Нефть! - читать онлайн книгу. Автор: Эптон Билл Синклер cтр.№ 153

— Я часто думал о тебе и о всех этих вещах. Мне интересно было знать, как ты теперь на все это смотришь?

— Так вот я так и смотрю: найди себе женщину, которую, ты чувствуешь, что сможешь полюбить, и знаешь, что она будет помогать тебе в твоей работе, будет твоей поддержкой, как и ты — ее. И тогда люби и не спрашивай ни у кого позволенья. Я думаю, что когда-нибудь я встречу такую женщину-товарища. Я часто об этом думаю, конечно, — ведь я не какая-нибудь деревяшка. Но мне нужно подождать, чтобы выяснилось мое дело в суде. Не очень-то я буду нужен какой-нибудь девушке, если мне придется провести двадцать лет в Ливенворсе или Атланте.

VII

На следующий день Поль должен был говорить на митинге коммунистов. И Бэнни решил непременно туда пойти. Но что делать с Ви? Ей будет совершенно неинтересно, конечно, слушать рассказы Поля о России. Она уже все слышала от своего друга, принца Мареску. Бэнни вспомнил о спиритических сеансах и разными дипломатическими подходами внушил отцу мысль позвонить Ви и соблазнить ее исключительно интересным сеансом, который был назначен в этот вечер. Отец позвонил. Ви обещала непременно приехать, и Бэнни почувствовал себя свободным.

Но неожиданно днем Берти позвала его к телефону.

— Скажи, твой старый Поль, кажется, в Париже?

Бэнни был поражен. А он-то как берег эту тайну! Но потом он рассмеялся.

— Очевидно, твоя старая тайная полиция не теряла даром времени?

— Я позвонила тебе потому, что думала, что тебе будет интересно узнать, что твой Поль не будет сегодня говорить на митинге. Полиция его арестовала.

— Кто это тебе сказал?

— Только что известили об этом посольство. Он будет выслан. Фактически он уже выслан.

— Боже мой, Берти! Ты уверена?

— Разумеется, уверена. Неужели же ты мог думать, что они позволят ему восхвалять большевиков во Франции?

— Я хотел сказать — уверена ли ты, что его выслали?

Бэнни был хорошо осведомлен о том, как они обращались с "красными": вся Европа приняла милый обычай американской полиции бить арестантов резиновыми веревками, которые не оставляют на коже никаких знаков. И он вступил с сестрой по телефону в горячий спор. Бэнни требовал, чтобы она сказала, кто именно сообщил об этом Элдону, а Берти настаивала, чтобы Бэнни не проделывал больше своих безобразных выходок в Париже, так как в конце концов и его самого могли выслать и он погубил бы этим всю карьеру ее мужа.

В конце концов Бэнни повесил трубку и позвонил в контору издательства коммунистической газеты, спрашивая, не знают ли они об аресте товарища Пуулла Воткана, — там его знали под этим именем. Нет, они ничего об этом не знали. Постараются навести справки. Не теряя ни минуты, Бэнни вскочил в автомобиль и поспешил в управление префекта полиции, где был встречен гораздо менее любезно, чем там обыкновенно принято встречать молодых людей в безукоризненного покроя костюмах. Об американце Пууле Воткане они ничего не могли сообщить, но их очень интересовало узнать о другом американце, по имени Арнольд Р-р-оссе? Как долго он намерен злоупотреблять гостеприимством французского правительства, жертвуя деньги на дело врагов общественной безопасности?

Тем временем Берти, в полном отчаянии, решила позвонить Ви, умоляя ее сделать все возможное, чтобы вырвать Бэнни из тех ужасных тенет, в которых он запутался. Ви ответила, что она постарается. Постарается в последний раз. И, отойдя от телефона, она велела своей горничной уложить свои вещи. А когда Бэнни вернулся домой, то нашел от нее следующую записку:

"Дорогой Бэнни! Только что узнала причину, по которой мне предстояло присутствовать сегодня на спиритическом сеансе, вместо того чтобы ехать с тобой в оперу. Настало время решить окончательно, кто тебе дороже — твои красные друзья или я. Я не хочу мешать тебе выяснять этот вопрос и переезжаю в другой отель. Будь добр письменно известить меня о своем решении. Не старайся меня увидеть, потому что, пока все это не будет окончательно выяснено, говорить с тобой я все равно не буду. Если нам предстоит порвать наши отношения, то я предпочитаю, чтобы это было сделано сразу, одним ударом. Я не могу больше переносить, чтобы мною пренебрегали ради этих преступников, и если ты совершенно не откажешься от их общества, то между нами все будет кончено, и ты меня больше никогда не увидишь. Подумай об этом серьезно, но не думай чересчур долго. Твоя Ви".

Но долго думать об этом Бэнни не понадобилось. Уже во время чтения этой записки внутренний голос говорил ему, что он этого ждал, что он знал, что это так будет. И как только миновал приступ острой, мучительной боли, сжавшей его сердце, он сел к столу и написал:

"Дорогая Ви! Мы были очень счастливы вместе, но я давно уже мучился сознанием того, что случится то, что случилось. Я не буду доказывать тебе правоту моих убеждений, не буду их защищать. Факт тот, что этих убеждений я изменить не могу так же точно, как ты не можешь изменить своих… Желаю тебе всякого счастья в жизни и надеюсь, что ты не сохранишь ко мне в душе горького чувства. Я, право, не могу поступить иначе. Если бы когда-нибудь я мог быть тебе чем-нибудь полезен, распоряжайся мной по своему усмотрению. Любящий тебя по-прежнему. Твой Бэнни".

VIII

Сидеть сложа руки и думать о своем горе Бэнни не мог: ему надо было торопиться к французским коммунистам и предложить заплатить что требовалось тому адвокату, которому будет поручено немедленно сделать все от него зависящее, чтобы узнать, что случилось с Полем. Но все эти шаги оказались, в сущности, лишними, так как на следующее утро об этой истории говорилось во всех газетах: американский агитатор-большевик был в сопровождении властей доставлен в Гавр и в тот же день на пароходе отправлен в Америку. Не принять к себе этого большевика американское правительство не могло, так как его появление на суде было обеспечено суммой в двадцать тысяч долларов. Но Бэнни так не доверял французским властям, что он для своего спокойствия послал запрос по беспроволочному телеграфу на пароход с оплаченным ответом и через несколько часов ответ этот был уже получен: "Еду в Парадиз".

А три дня спустя пришло известие от Ви, но не лично ему, Бэнни, оно было адресовано всему свету. Газеты Парижа, так же точно, как и газеты всех других столиц — Мадагаскара, Парагвая, Новой Земли, Тибета и Новой Гвинеи, объявляли о помолвке Виолы Трэсси, американской актрисы кино, с румынским принцем Мареску. Бракосочетание было назначено в главном соборе Бухареста в присутствии самой королевы Марии.

Так закончилась одна из глав в жизни Бэнни. Дверь, которая вела из его комнат в комнаты Ви, была теперь закрыта, заперта на ключ и задвинута мебелью. Но не было ничего, чем можно было бы заслонить воспоминания в душе "нефтяного принца". Да, ничто не в состоянии было изгнать из его сердца образа этой стройной, нежной Ви, такой подвижной, такой жизнерадостной, ничто не могло заслонить воспоминаний о тех восторгах, которые она ему дарила. Его душа была теперь также изувечена, как тела жертв белого террора, и причина этих увечий была одна и та же.