Дни в Бирме - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Оруэлл cтр.№ 37

– Ни с места! Я сейчас!

Быстро вставив пару мелкокалиберных патронов, он побежал на рычащий звук. Несколько секунд не было видно ни зверя, ни охотника, потом оба появились в просвете чащи. Леопард, завывая при каждом движении, корчился на животе. Флори с четырех ярдов прицелился и выстрелил. Леопарда подбросило, перевернуло, и он, скрючившись, затих. Флори потыкал неподвижное тело ружьем.

– Готов! – объявил он. – Идите, посмотрите.

Элизабет и двое спрыгнувших с ветки бирманцев подошли. Скрюченный леопард, самец, валялся на боку, подогнув голову между лап. Мертвым он выглядел гораздо мельче, чем живым, и жалобно, точно дохлый котенок. Колени у Элизабет еще дрожали. Они с Флори стояли рядом, но за руки сейчас не взялись.

Тут же, с криками ликования набежали остальные участники охоты. Фло, осторожно понюхав лежавший труп, поджала хвост и, отбежав подальше, заскулила, ни за что не соглашаясь вновь приблизиться. Сидя вокруг на корточках, охотники разглядывали зверя, трогая белое, пушистое как у зайца, брюхо, теребя поджатые в подушках широких лап когти, задирая черную губу и оценивая клыки. Затем два парня срубили бамбуковую жердь и, подвесив за лапы к перекладине леопарда с длинным, повисшим чуть не до земли хвостом, триумфально понесли добычу в деревню. О дальнейшей охоте, хотя было еще светло, и речи не возникло, – все, и белые, и туземцы, жаждали похвалиться своей победой.

В возвращавшейся через поле веренице впереди шли тащившие снаряжение и леопарда бирманцы, следом Флори с Элизабет, замыкавшая шествие Фло понуро семенила далеко позади. Солнце начало опускаться за реку. Косые лучи мягко золотили соломенную стерню, нежно гладили лица. На ходу плечи девушки и Флори почти соприкасались. Потные рубашки высохли. Говорить не хотелось; обоих охватило не сравнимое ни с какой душевной или физической радостью счастье сполна, великолепно достигнутой цели.

– Леопардовая шкура – вам, – сказал Флори уже возле самой деревни.

– О! Но ведь застрелили вы?

– Ерунда, трофей точно ваш. Клянусь, немного женщин смогли бы так держаться! Без писка-визга. В тюрьме есть отличный кожевник, он выдубит вам эту шкуру словно бархат. Сидит уже седьмой год, имел время усовершенствоваться в ремесле.

– Спасибо, огромное спасибо!

Больше разговоров не было. Вечером, отмывшись и отдохнув, они встретятся в клубе. Свидание не назначалось, но безусловно подразумевалось. Столь же безусловно, как то, что нынче вечером девушке будет сделано предложение.

В деревне Флори, распорядившись освежевать леопарда, заплатил каждому из загонщиков по восемь ан, а старосте оставил бутылку пива и двух королевских голубей. Шкуру и голову леопарда сложили в каноэ. Усы зверя, несмотря на бдительность Ко Сла, успели срезать и украсть. Деревенские парни теперь боролись за право съесть сердце и прочие потроха, которые непременно одарят их всеми совершенствами леопарда.

В клубном салоне Флори обнаружил необычайно хмурых супругов Лакерстин. Мадам, по обыкновению занявшую место под самым опахалом и читавшую местный геральдический свод под названием «Штатный реестр служащих Бирмы», душило негодование – муж бросил ей вызов, немедленно по прибытии заказав «большой коньяк», и продолжал дерзить, нагло укрывшись за развернутым «Щеголем».

Элизабет, одна в душной читальне, листала пожелтевшие страницы «Страны лесов», подавленная впечатлением от крайне неприятного инцидента. Пару часов назад, приняв ванну, она одевалась к ужину, когда в спальне внезапно появился дядя, который, интересуясь деталями охоты, весьма недвусмысленным образом начал прихватывать ее. Она безумно испугалась. Господи, оказывается, есть негодяи, способные лапать даже родных племянниц! Уроки жизни неистощимы. Дядюшка попытался свести все к шутке, однако ввиду избытка хмеля и недостатка воспитания в своих объяснениях не преуспел. Хорошо хоть тетушка ничего не услышала, иначе поднялся бы ураганный скандал.

Ужин прошел в неловком молчании. Мистер Лакерстин сидел, набычившись. (Вечно чертовы бабы ломаются, не дают человеку чуток гульнуть! Девчурка – прямо картинка из «Звезд Парижа», а строит из себя! Могла бы вспомнить, между прочим, что дядя ее содержит!). Добрый дядя обидчиво дулся. Но для Элизабет ситуация стала действительно серьезной. Без дома, без гроша, на краю света и уже через две недели непонятно, как дальше существовать под этим кровом. Из всего этого вытекало одно – если Флори сделает предложение (а он несомненно сделает), надо соглашаться. При других обстоятельствах вряд ли стоило бы, хотя сейчас, после сегодняшнего дивного приключения, его, пожалуй, можно почти полюбить. Да, несмотря на его возраст, родимое пятно, его сразу насторожившую и порой вызывавшую просто ненависть привычку «умничать», поведение дяди поставило точку. Она ответит решительным согласием!

И Флори сразу прочел этот ответ в ее лице, смотревшем как никогда ласково и покорно. На ней было то самое сиреневое ситцевое платье, в котором он впервые ее увидел, и это тоже как-то ободряло, делало ее ближе, чем в иных, чересчур вычурных, внушавших некую робость нарядах.

Он заглянул в раскрытый перед ней журнал, бросил какое-то замечание, ненадолго завязалась их обычная, загадочно неизбежная, болтовня. Манеру говорить вообще не очень переменишь. Тем не менее, болтая, они все же постепенно двигались к дверям, за дверь, к огромному кусту жасмина возле теннисного корта. Стояла полная луна. Яркий диск, горя раскаленной добела монетой, быстро плыл по дымно-синему небу, изредка тускнея за штрихами охристых облаков. Заросли кротонов, днем отвратительно желтушного оттенка, чернели под луной изящной скульптурной резьбой. Столь же изысканно преображенные, поблескивали на дороге за оградой белые полотняные отрепья двоих ковылявших мимо индийских кули. Крепчайший в ночной прохладе аромат жасмина шибал подобием парфюмерной жути, изрыгаемой автоматом «Свежесть за пенни».

– Луна! Только взгляните! – сказал Флори. – Белый огонь! Ярче английского зимнего солнышка.

Девушка подняла глаза. Куст сиял ажурным серебряным узором. Свет сделался плотной и ощутимой материей, сплошь покрывшей и землю, и стволы слоем искристой соли, густо припорошившей листья светом, будто снегом. Даже безразличная к подобным вещам Элизабет была удивлена.

– Замечательно! Я никогда еще не видела такой яркой луны. Это так… так…

Никаких метафор кроме «ярко» не вспомнилось, и она замолчала. Ей было свойственно обрывать фразы на манер Розы Дартл [22] , хотя и по менее романтичной причине.

– Да, старушка луна в этой стране пыхтит вовсю. Вас еще не замучил этот жасминовый одеколон? Чертовы тропики! Ошалеешь от дурацких деревьев, цветущих круглый год!

Он бормотал, не думая, дожидаясь, когда исчезнут фигурки кули. И только они скрылись, обнял не отпрянувшее плечо девушки, потянул к себе. Голова ее легла ему на грудь, короткие волосы щекотали губы. Приподняв девичий подбородок, он пристально заглянул ей в глаза (она была без очков).