Шарлотта Маркхэм и Дом-Сумеречье - читать онлайн книгу. Автор: Майкл Боккачино cтр.№ 35

Что характерно, на мой вопрос Лили не ответила. Я попробовала сменить тактику.

— Я боюсь, Сумеречье может причинить детям вред.

Лили сощурилась, скрестила руки на груди.

— Я не вполне вас понимаю.

— Скорбь вообще выносить непросто, а уж если длить ее до бесконечности… чего доброго, дети так от нее и не оправятся.

— Ясно. — Голос Лили понизился до пронзительного шепота. — Тогда зачем вы вообще их приводите?

— Потому что я слишком хорошо знаю, каково это — потерять любимого человека. Вместе вы сможете исцелиться, но в какой-то момент вашим встречам придется положить конец.

Наши взгляды скрестились. Так мы и стояли — глаза в глаза, — пока я не почувствовала себя неуютно и не отвернулась. Гнев Лили унялся и внезапно она показалась совсем маленькой и беззащитной.

— А что вы предлагаете?

— Положить конец, как я и сказала. Еще три визита. Не больше.

Даже в темноте я видела: Лили побледнела как полотно.

— Я устала, миссис Маркхэм.

— Я не хотела переходить границы…

— Вы высказались. Я хорошенько обдумаю ваши слова.

И Лили удалилась к себе — в свою комнату, которой я до сих пор не видела, внезапно осознала я. Я от души надеялась, что она и впрямь обдумает мое предложение. Чтобы защитить семью Дэрроу, мне придется обрезать все нити между Сумеречьем и миром живых, но я не могу этого сделать до тех пор, пока не пойму до конца природу этой связи.

Я дошла по коридору до своей комнаты. Загадкам библиотечных книг придется подождать: я слишком устала.

Мне снилось, как мы с отцом вместе проводили воскресенья. По возвращении из Индии с телом умершей мы завели традицию по воскресным дням запираться в оранжерее, чтобы почитать, сыграть в шахматы, рассказать друг другу историю-другую, как подлинные, так и вымышленные, причем многие из них имели отношение к моей покойной матери.

— Конец близок, моя перчинка. — Таким ласковым прозвищем — «моя перчинка» — звал меня отец, сознавая, что я хороша собою — но довольно вспыльчива, так что обращаться со мной должно с осторожностью, не то обожжешься.

Он закурил трубку и начал было пускать дымовые кольца, что означало — он устал и вскорости ляжет спать. Но дым не рассеялся в воздухе, не пропитал собою его волосы и одежды. А заклубился вокруг его чела, а затем сгустился облаком тлетворных испарений и принял очертания человеческой фигуры. Чем глубже затягивался отец, тем больше уставал, тем плотнее и чернее делалось облако. Черный призрак наблюдал, как отец откинулся в кресле, выронил трубку, перестал дышать — глаза открыты, нижняя челюсть отвисла.

Призрак помаячил мгновение у безжизненного тела, а затем развеялся по воздуху, оставив незримый след на всем, что было в комнате, — словно потушенное и вновь возрожденное воспоминание.

На следующее утро Лили к завтраку не сошла. Передала с Дунканом записку для детей, сослалась на расстройство желудка — она, дескать, набирается сил в ожидании их следующего визита (и надеется, что таковой ждать себя не заставит). Я придержала язык; мистер Уотли «отсалютовал» мне бокалом, глядя на меня через стол с дьявольской ухмылкой, что словно бы навеки приклеилась к его грубо вытесанной злоехидной физиономии. После трапезы мы задерживаться не стали.

На подходе к Эвертону я так глубоко ушла в себя, что не заметила мистера Дэрроу; он стоял в дверях, дожидаясь нас, а я, с тех пор как по нечаянности вторглась в его сон, даже не успела толком подготовиться к нашей встрече.

— Привет, ребята! — Мистер Дэрроу подхватил Джеймса с земли, а свободной рукой взъерошил Полу волосы. — Что, Шарлотта надумала вас развлечь?

— День такой чудесный! Я подумала, неплохо бы прогуляться, — отозвалась я, прежде чем мальчики нашлись с ответом. Взрослые лгут куда более умело, чем дети.

— Отличная идея! Жаль, меня с собой не позвали. А меня вот прямо за письменным столом сон сморил. — Мистер Дэрроу посмотрел на меня и вспыхнул до корней волос, поймав мой взгляд. И тут же сосредоточил все внимание на детях. — Вы с уроками уже покончили?

В груди у меня стеснилось. Уроки казались частью какого-то иного, далекого мира. Да что же я за гувернантка такая? Я выбранила себя, но не слишком сурово. Мои подопечные еще дети, они быстро восполнят все пробелы в своем образовании — следствие визитов к матери. Есть вещи более важные, чем арифметика, — например, общение с затворником-отцом.

— Да, думаю, на сегодня все.

Мальчики ликующе переглянулись, с трудом веря нежданному счастью. Генри захлопал в ладоши.

— Отлично! Мы, кажется, договаривались прогуляться к озеру?

Мальчишки умчались на велосипедах далеко вперед, с упоением трезвоня в звонок на руле при виде каждого прохожего, а я держалась рядом с мистером Дэрроу. Мы проехали мимо булочной и мясной лавки, мимо кузницы и кондитерской, где продавались столь любимые мальчиками карамельные ириски, мимо церкви Святого Михаила и домика священника. И катили все дальше, пока облетевшие осенние деревья-«спицы» не заслонили от нас деревню Блэкфилд. Мы отыскали поросшую травой полянку с видом на озеро. На другом берегу четко просматривался Эвертон.

День выдался теплый не по сезону, словно лето решило совершить свой последний выход, прежде чем наступит зима. Я сняла с багажника корзинку для пикника и начала распаковывать ленч, но стоило мне отвернуться, как мальчишки разделись до трусов и прыгнули в воду.

— Вы простудитесь насмерть! — встревоженно крикнула я, но мистер Дэрроу лишь рассмеялся и уселся на одеяло.

— Значит, нам больше достанется!

Я подняла глаза и смущенно улыбнулась.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— Да. Боюсь, я просто не высыпаюсь в последнее время.

— Вы слишком много работаете, а это никому не на пользу. Особенно детям.

— В них энергия бьет ключом.

— Поэтому мне бы и хотелось побольше с ними общаться, вот как сегодня. Проводить время вместе, получше их узнавать. Стать им отцом, а не какой-то абстрактной фигурой, что вечно запирается в своем кабинете и там дрыхнет. — Он снова улыбнулся.

Я попыталась не думать о том, как он чертовски обаятелен, — да только ничего не получалось.

— Вот почему мне так приятно у вас работать, мистер Дэрроу. Вас действительно заботит благополучие ваших детей.

— Меня зовут Генри.

— Сэр?

— Можете звать меня Генри, если хотите. Мы не дома. Тут большинство правил не действует.

— Мистер Дэрроу, я все еще у вас на службе.

— Чушь. Вы — член семьи. И поскольку я могу называть вас Шарлоттой, это будет только справедливо.