Нефть! - читать онлайн книгу. Автор: Эптон Билл Синклер cтр.№ 162

Потом Бэнни отправился сообщить об этом событии Руфи, и, как это ни странно, это его немного смущало. Берти и Ви постоянно вбивали ему в голову мысль, что Руфь все эти десять лет была в него влюблена, а теперь Рашель говорила то же самое. У женщин же в таких случаях бывает всегда какой-то удивительно верный инстинкт. Да и он сам (об этом он, разумеется, Рашели не сказал) думал одно время — это было как раз когда он ехал из Парижа — о Руфи, не зная, на ком из двух, на Рашели или Руфи, остановить свой выбор, кого попросить быть его женой. Он питал к Руфи глубокую привязанность, такое же спокойное, теплое чувство, какое и она всегда выражала по отношению к нему. Но дело осложнял Поль. Руфь была связана с ним стальными цепями, а следовательно — и с коммунистическим движением. И Бэнни вновь попробовал разобраться во всех этих вопросах.

Рано или поздно вам все равно предстояло сделать выбор, решить, к какой партии вы принадлежите, намеревались ли вы свергнуть строй непосредственным действием, насильственным путем. Капиталисты, по словам Поля, готовились к новой войне, а это означало расцвет большевизма во всех воюющих нациях, если не в начале войны, то, во всяком случае, при ее окончании. Социалисты будут стараться не допустить до войны, и в случае, если им это не удастся, все будет разрешено тем способом, о котором говорил Поль: с помощью Третьего интернационала. В данное же время, в силу своего темперамента, Бэнни, безусловно, сочувствовал больше социалистам. Всякое насилие было противно его природе. И если уже не удастся обойтись без открытой борьбы, то начать действовать в этом направлении должна противная сторона.

Как бы Руфь в глубине своей души ни отнеслась к известию о женитьбе Бэнни, внешне она во всяком случае приняла его очень сочувственно и выразила большую радость. Она сказала, что она этого ждала. Рашель была очень интересная девушка, разделявшая убеждения Бэнни, а это было главное. Потом она сказала, что Поль должен был приехать на следующий день утром и вечером говорить на митинге. Его приверженцам удалось путем тонкой дипломатии обеспечить ему вход на митинг рабочих, и он будет, наконец, в состоянии передать рабочим все, что он видел в России. Руфь просила Бэнни и Рашель непременно прийти его послушать, и Бэнни обещал.

Это было воскресенье — канун торжественного дня президентских выборов, конец долгой политической кампании. К рабочим обращались с бесконечными воззваниями, касающимися их предстоящих голосований, но они оказались поглощенными теперь другими вопросами, представлявшими для них больший интерес, чем результат предстоящих выборов. Как бы враждебно ни относились к этому их лидеры, рядовые рабочие не могли не увлечься рассказами о том чуде, которое совершалось по ту сторону океана, в громадном государстве, где во главе правительства стояли их товарищи — рабочие, издававшие свои законы и насаждавшие свою собственную культуру. Поль только что вернулся из этой страны. Речь его была живой, образной, все так ярко вставало перед глазами слушателей: Красная армия, красные школы, красные газеты.

О, каким бешеным гневом кипела на следующий день вся капиталистическая пресса! Она не передавала содержания самого митинга, но помещала негодующие против него протесты во всех своих передовых статьях. Достаточно зла приносили "красные" ла Фоллетта, вчерашний же случай представлял собой совершенно неслыханное по наглости и подлости действие: агент московского правительства, выгнанный из Франции, осмелился говорить на митинге в Энджел-Сити и подстрекать рабочий союз к недовольству и открытому восстанию! Что же делал наш департамент полиции? Куда делись все наши патриотические общества и наш Американский легион? Где все они были, эти блюстители закона и порядка?

Бэнни поехал к Руфи. Ему хотелось повидать Поля, чтобы поговорить с ним о будущем колледже, но он не застал его дома. Руфь сказала, что он отправился в гавань посмотреть, не удастся ли устроить митинг для рыбаков и лодочников этого побережья. В то время как Бэнни был за границей, все эти люди устроили серьезную забастовку: шестьсот человек, за то, что устроили шествие по улицам с пением революционных песен, были схвачены и посажены в клетки, а человек двадцать их лидеров были заключены в городскую тюрьму на десять и двадцать лет по обвинению в "криминальном синдикализме". Поль решил, что оставшимся на свободе будет, наверное, интересно познакомиться с коммунистической доктриной, учащей о том, что рабочие должны взять в свои руки капиталистический класс. Как раз в этот вечер была назначена в одном из свободных помещений в окрестностях гавани вечеринка с музыкой и угощением, и Поль хотел поехать туда, чтобы познакомиться с лидерами. Бэнни сказал Руфи, что он с Рашелью собирался в Бич-Сити и на обратном пути они заедут за Полем и привезут его домой.

IV

Бэнни не мог отказать просьбам Берти, умолявшей его оказать содействие в ее хлопотах и съездить посмотреть участок "Проспект-Хилл". Вернон Роскэ говорил, что больше половины его фонтанов были истощены, но Берти этому не верила, думая, что это только один из новых способов магната их обобрать. И она просила брата самого туда съездить посмотреть фонтаны и поговорить со сведущими людьми о будущности этого нефтяного поля. Бэнни взял с собой Рашель, — они всюду теперь бывали вместе, — и, поручив контору издательства наблюдению одного из членов Лиги социалистической молодежи, они отправились. Бэнни опять правил одной рукой, автомобиль делал зигзаги, и Рашель нервничала, когда они ускоряли ход, потому что, как она говорила, "боги не могли не завидовать тому блаженству, каким была полна ее душа".

Рашель никогда еще так близко не видела нефтяного поля, и Бэнни все ей подробно объяснял. Он повел ее к первому "пробному фонтану" участка и рассказал, как м-р Кюлер изуродовал себе уши, стараясь задержать своей головой стремительный поток нефти. Потом он показал первый фонтан, пробуравленный его отцом, — это был первый шаг к их богатству. Его отец и еще, может быть, с десяток других людей разбогатели на этом поле. Зато, как бы в противовес, немало людей в Бич-Сити на этом же деле обеднели, и их имущество было описано за долги. Тут было наглядное подтверждение факта, о котором говорил Поль, — что в эту землю было вложено денег больше, чем сколько было взято из нее нефти. "Проспект-Хилл" представлял собой редкое богатство, и его нефти при правильном бурении хватило бы по крайней мере на тридцать лет. Теперь же выкачивание нефти производилось так бестолково, что только одна шестая часть шла на дело, а пять шестых пропадало зря. Результат благословенного "соревнования", которое так проповедуют в классах экономики.

Бэнни проверил фонтаны Росса. Некоторые из рабочих были те самые, которых он знал. Они пришли с ним поздороваться, и он расспросил их о состоянии нефтяного участка, и их показания мало чем отличались от того, что говорил Верн. Когда день стал клониться к вечеру, он пошел с Рашель к тому месту, где он оставил свою машину, и, проходя мимо одного невзрачного бунгало, Бэнни остановился и прочел на воротах надпись: "5746 Лос Роблес".

— Смотри, — воскликнул он, — вот где живет м-с Гроарти! Миссис Гроарти — тетка Поля. В этом доме мы были с отцом для подписания первого договора на нефтяной участок, и вот здесь, под этими окнами, я в первый раз познакомился с Полем.