Семейный круг - читать онлайн книгу. Автор: Андре Моруа cтр.№ 10

Когда мать впервые привезла ее в монастырь, при взгляде на большие белые строения на берегу реки Дениза восприняла их не как темницу, а как убежище. Тут, за высокими стенами, стоящими под защитой суровых башен, никто не заговорит с ней о доме на улице Карно, который она про себя называла «проклятым». Кто здесь, в тщательно запираемых двориках, знает, что доктор Герен каждый вечер приходит в их дом играть на скрипке, в то время как господин Эрпен сидит в клубе? Кто здесь знает, как госпожа Эрпен потешала прислугу стенаниями, когда узнала, что доктор предпочел ей сиделку? Но мало-помалу Дениза обнаружила, что ее история известна всему монастырю. Весь свет, казалось, занят домом на улице Карно. В часовне ей чудилось иной раз, что черные проворные бесы шныряют между скамьями, прижав локти, как господин Лесаж-Майль, и шепчут: «У Денизы Эрпен мать блудница; она с доктором Гереном творит плотский грех».

Некоторые девочки никогда с ней не играли. Несмотря на все старания учительниц, во время перемен воспитанницы разбивались на замкнутые группы. Элен и Франсуаза Паскаль-Буше, верховодившие в самой влиятельной группе, здоровались с Денизой при встречах в коридоре или в строю; они были ласковые и воспитанные, но в тоне их чувствовалось, что у них нет желания сойтись с нею поближе. Денизу это тем более огорчало, что она считала их очень красивыми. Она страстно желала заслужить их любовь, поразить их ловкостью в игре или самопожертвованием. Быть может, именно эту неистовость желания и имел в виду аббат Гиймен, когда говорил: «Дениза, вы как пламя…»

Между тем как-то перед прогулкой, которую воспитанницы совершали по четвергам, одна из самых видных девочек этой компании, Сабина Леклер, спросила у Денизы, не хочет ли она пойти в паре с нею.

Для Денизы это было великой радостью. Идя по тропинке, которая вилась вдоль реки под склонившимися над ней ивами, девочки оживленно щебетали. Дениза разоткровенничалась, и ей показалось, что она обрела близкую подругу. На следующий день в первую перемену, она подошла к Сабине и предложила поиграть.

— Нет, зачем же, — ответила та, засмеявшись. — У меня есть подруги.

— А как же вчера? — вырвалось у Денизы.

— Вчера было просто так, — ответила Сабина. — Мне только хотелось узнать, какая ты, о тебе ведь рассказывают разные разности.

Сабина Леклер присоединилась к своим. В тот год девочки увлекались игрой в серсо, с палочками и обручами, обтянутыми полосками красного бархата и золотой тесьмы. Но бархат вскоре отклеивался, и тогда обнаруживалось некрашеное дерево, казавшееся безобразным, унылым и жалким.

После того как компания Паскаль-Буше отвергла Денизу, она сблизилась с другой группой, которая нравилась ей меньше, зато лучше к ней относилась, ею верховодила Берта Пельто, дочь пон-де-лэрского нотариуса. У этой толстушки было действительно доброе сердце. Дениза подружилась с ней. Когда наступили пасхальные каникулы и им надо было разлучиться, они были этим очень огорчены. Берта сказала Денизе:

— Раз мы с тобой обе едем в Пон-де-Лэр, я попрошу маму, чтобы она как-нибудь пригласила тебя к нам.

Это приглашение стало для Денизы самым важным, самым лучезарным событием той весны.

Не без тревоги возвращалась она в дом на улице Карно, где ей предстояло провести две недели. Госпожа Эрпен на расстоянии превратилась для нее в грозное чудовище. Она ненавидела мать и сама упрекала себя за это. Вразрез со сложившимся у нее безобразным, отталкивающим образом матери, она сразу же была очарована, вновь увидев эту еще совсем молодую, полную жизни даму. На госпоже Эрпен было новое платье из молочно-синего крепона, показавшееся Денизе после черных монастырских передников радостным, как весна. За завтраком госпожа Эрпен старалась обворожить дочерей и мужа, была кокетлива, мила, нежна, насмешлива, — и в несколько минут завоевала их сердца.

Дом и сад показались Денизе крохотными, но вновь видеть их доставляло ей радость, которой она и сама не ожидала. В первый вечер, лежа в постели, она с удовольствием прислушивалась к паровозным гудкам. В шесть часов утра ее разбудили куранты училища Боссюэ; они играли «Венецианский карнавал», запинаясь перед некоторыми нотами, словно живой человек. Дениза встала и подошла к окну, чтобы посмотреть на улицу; сквозь серые сумерки виднелись рабочие в картузах, входившие в закусочную. Дениза оделась и спустилась в кухню. Викторина устроила ей торжественный прием; она приготовила к завтраку ее любимые блюда: пудинг из макарон и цыпленка с маслинами. Куртегез смущался в ее присутствии, называл ее теперь «мадемуазель Дениза» и уже не обращался к ней на «ты». Все семейство отправилось к поздней мессе в церковь Зачатия, и Денизе позволили подняться на хоры, к господину Турнемину. На паперти господин Эрпен молча отделился от жены и пошел вперед. Доктор Герен рассматривал в это время скульптуру портала, но обернулся в тот самый момент, когда мимо него проходила госпожа Эрпен с детьми.

Тогда Дениза поняла, что за лицемерной, спокойной видимостью в их семье все осталось по-прежнему. В понедельник госпожа Эрпен сказала, что ей придется съездить в Руан, чтобы навестить бедную больную мамочку. Дениза хотела было тоже поехать, но мать с недовольным видом отказалась взять ее с собой. В виде утешения отец повел ее к себе в контору. Она любила бывать на складах, где пахло шерстью и салом, ей нравились огромные тюки, на которые отец подсаживал ее, когда она была маленькой. Аристид Эрпен, дремавший в кресле, встал и подарил внучке двадцатипятифранковую золотую монету. Вечером, к обеду, госпожа Эрпен не вернулась.

— Мама, должно быть, опоздала на поезд в пять сорок девять, — сказал господин Эрпен с напускной непринужденностью. — Она подождет шесть десять.

— Девочки проголодались, сударь, — ответила с упреком мадемуазель Пероля, — им надо ложиться.

— Накормите их, — сказал он, — а я подожду.

Госпожа Эрпен приехала только в восемь. Дениза надеялась, что отец встретит ее сурово. А он только сказал:

— Как ты задержалась.

Она ответила:

— Я опоздала на поезд. Такая глупость: запирают двери за пять минут до отхода.

— Я так и думал, — сказал господин Эрпен, гордо взглянув на мадемуазель Пероля.

Денизе хотелось бы, чтобы он закричал; в это мгновение она пожалела, что родилась не мужчиной, а то она швырнула бы эту улыбающуюся женщину на пол, стала бы бить ее и терзать. Ничего подобного не произошло. На другой день госпожа Эрпен была еще жизнерадостнее и ласковее, муж ее — влюблен и покорен, как никогда.

Прошло дней пять, и Дениза стала беспокоиться, что нет весточки от Берты Пельто. Она поделилась с мадемуазель Пероля, потом с матерью.

— Я буду крайне удивлена, если госпожа Пельто пригласит тебя, — довольно желчно ответила госпожа Эрпен. — Она подруга твоей бабушки, а ее муж наш нотариус, но ни я у них, ни она у нас никогда не бывали, и я не намерена делать первые шаги.

— Но, мама, Берта три раза просила меня… А когда мы в монастыре прощались, она даже сказала: «Мне очень хочется, чтобы ты познакомилась с моим братом».