Легенда об Уленшпигеле - читать онлайн книгу. Автор: Шарль де Костер cтр.№ 130

Ну, желаю тебе успеха, мой драгоценный! Судьба к молодым людям благосклонна, как говаривал его святейшее величество в бозе почивший император Карл V, вельми искушенный как в военной, так равно и в любовной науке».

Кончив читать, секретарь сказал:

– Вот и все. А подписано письмо: «Дворянин Иоос Дамман».

И тут народ закричал:

– Смерть убийце! Смерть колдуну! В огонь соблазнителя! На виселицу разбойника!

– Тише, добрые люди! Дайте нам спокойно разобрать его дело, – сказал судья и обратился к старшинам: – Я хочу прочитать вам другое письмо, которое Неле обнаружила в зашитом кармане праздничного платья Катлины. Письмо это следующего содержания:

«Прелестная ведьмочка! Вот рецепт снадобья, присланный мне самой супругой Люцифера. Благодаря этому снадобью ты сможешь взлететь на солнце, на луну, на звезды, побеседовать с духами стихий, возносящими к Богу молитвы людей, пронестись над всеми городами, селами, реками и лугами. Смешай равные доли stramonium’а [222] , solanum somniferum’а [223] , белены, опия, только что сорванные головки конопли и белладонну.

Если хочешь, мы с тобой нынче же вечером отправимся на шабаш духов, только люби меня крепче и не будь такой скрягой, как прошлый раз, когда ты мне объявила, что у тебя нет десяти флоринов. Я знаю, что ты хранишь клад и не желаешь мне его открыть. Неужто ты меня разлюбила, моя зазноба?

Твой холодный бес

Ганс».

– Смерть колдуну! – кричал народ.

– Надобно сличить почерки, – заметил судья.

Оказалось, что почерк один и тот же.

Тогда судья обратился к присутствовавшим на суде дворянам:

– Подтверждаете ли вы, что это точно мессир Иоос Дамман, сын старшины города Кейре, что под Гентом?

– Подтверждаем, – объявили дворяне.

– А знали ли вы, – продолжал судья, – мессира Гильберта, сына дворянина Виллема Рейвиша?

На это ему один из дворян по имени ван дер Зикелен ответил так:

– Я из Гента. Мой steen [224] находится на площади Михаила архангела. Я знаю дворянина Виллема Рейвиша, старшину Кейре, что под Гентом. Назад тому пятнадцать лет у него пропал двадцатитрехлетний сын, кутила, игрок, шалопай. Все это ему прощалось по молодости лет. С тех пор о нем ни слуху ни духу. Прошу показать мне шпагу, кинжал и сумку покойного.

Осмотрев их, он сказал:

– На рукоятях шпаги и кинжала герб Рейвишей: три серебряные рыбы на голубом поле. Тот же самый герб воспроизведен на золотом замочке сумки. А это что за кинжал?

– Этот кинжал был найден вонзенным в тело Гильберта Рейвиша, сына Виллема, – отвечал судья.

– Я вижу на нем герб Дамманов: зубчатая башня на серебряном поле, – сказал дворянин. – И в том да будут мне свидетелями сам Господь Бог и все святые его!

Другие дворяне не разошлись с ним в показаниях:

– Мы подтверждаем, что это гербы Рейвишей и Дамманов. И в том да будут нам свидетелями сам Господь Бог и все святые его!

Тогда судья сказал:

– Из свидетельских показаний, а равно и из бумаг, оглашенных на суде старшин, явствует, что мессир Иоос Дамман – колдун, убийца, соблазнитель и похититель королевского имущества и, как таковой, повинен в оскорблении величия Божеского и человеческого.

– Говорить вы можете все, что угодно, господин судья, – начал Иоос, – но осудить меня за неимением непреложных доказательств вам не удастся. Я не колдун и никогда таковым не был. Бесом я только прикидывался. Что касается моего светящегося лица, то секрет его вам известен; в состав же снадобья, за исключением белены, растения ядовитого, входят средства только снотворные. Когда эта женщина, действительно – ведьма, его принимала, она мгновенно погружалась в сон, и снилось ей, будто она летит на шабаш, будто она водит там хоровод, спиной к центру круга, и поклоняется дьяволу, стоящему в обличье козла на престоле. Еще ей снилось, будто по окончании хоровода она подходила к дьяволу и, как все колдуньи, целовала его под хвост, а затем предавалась со мной противоестественным ласкам, тешившим извращенное ее воображение. Она утверждает, что руки у меня были ледяные, а тело прохладное, но это от молодости, колдовство тут ни при чем. Любовные игры быстро согревают. Катлина, однако ж, невесть что выдумала да сама же в это и поверила и упорно принимала меня за беса, хотя я самый настоящий человек, с кровью в жилах, такой, каким вы меня сейчас видите. Виновен не я, а только она: она принимала меня за беса и все-таки делила со мною ложе, а это значит грешить и помышлением и делом Богу и Духу Святому. Следственно, это она, а не я, повинна в преступлении, которое именуется колдовством, и ее надлежит сжечь на костре, как заправскую хитрую ведьму, прикинувшуюся сумасшедшей, чтобы скрыть свои темные дела.

Но тут вмешалась Неле.

– Что вы слушаете убийцу? – воскликнула она. – Он, как продажная девка с кружком на рукаве, превратил любовь в ремесло и в товар. Что вы его слушаете? Чтобы спастись самому, он хочет послать на костер женщину, которая все ему отдала.

– Неле злая, – сказала Катлина. – Не слушай ее, милый Ганс!

– Нет, нет, – продолжала Неле, – ты не человек – ты трусливый и злобный бес. – Обняв Катлину, она обратилась к судьям: – Господа судьи, не слушайте бледнолицего этого злодея! У него одно желание – чтобы сожгли мою мать, а она виновна лишь в том, что Господь посетил ее безумием и она верит всему, что ей чудится. Она много страдала – и телом и душой. Не казните же ее, господа судьи! Дайте ей, ни в чем не повинной, спокойно дожить ее нелегкую жизнь!

А Катлина все твердила:

– Неле злая! Не верь ей, Ганс, мой повелитель!

В толпе плакали женщины, а мужчины говорили:

– Помилуйте Катлину!

Иооса Даммана вновь подвергли пытке, он сознался наконец во всем, и суд вынес ему приговор. Он был приговорен к лишению всех прав состояния и к сожжению на медленном огне, и муку эту он претерпел на другой день перед ратушей. И пока не испустил дух, он все твердил: «Казните ведьму! Это она во всем виновата! Будь проклят Бог! Мой отец перебьет всех судей!»