась порхать по комнате.

— Гость будет, — сказала почтенная Саломея. — Добро пожаловать!

Иисус поблагословил хлеб, разделил его, и все молча принялись за еду. Почтенный Зеведей, который проснулся и ужинал вместе со всеми, тяготился молчанием — это было ему не по душе.

— Да заговорите же вы, наконец! — воскликнул он, стукнув кулаком по столу. — На похороны мы собрались, что ли? Разве вы не знаете: если несколько человек собрались за трапезой и не говорят о Боге, это все равно, что поминки. Так сказал однажды почтенный раввин из Назарета — да будет он благополучен! — и я это хорошо запомнил. Говори же, Сыне Марий! Приведи снова Бога в мой дом. Прости, что называю тебя Сыном Марии, до сих пор толком не знаю, как тебя называть. Одни говорят, что ты — Сын Плотника, другие — Сын Давидов, Сын Божий, Сын Человеческий, все словно спятили. Люди, знай, все еще колеблются.

— Почтенный Зеведей, — ответил Иисус. — Несметные рати ангелов витают вкруг престола Божьего, — серебряные да златые голоса их, что вода журчащая, и все они славят Господа, но только издали: никто из ангелов не осмелился слишком приблизиться к Богу. За исключением одного.

— Кого же это? — спросил Зеведей, выпучив осоловевшие глаза.

— Ангела молчания, — ответил Иисус и снова умолк.

Почтенный хозяин пришел в замешательство, наполнил чашу вином и одним глотком осушил ее. «Ну, и свиреп же этот гость!» — подумал Зеведей. — «Словно лев сидит с тобой за одним столом».

При этой мысли Зеведея охватил ужас и он поднялся с места.

— Пойду поищу почтенного Иону, поболтаю с ним по-человечески, — сказал он и направился к двери. Но тут на дворе раздались легкие шаги.

— А вот и гость, — сказала, поднимаясь, почтенная Саломея.

Все посмотрели на дверь. На пороге стоял почтенный раввин из Назарета.

Как он состарился, как исхудал! Жалкие кости, обтянутые морщинистой кожей, ровно настолько, чтобы душа не улетела прочь, — вот все, что осталось от него. В последнее время почтенного раввина мучила бессонница, а если иногда, уже под утро, удавалось уснуть, то видел он неизменно один и тот же необычайный сон — ангелов, огни и Иерусалим, подобный раненому зверю, который с ревом взбирался на гору Сион. Третьего дня рано поутру ему снова приснился тот же сон, он не выдержал, поднялся, вышел из дому, направился через поля, миновал долину Ездраелон, и посещаемая Богом гора Кармил выросла перед его взором. Пророк Илья, несомненно, пребывал на вершине ее, ибо он призывал к себе почтенного раввина, дав ему силы подняться наверх.

Солнце уже клонилось к закату, когда почтенный раввин добрался до вершины. Он знал, что там, на святых высотах, стоит жертвенник — три огромных камня, а вокруг разбросаны кости и рога жертвенных животных… Но когда раввин добрался туда и поднял вверх очи свои, крик вырвался из уст его: не камни, но три мужа — три исполина в белоснежных одеждах — стояли там в тот вечер, и лица их были сотворены из света. Посредине — Иисус, Сын Марии, слева от него — пророк Илья с пылающими углями во дланях, а справа — круторогий Моисей со скрижалями, исписанными огненными письменами… Раввин пал ниц на землю и в ужасе зашептал: «Адонаи! Адонаи!» Он знал, что Илья и Моисей не умерли, но должны снова явиться в грозный День Господень и то будет знаком, что настал конец света. И вот они явились, и ужас объял почтенного раввина. Он поднял глаза: три огромных камня блистали в сумерках, залитые солнечным светом.

На протяжении многих лет почтенный раввин раскрывал Писание, вдыхал дыхание Иеговы и научился за зримым и незримым познавать смысл Божий. Понял он и теперь, поднял с земли посох — откуда только силы взялись в дряхлом теле? — и направился в Назарет, в Кану, в Магдалу, в Капернаум, страстно желая отыскать Сына Марии. Он знал, что тот возвратился из Иудейской пустыни, и теперь раввин шел по его следам в Галилею, познавая сказание о новом пророке, создаваемое земледельцами и рыбаками, — сказание о том, какие чудеса сотворил он, какие слова изрек, на каком камне произносил речь, после чего камень покрылся цветами. В дороге ему повстречался старик, который воздел руки к небу и сказал:

— Я был слепым, ноон коснулся глаз моих, и зрение вернулось ко мне: «Никому не говори об этом», — велел он, но я хожу по селам и рассказываю.

— А где он теперь, старче? Можешь мне сказать?

— В последний раз я видел его в Капернауме, в доме почтенного Зеведея. Поторопись увидеть его, пока он не вознесся на небо!

Почтенный раввин поспешно отправился в путь. Наступила ночь, но он отыскал в темноте дом почтенного Зеведея и вошел внутрь. Почтенная Саломея вскочила на ноги, приветствуя его.

— Мир дому сему, Саломея, — сказал раввин, широким шагом переступая через порог. — Да имеют хозяева дома сего блага Авраама и Исаака!