Без дна - читать онлайн книгу. Автор: Жорис-Карл Гюисманс cтр.№ 21

Та, однако, отказалась:

— Нет, нет, все и так готово.

— Ну и благоухание! — воскликнул Дюрталь, вдыхая аромат кипящего супа, в котором среди запаха других овощей особенно выделялся запах сельдерея.

— За стол! — скомандовал появившийся уже в куртке умытый Каре.

Все сели. Разгоревшаяся печь гудела. В этой теплой атмосфере, забыв обо всем на свете, Дюрталь вдруг оттаял душой. В гостях у семейства Каре он чувствовал себя так далеко от Парижа, так далеко от своего времени!

Жилище Каре было бедным, но обстановка — такой приятной, сердечной, дружеской. Все, вплоть до деревенской еды, чистых стаканов, блюдца с подсоленным маслом, кувшина с сидром, сближало собравшихся за столом, освещенным обшарпанной лампой, которая бросала бледно-серебристый свет на грубую, домотканую скатерть.

«К следующему нашему визиту надо будет разжиться в английском магазине банкой апельсинового джема, он с такой приятной кислинкой», — подумал Дюрталь.

По взаимному согласию с Дез Эрми на ужин к звонарю они всегда что-нибудь прикупали. Каре обеспечивал суп, салат, сидр. Чтобы не вводить его в расходы, друзья приносили вино, кофе, водку, сладости с таким расчетом, чтобы еще оставалось и компенсировало траты на суп и мясо, которых одним Каре хватило бы, разумеется, на несколько дней.

— На этот раз удался на славу! — приговаривала госпожа Каре, передавая по кругу красноватого цвета бульон, местами отливавший темным золотом и усеянный топазовыми блестками.

Бульон был крепким, жирным и в то же время нежным — куриные потроха придавали ему благородный вкус.

Все молчали, уткнувшись в тарелки, и пар от благоухающего супа оживлял лица.

— Самое время повторить банальную истину, столь любезную Флоберу: «В ресторане такого не отведаешь», — сказал Дюрталь.

— Не будем бранить рестораны, — возразил Дез Эрми. — Они доставляют особенную радость тем, кто умеет быть внимательным. Вот хотя бы два дня назад: возвращаясь от больного, я заскочил в одно из тех заведений, где за три франка тебе предложат суп, пару вторых блюд на выбор, салат и десерт. У этого ресторана, где я бываю примерно раз в месяц, свои завсегдатаи, люди благовоспитанные — не подступишься: офицеры в штатском, члены парламента, чиновники. Принюхиваясь к подливке с подозрительной рыбой, я смотрел на окружавших меня постоянных посетителей и находил, что они странным образом изменились с того времени, как я побывал здесь в последний раз. Они похудели и словно опухли; глаза либо ввалились, либо под ними появились синяки, розовые мешки; толстяки пожелтели, худые позеленели. Надежнее забытых ядов Эксили страшная еда этого заведения медленно отравляла посетителей. Нетрудно догадаться, как меня это заинтересовало. Я подверг себя токсикологическому эксперименту и обнаружил, тщательно пережевывая пищу, что какие-то ужасные ингредиенты заглушают вкус — тухлую рыбу явно обработали угольным порошком и толченой дубовой корой, чтобы отбить запах, мясо сдобрили маринадами и подкрасили соусами цвета сточной воды, в вина, подцвеченные фуксинами и пахнущие фурфуролом, добавили патоку и гипс. Тогда я решил ходить туда каждый месяц и наблюдать, как все эти люди будут хиреть.

— О! — воскликнула с ужасом госпожа Каре.

— Послушай, — сказал Дюрталь, — да ты сам часом не сатанист?

— Ну вот, Каре, он и добился своего. Хочет, не дав опомниться, втянуть нас в разговор о сатанизме. Правда, я обещал ему побеседовать сегодня вечером на эту тему. Да, да, — заверил медик в ответ на удивленный взгляд звонаря, — вчера Дюрталь, который, как вы знаете, занимается историей Жиля де Рэ, заявил, что обладает всеми сведениями о средневековом сатанизме. Я спросил, есть ли у него такие же данные о сатанизме современном. Хмыкнув, он выразил недоверие, что подобная практика существует и в наши дни.

— И все же это чистая правда, — сразу посерьезнев, подтвердил Каре.

— Прежде чем обсуждать эту тему, — сказал Дюрталь, — я бы хотел задать Дез Эрми один вопрос. Можешь ли ты без шуток, без кривой ухмылки, чистосердечно раз и навсегда ответить мне, веришь ты или нет в католицизм?

— Это он-то! — воскликнул звонарь. — Да он хуже, чем неверующий, он еретик.

— Откровенно говоря, больше всего меня привлекает манихейство, {21} — ответил Дез Эрми. — Это одна из самых древних и самых понятных религий. Во всяком случае, она лучше других объясняет, почему современный мир обратился в зловонную помойку. Принцип Зла и принцип Добра, бог Света и бог Тьмы — два соперника, которые борются за нашу душу. Это по крайней мере доходчиво. В настоящее время очевидно, что добрый бог потерпел поражение, а злой правит этим миром как хозяин. И я на стороне побежденного, этого у меня Каре, которого подобные теории коробят, не отнимет. По-моему, это благородная идея и честная точка зрения.

— Но манихейство невозможно, — отрезал звонарь. — Две бесконечности не могут сосуществовать.

— Если хорошенько поразмыслить, ничто вообще не может существовать. Стоит только начать обсуждать католические догматы, как они сразу рассыпаются в прах. Эта же идея превосходит человеческое разумение, а значит, две бесконечности могут сосуществовать. Именно о таких идеях говорит Книга Премудрости Иисуса, сына Сирахова {22}: «Не спорь о вещах, недоступных тебе, потому что многие вещи выше разумения человеческого». В манихействе наверняка было много хорошего, раз его потопили в крови: в конце двенадцатого столетия сожгли тысячи альбигойцев, {23} исповедовавших это учение. Не стану, однако, утверждать, что манихейцы не злоупотребили своим культом, воздав почести прежде всего дьяволу. Тут я не на их стороне, — после некоторого молчания добавил Дез Эрми и, заметив, что госпожа Каре пошла подавать второе блюдо, поспешно продолжил: — Пока мы одни, могу вам рассказать, что они делали. Один замечательный человек по имени Пселл сообщает нам в книге, озаглавленной «О действии демонов», что они в начале своей церемонии ели экскременты обоих видов и примешивали мужское семя к освященным облаткам.

— Какой ужас! — воскликнул Каре.

— А когда они причащались Телом и Кровью Господними, то выделывали и не такое, — вполголоса сообщил Дез Эрми. — Убивали детей, смешивали их кровь с золой, и это месиво, разведенное в питье, и было у них вином причастия.

— Так это и есть самый настоящий сатанизм, — вставил Дюрталь.

— Ну да, мой друг, к этому я и веду.

— Уверена, что господин Дез Эрми понарассказал вам всяких страстей, — проговорила госпожа Каре, внося на блюде кусок мяса, обложенный овощами.

— Ну что вы! — запротестовал смущенный медик.

Все засмеялись, и Каре принялся разрезать мясо, меж тем как его жена разливала сидр, а Дюрталь открывал банку с анчоусами.

— Боюсь, не переварилось ли, — сказала госпожа Каре, которую ее стряпня интересовала гораздо больше всех этих историй многолетней давности, и добавила известную сентенцию домашних хозяек: — Если бульон хорош, то мясо плохо режется.