Кровь, или 72 часа - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Григорьев cтр.№ 16

И чтобы укротительский талант не пропадал, они завели Чарлика.

— Ты ведь тоже не хочешь возвращаться в город? — чесала его за ушком Ника.

Пес внимательно слушал и нетерпеливо толкал ее руку носом, когда она переставала его чесать.

— Конечно, нам на природе веселее! — ответила за него Ника.

Несмотря на постельный режим, к середине недели она совсем слегла. Яна с тревогой смотрела, как сестренка все сильнее задыхается, а жар уже чувствовался на расстоянии. Сквозь боль и слезы Ника обещала поправиться и наотрез отказывалась ехать в город. Соседи наперебой советовали обратиться к местной целительнице.

— Хорошо, сестренка! — поставила условие Яна. — Мы останемся здесь до приезда родителей, но при условии: я покажу тебя Матрене.

Ника условие приняла. Сосед по даче отвез сестру на своей видавшей виды «Победе» на выселки. Не успел он докурить первую беломорину, как Яна вышла из дома целительницы.

— Что? Отказала?! — не поверил он.

— Я никому не отказываю, — на пороге появилась Матрена. — А тем более детям!

Через четверть часа она уже осматривала Нику. Выставленные на улицу Яна с соседом тихо беседовали. Даже Чарлику не разрешили присутствовать, и он с тревогой поглядывал то на Яну, то на закрытую дверь.

А за дверью ошарашенная Матрена никак не могла прийти в себя. Глядя на цвет выходившей из девчушки мокроты, она не верила глазам. Он в точности совпадал с пятном на рубахе угоревшего в прошлые выходные парня.

— Как эта неокрепшая девушка, по сути, еще ребенок, может обладать такой силой? — удивлялась она.

Ника поняла состояние целительницы по-своему и с испугом спросила:

— Что, все так плохо?

— Не переживай, детка, — ответила та и положила ей руку на лоб. — Я тебе помогу, но до приезда родителей ты поживешь у меня.

У больной не было сил возражать, да и старуха ей понравилась. Нике почему-то казалась, что она знала ее всю свою жизнь. От женщины веяло чем-то далеким и знакомым, отчего щемило сердце. Ника смотрела в ее удивительно молодые глаза и, позабыв о боли, мучительно пыталась вспомнить: «Где я могла ее раньше видеть?»

От высокой температуры мысли хрупкой пациентки спутались, и она впала в спасительное забытье. На короткое время Ника пришла в себя в трясущейся «Победе», чтобы узнать, что ее везут в дом к удивительной старухе.

К ночи жар спал. Девушка лежала на полатях среди пучков сушеных трав и разглядывала сквозь них застеленную туманом комнату. Она потерла глаза, туман не исчез. Он поднимался к потолку, окутывая высокие полати и покрывал пациентку с головы до пят. Взгляд девушки просветлел, на щеках появился слабый румянец. Мешал дышать лишь противный запах тухлых яиц, висевший в густом тумане.

— Ну что, сестра? Как ты себя чувствуешь? — услышала она откуда-то снизу.

Ника свесилась с полатей, пытаясь разглядеть, с кем разговаривает хозяйка. Внизу она увидела склонившуюся над русской печью целительницу. Та что-то помешивала в кипящем чугунке, который и источал зловоние. От этого дурно пахнущего пара в груди заклокотало. Старуха разогнулась, и не успела Ника опомниться, как целительница уже молотила ее по свесившейся вниз спине. От неожиданности девушка закричала, но вместо крика из ее горла вылетел комок сине-зеленой мокроты, за ним другой, потом третий. В глазах потемнело, а бабка продолжала проверять ребра пациентки на прочность. Не прошло и минуты, как темнота отступила, и Ника с удивлением смогла глубоко вдохнуть.

«А не такой уж этот воздух и противный», — подумалось ей.

Девушка снова лежала на полатях и наслаждалась легкостью дыхания. Внезапно она вспомнила, зачем только что заглядывала в комнату.

«Я же искала сестру целительницы!» — Ника вновь выглянула из-под пучков сухой травы.

Старуха была одна.

— А где же ваша сестра?

— Отдыхает на полатях! — озорно глянула на нее Матрена.

— Здесь никого нет, — ответила Ника и тут же догадалась, кто имеется в виду.

— Я вижу, ты уже ее нашла, — улыбнулась старуха. — Ты моя сестра! И я уже давно тебя ищу. Вот, выпей, — она протянула маленький горшочек с отваром. — Я тебе все расскажу. У нас вся ночь впереди!

Девушка поморщилась от горечи и, зажмурившись, одним залпом осушила глиняную посудину. Теплая нега разлилась по телу, и впервые за последние годы она заснула без изнурительной дыхательной гимнастики и мучительного кашля перед сном.

В полночь Ника проснулась, словно заново родившись. В груди почти не саднило и дышалось непривычно легко и свободно. Сквозь щелки прикрытых глаз она видела, как целительница размельчает что-то в ступке, тихо бурча себе под нос.

— Ну, рассказывай! — не отрываясь от своего занятия, потребовала она.

— О чем? — удивилась Ника. «Интересно, как она догадалась, что я не сплю?!»

— Как ты уморила городских хлыщей.

— Каких хлыщей? Никого я не морила!

— А откуда же тогда взялся твой плевок на их одежде?

— Почему уморила?! — не слышала ее Ника. — Что с ними случилось?

— Угорели они! Ты что, не слышала? Весь поселок только об этом и говорит!

— Меня Яна на улицу не пускала! Как угорели?! — напугалась Ника.

— Как-как — насмерть! У Семеновны в бане!

— В бане?! — тут у Ники что-то щелкнуло в голове, и она начала вспоминать тот ужасный вечер. Матрена внимательно слушала про то, как девушку охватила небывалая ярость, и про странные видения, и про запах бани, и про необычную легкость после выплеснутых эмоций. Позабыв о ступке, целительница с изумлением смотрела на девушку.

— А когда-нибудь еще ты испытывала приступ злости, который сменялся такой вот легкостью?

Ника скорее почувствовала, чем услышала еле уловимое напряжение в голосе старухи.

— Один! Нет, два раза! Но от этого никто не умирал!

Тут она запнулась. Ведь о судьбе Гоги она ничего не знала.

Девушка с неподдельной тревогой рассказала о далеком случае в санатории.

— Вы думаете, Гоги тоже угорел? — боясь услышать ответ, прошептала Ника.

— Сестры не выкают друг другу, — ласково сказала знахарка, пытаясь отвлечь ее от пугающих мыслей. — У сестер нет возраста.

— Расскажите, то есть расскажи, почему ты называешь меня сестрой.

— По-моему, ты еще не закончила свой рассказ!

— Как не закончила? Срок санаторной путевки истек, и мы вернулись домой.

— А как же второй случай?

— А-а-а! Ну, это было совсем недавно! — повеселела Ника. — На майские праздники. Нашему классу поручили выступить на школьном вечере, посвященном Дню Победы. В этом же году было сорок лет прорыву блокады Ленинграда, вот мы и делали постановку о Савичевой Тане. Ну, о той девочке, у которой на глазах умерла от голода вся семья.