Капитан. Граф Сантаренский - читать онлайн книгу. Автор: Александр Чернобровкин cтр.№ 15

— Убить их!

И лучники, и крестоносцы сперва опешили. Мы ведь вроде бы союзники. Если бы рыцари развернулись и пошли дальше, их бы не тронули. Но ражий детина начал вытаскивать меч.

— Убить их! — гаркнул я.

Через минуту на вымощенной камнями улице лежали четырнадцать трупов, утыканных стрелами. Валлийцы раздели их и по моему приказу сложили поперек улицы перед кибиткой, чтобы трупы приводили в чувство других искателей наживы. Двоих отнесли в нижний конец улицы и там повесили вниз головой под балконами угловых домов. Больше на нашу улицу никто из крестоносцев не пытался проникнуть. Только несколько лиссабонцев спрятались у нас от обезумевших от крови рыцарей.

Я вспомнил, как в двадцатом и двадцать первом веке романтичные дуры мечтали о настоящем рыцаре. Судьба часто откликалась на их просьбу. Вот тебе самый настоящий, раздевай и властвуй! Получив запрошенное, девицы вскоре обиженно заявляли, что рыцари перевелись. Радоваться бы дурам, что так случилось! Им доставались еще более-менее окультуренные экземпляры. Представляю, в какой ужас они пришли бы, если бы увидели рыцаря из двенадцатого века — грязную, вонючую, тупую, необразованную, грубую, безжалостную и алчную скотину. Он был результатом многовековой селекционной работы по выведению захватчика территорий. Основной его задачей было убивать, грабить и насиловать. Трудно требовать от танка, чтобы был чистым, не вонял, не разбивал дороги и не разрушал ненароком строения. В задачу танка входит не ублажение романтичных дур, а уничтожение всех, кто отказывается покориться ему, в том числе и этих самых дур, если недостаточно красивы, чтобы стать наложницами. Почему-то рыцарями стали считать тех, кто появился после эпохи рыцарства. Эти были уже образованными и галантными, но не рыцарями, а паркетными джипами, у которых с танками имелась только одна общая черта — не боялись грязи.

Карим был младшим братом матери Латифы. Они переселились в Лиссабон, когда эмир передал замок другому наместнику. Обедневшую девушку с «приданным» никто брать в жены не захотел. Вот она и жила у дяди, воспитывая сына, рожденного от франка.

— Я — не франк, — сообщил ей, когда ночью усталые и как бы расплавленные после занятий любовью мы лежали в постели в доме, который я решил взять себе. — Я — сакалиба.

Так арабы называли славян.

— Мой отец тоже был сакалиба. Его ребенком взяли плен, продали в рабство и вырастили воином. Он стал мамлюком, наместником эмира, — рассказала Латифа.

Знает она, что это я убил ее отца? Наверное, догадывается. Ведь он пропал за день до того, как мы захватили замок.

— Я верила, что ты меня найдешь, — искренне заявила она.

А что ей оставалось делать?! Разве что выйти замуж за бедняка. Это после той роскоши, к которой привыкла?! Теперь ей надо всего лишь привыкнуть ко мне. Впрочем, как любовник я ей очень понравился. Да и она мне тоже. После родов Латифа стала чувственнее, горячее. В ней появился огонек, которого мне не хватало в Фион.

Утром я приказал выкинуть в море трупы крестоносцев и валявшихся рядом с нашей улицей лиссабонцев. Погода стояла не жаркая, где-то градусов пятнадцать, но тела все равно скоро начнут разлагаться. Тоже самое посоветовал сделать и брабантцам, которых навестил. Марк теперь стал моим соседом. Он занял верхний дом на соседней улице.

— Как ты думаешь, король отдаст мне этот дом? — спросил Марк.

— Почему нет?! — произнес я. — Думаю, не только этот. Ты ему здорово помог.

— У королей и сеньоров короткая память, — поделился он жизненным опытом.

— Тебе виднее: ты теперь и сам сеньор! — пошутил я.

— Да, повезло мне, — согласился рыцарь Марк. — Если бы служил у Вильгельма Ипрского, может быть, уже гнил бы в земле.

— Поехали в португальскому королю, поговорим, — предложил я.

Нас сопровождали пять рыцарей. Мы проехали к цитадели по улице, на которой валялись трупы мужчин, женщин, детей. Ворота цитадели были открыты, никто их не охранял. Двор весь завален раздетыми трупами мужчин. Скорее всего, это те маврские воины, которые собирались сдаться королю. Судя по ранам — перерубленным рукам, которыми они пытались закрываться, и рассеченным телам — мавры были без оружия и доспехов. Двери во всех зданиях нараспашку. Наверняка там не осталось живых людей и ничего мало-мальски ценного. Возле конюшни стоял привязанный серый жеребец. Услышав стук копыт наших лошадей, из конюшни вышел крестоносец с небольшой охапкой грязной соломы, дал ее коню, а сам настороженно уставился на нас.

— Где король Афонсу, не знаешь? — спросил я.

— Говорят, в лагере под городом, — ответил рыцарь.

Мы поехали по улице вниз к восточным воротам. Эту улицу грабили первой. Ворота во все дворы вышиблены, внутри валяются трупы. Отовсюду воняло тухлой кровью. Скоро начнут разлагаться тела, и вонь станет непереносимой. Во дворе пятиэтажки какой-то шутник сложил горкой отрубленные головы. Венчала горку детская головка с закрытыми глазами, повернутая в сторону распахнутых ворот. Тел не было видно, наверное, остались в доме.

Место, где раньше стояли крестоносцы, было словно выжжено. Казалось, что из их тел капал на землю невидимый яд, который выедал всё. Только высохшие экскременты остались. Португальские войска, за исключением тамплиеров, участия в грабеже города не принимали. Король Афонсу вывел их из города — и правильно сделал. Подозреваю, что в противном случае многих бы не досчитался. Крестоносцы дерутся лучше, нападают первыми и без предупреждения.

Король Афонсу был в своем шатре. Он опять сидел за столом, но теперь компанию ему составляли только архиепископ Паю Мендиш и мажордом Эгеш Мониш. Они с грустными лицами пили вино. Король кивком головы поздоровался со мной и Марком и жестом пригласил за стол. Я по привычке сел рядом с архиепископом, а Марк — напротив меня. Слуга с лицом постаревшего ребенка сразу поставил перед нами бронзовые бокалы и начал наливать в них красное молодое вино.

— Что там в городе? — спросил король Афонсу.

— Как обычно: грабят и убивают всех подряд, в том числи и друг друга, — ответил я.

— Они убили мосарабского епископа Лиссабона, — с горечью в голосе сообщил архиепископ Паю Мендиш. — Я обещал ему, что церковь и клир никто не тронет.

— А чего вы от них ждали?! Я предупреждал вас, что на Святую Землю крестоносцев ведет не бог, а дьявол. За золотую монету они убьют родную мать, — произнес я.

— И даже за серебряную, — поддержал меня Марк.

— Этого не может быть! — яростно заявил архиепископ Паю.

— Расскажи это убитому епископу, — предложил я.

— Сейчас не время спорить, — вмешался король Афонсу. — Что нам делать дальше с крестоносцами?

— Отправить их на Святую Землю, — предложил я. — Пусть там замаливают лиссабонские грехи.

— Некоторые хотели остаться здесь, — сказал король, — а мне позарез нужны опытные воины. Хочу отбить у мавров Палмеллу, Синтру и Алмаду. Я послал сенешаля на переговоры с гарнизоном Синтры.