Сенсация - читать онлайн книгу. Автор: Ивлин Во cтр.№ 36

— Да.

— Газета платит за каноэ, и за этот вермут, и за вещи в вашей комнате?

— Да.

— Тогда мои расходы тоже будут оплачивать… у нее есть ночные рубашки, которые она сшила для дамы из французского посольства, но они не понравились ее мужу и поэтому продаются очень дешево. Четыре крепдешиновые рубашки за шестьдесят долларов. Купить их?

— А вы не думаете, что она сообщит вам новости, если вы их не купите?

— Неудобно будет спрашивать.

— Тогда покупайте.

— И парикмахер, который меня причесывал… он бреет министра внутренних дел. Он наверняка знает много. Только я не могу так скоро опять прийти к нему мыть голову. Может, мне купить у него духи? И я хочу ковер в комнату — пол такой холодный, такой шершавый. Русский, который торгует мехами, — любовник одной из мисс Джексон. О, Уильям, как замечательно мы будем вместе работать!

— Но, Кэтхен, это ведь не мои деньги. Вы знаете, что если бы я был богат, то отдал бы вам все, но я не могу растрачивать деньги газеты…

— Глупый Уильям! Как раз потому я и могу взять эти деньги! Поймите, я не могу их взять у вас. Муж не позволил бы мне взять деньги у мужчины, но у газеты… Я думаю, что мистер Гентакян тоже много знает — это его магазин напротив «Пинг-понга»… О, Уильям, я сегодня такая счастливая! Давайте не пойдем ужинать в пансион, где злая фрау Дресслер. Давайте снова поужинаем в «Пинг-понге». Мы можем купить у Бенакиса баночку икры, и Попотакис сделает нам бутерброды…

После ужина Кэтхен помрачнела.

— Мне сейчас было так хорошо, — сказала она. — Но теперь я думаю: что со мной будет? Вы через несколько недель уедете. Я так долго ждала своего мужа. Вдруг он совсем не вернется?

— Как вам кажется, вы могли бы жить в Англии?

— Я жила в Англии. Там я и научилась говорить по-английски. После того, как мой отец уехал в Южную Америку. Мне было шестнадцать лет. Я работала в мюзик-холле.

— Где?

— Не знаю. Где-то у моря. Там я встретила своего мужа. Он был рад, что может поговорить с кем-то по-немецки. Как он говорил!.. Ну вот, вы напомнили мне о нем, и мне стыдно, что я пью шампанское, когда он, может быть, в беде.

— Кэтхен, сколько вы должны его ждать?

— Не знаю. — Она сняла фольгу с горлышка бутылки. — Он не очень хороший муж, — призналась она. — Зачем он уехал так надолго?

Она приложила фольгу к лицу и старательно облепила ею нос.

— Кэтхен, дорогая, выходите за меня замуж.

Она приложила искусственный нос к лицу Уильяма.

— Не подходит.

— Не подходит? Вы не хотите жить в Англии?

— Этот нос вам не подходит.

— Черт побери! — сказал Уильям.

— Теперь вы рассердились.

— Вы можете быть серьезной?

— Я была серьезной слишком часто и слишком долго… Может быть, сделаем так: я сейчас буду с вами, а когда он вернется, я опять буду с ним? — спросила она с надеждой.

— Я хочу, чтобы вы уехали со мной в Англию. Сколько я должен ждать?

— Не надо портить вечер вопросами. Давайте играть в пинг-понг.

В ту ночь, возвращаясь в пансион Дресслер, они держались за руки. Животные спали, и небо над ними было светлым от звезд.

— Сколько я должен ждать? Сколько?

— Недолго. Скоро. Когда хотите, — сказала Кэтхен и убежала к себе на чердак.

Проснулся трехногий пес, и его протестующий лай разнесся по всему городу, перебудив бродяг в подворотнях и мусорных кучах.

На следующее утро Уильям проснулся в новом мире.

Стоя на веранде и пытаясь докричаться до своего боя, он постепенно осознавал перемены, происшедшие за ночь. Дожди кончились. Пол под его ногами был теплым. Заросли сорняков у ступенек покрылись вдруг алыми цветами. В небе сияло тропическое солнце, пока еще низко, но обещая палящий зной днем, а за жестяными крышами города, где прежде висела тусклая завеса сланцевых облаков, открылась необозримая даль; миля за милей освещенных солнцем гор, холмистые пастбища, дымчато-розовые плато, виллы, фермы и деревни, сады и поля, крошечные храмы, гряда за грядой, переходившие в голубые вершины на дальнем горизонте. Уильям продолжал звать своего боя — и напрасно.

— Он ушел, — сказала фрау Дресслер, пронося мимо груду глиняной посуды. — Сегодня все слуги ушли. Они делают праздник окончания дождей. Мне помогают немецкие друзья.

В конце концов завтрак Уильяму принес неимущий механик, задолжавший фрау Дресслер за новогоднюю елку.

В этот день произошло много событий.

В девять пришел прощаться Эрик Олафсен. На одной из железнодорожных станций началась эпидемия чумы, и его посылали создавать госпиталь. Он отправлялся без воодушевления.

— Это глупая работа, — сказал он. — Я уже работал в чумном госпитале. Как вы думаете, скольких мы вылечили?

— Понятия не имею.

— Ни одного. Мы могли только ловить тех пациентов, которые были слишком больны, чтобы передвигаться. Другие бежали в деревни, поэтому людей заражалось очень много. В цивилизованных колониях посылают не врачей, а солдат. Они окружают место, где чума, и стреляют в каждого, кто пытается убежать. Через несколько дней, когда все умирают, они сжигают дома. Здесь мы для этих несчастных людей ничего не можем сделать. Но я еду, потому что правительство меня попросило. Где Кэтхен?

— Пошла за покупками.

— Хорошо. Это очень хорошо. Она была печальной с такими старыми, грязными платьями. Я очень рад, что она стала вашим другом. Скажите ей за меня до свидания.

В десять часов Кэтхен вернулась, нагруженная пакетами.

— Милый, — сказала она, — я счастлива. Все так рады, что наступило лето, и все такие вежливые и добрые. Они знают, что у меня есть друг. Посмотри, что я принесла.

— Замечательно. Ты что-нибудь узнала?

— Это было трудно. Мне столько нужно было сказать о вещах, которые я покупала, что я не говорила о политике ни с кем, кроме австрийца. Он вчера пил чай с гувернанткой президента, но боюсь, что ты будешь разочарован. Она не видела президента уже четыре дня. Понимаешь, его заперли.

— Заперли?

— Да, заперли в спальне. Они так часто делают, когда он должен подписать важные документы. Но гувернантку это беспокоит. Понимаешь, обычно его запирает семья, и только на несколько часов. Теперь это доктор Бенито, какой-то русский и два черных секретаря, которые приехали из Америки. Они заперли его три дня назад, а когда родственники хотят его увидеть, им говорят, что он пьян. Они не пустили его на открытие колледжа имени Джексона. Гувернантка говорит, это подозрительно.