Без дна - читать онлайн книгу. Автор: Жорис-Карл Гюисманс cтр.№ 36

Он в изумлении поклонился, она же, не говоря ни слова, направилась прямиком в рабочий кабинет. Там она обернулась, и Дюрталь, следовавший за гостьей по пятам, чуть не налетел на нее.

— Садитесь, прошу вас. — Он пододвинул кресло, расправил ногой ковер, сбитый котом, и извинился за беспорядок.

Госпожа Шантелув пожала плечами и осталась стоять. Спокойным, чуть грудным голосом она проговорила:

— Это я посылала вам безумные письма. Я пришла, чтобы остановить это брожение в крови, чистосердечно со всем покончить. Вы ведь сами писали, связь между нами невозможна… забудем все, что было… и, прежде чем я уйду, скажите, что вы на меня не в обиде…

— Что вы! — воскликнул Дюрталь, вовсе не желавший забывать эти «безумные письма», в ответ на которые, нисколько не притворяясь, в здравом уме и твердой памяти писал не менее пылкие послания. — Я полюбил вас!

— Полюбили! Но вы же не знали, что письма писала я! Вы любили незнакомку, любили призрак. Даже если вы сказали правду, призрак теперь исчез, на его месте я…

— Вы ошибаетесь, я прекрасно знал, что под именем мадам Мобель скрывается госпожа Шантелув.

И Дюрталь подробно объяснил, умолчав, разумеется, о своих сомнениях, каким образом ему удалось раскрыть ее инкогнито.

— Вот как! — Госпожа Шантелув на минуту задумалась, ее ресницы затрепетали, глаза затуманились. — Так или иначе, — сказала она, глядя на него в упор, — вы не могли догадаться об этом сразу, после первых писем, а ведь вы ответили на них со всей страстью, значит, этот крик души был адресован не мне!

Дюрталь заспорил, но тут же запутался в датах, письмах, да и гостья в результате потеряла нить своих рассуждений. Это выглядело так забавно, что они оба замолкли. Потом госпожа Шантелув села и вдруг — расхохоталась.

Ее резкий, пронзительный смех — из-под насмешливо вздернутой губы сверкнули ослепительно белые мелкие и острые зубы — рассердил Дюрталя. «Она издевается надо мной», — промелькнуло у него в голове, и, недовольный оборотом, который приняла их беседа, и невозмутимым спокойствием женщины, чей облик так не вязался с пламенными письмами, он с досадой спросил:

— Могу я узнать, что вас так рассмешило?

— Простите, это нервы. На меня даже в омнибусе иногда находит — вот так, ни с того ни с сего. Не стоит об этом. Проявим благоразумие и обсудим все спокойно. Вы говорите, что любите меня?

— Да.

— Хорошо, но даже если предположить, что вы мне тоже не безразличны, куда это может нас завести? Помнится, мой бедный друг, вы отказали мне в свидании, о котором в минуты безумия я вас просила, и подкрепили свой отказ вполне обоснованными причинами.

— Да, отказал, но я еще не знал, что речь идет о вас. Я же сказал, что лишь через несколько дней Дез Эрми, сам того не подозревая, открыл мне ваше имя. Догадайся раньше, неужели я бы колебался? В первом же письме, написанном мной после вашего разоблачения, я умолял вас о встрече.

— Пусть так, но выходит, я права — первые письма вы писали не мне!

Госпожа Шантелув на секунду задумалась. Спор, который они завели, начинал тяготить Дюрталя. Из осторожности он промолчал, соображая, как лучше выйти из создавшегося положения.

Однако его гостья сама пришла ему на помощь.

— Давайте прекратим эти пререкания, от них все равно никакого толку, — с улыбкой предложила она. — Положение дел в целом таково: я замужем за очень хорошим человеком, и он меня любит. Его единственное, в сущности, преступление — в том, что он представляет себе счастье несколько пресным. По его представлениям, счастье всегда должно быть под рукой. Я первая написала вам, значит, вина на мне. А мужа мне, поверьте, жаль. Вы творите, пишете замечательные книги — вам совсем ни к чему, чтобы в вашу жизнь вторгалась взбалмошная женщина. Лучше нам остаться друзьями, настоящими друзьями.

— Вы писали мне такие пламенные письма, а теперь говорите о рассудке, здравом смысле, бог знает о чем!

— Но будьте откровенны, вы ведь меня не любите!

— Я? — Он нежно взял ее за руки.

Госпожа Шантелув не отстранилась, однако, глядя Дюрталю прямо в глаза, решительным тоном произнесла:

— О какой любви может идти речь, если вы не приходили ко мне месяцами, даже не интересовались, жива я или нет…

— Но поймите, я не мог надеяться, что вы заговорите со мной так, как в письмах. И потом, у вас в гостиной всегда толкутся гости, муж… Да я бы просто не пробился к вам!

Дюрталь все крепче сжимал руки госпожи Шантелув, подступая к ней все ближе. Подернутый туманной поволокой взор, так пленивший его, выражал печаль, почти боль. Ее бледное, чувственно-меланхоличное лицо нервно передернулось, но она решительным движением высвободила свои руки.

— Давайте сядем и поговорим о чем-нибудь другом! У вас милая квартира! А что это за святой? — спросила она, разглядывая картину над камином, на которой рядом с кардинальской шапочкой и кувшином молился коленопреклоненный монах.

— Не знаю.

— Поищу для вас в житиях святых. Кардинала, который отказывается от своей мантии и поселяется в лачуге, будет нетрудно отыскать. По-моему, так поступил святой Петр Дамиани, {42} впрочем, я не уверена. У меня никудышная память, подскажите же мне.

— Но я не знаю!

Она подошла и положила руку на плечо Дюрталя.

— Признайтесь, я вас рассердила, вы обиделись?

— Еще бы! Я сгораю от желания, неделю мечтаю о нашей встрече, и вот вы являетесь сюда и сообщаете, что между нами все кончено и что вы меня не любите…

Госпожа Шантелув ласково улыбнулась:

— Разве я пришла бы к вам, если бы не любила! Но поймите, действительность губит мечту, и лучше не давать повода для тягостных сожалений. Мы уже не дети. Отпустите, не сжимайте так! — Бледная как полотно, она вырывалась из его рук. — Клянусь, если не отпустите, я уйду, и вы меня больше не увидите.

Голос странной гостьи звучал теперь резко и глухо. Дюрталь отпустил ее.

— Сядьте, пожалуйста, за стол, сделайте это для меня. — И, слегка притопнув ногой, она печально вздохнула: — Выходит, женщине нельзя стать мужчине просто подругой. А славно было бы посещать вас, не опасаясь дурных мыслей. — Потом, помолчав, мечтательно добавила: — Видеться просто так и, если не можешь говорить о чем-то возвышенном, молчать. Как хорошо молчать! — Она вдруг спохватилась: — Сколько уже времени! Мне пора!

— Как! Вы не оставите мне никакой надежды! — вскричал он, целуя ее руки в перчатках. — Скажите, вы придете еще?

Гостья не ответила, лишь слегка покачала головой, но Дюрталь не отступал, и она сказала:

— Обещайте, что ни о чем не будете меня просить, что станете вести себя благоразумно, и послезавтра в девять вечера я навещу вас.