Мартин Заландер - читать онлайн книгу. Автор: Готфрид Келлер cтр.№ 19

Мартин без промедления занялся своими коммерческими делами, то есть приготовился продолжить их в Мюнстербурге. Снял необходимые помещения для конторы и складов, а в скором времени там уже сидел писарь и сновал ученик. Г-жа Мария очень просила сохранить в доме ее маленькую торговлю, и он с удовольствием пошел жене навстречу, так как рассчитывал передавать ей кой-какие задачи, которые ему самому казались слишком хлопотными и неблагодарными. Однако выяснилось, что славная женщина не так-то легко соглашалась на все, ведь у нее уже имелись собственные принципы, как у хозяйки солидного торгового дома. Она предпочитала довольствоваться небольшим ассортиментом известных своею добротностью товаров, которые пользовались надежным спросом; клиентура постоянно увеличивалась, но без спешки и толкотни, так что ей никогда не приходилось покрывать спрос беспорядочным образом; короче говоря, ее фирма принадлежала к числу тех, какие принято называть спокойным золотым донцем.

Муж не стал чинить ей препятствия, позволил и впредь вести отдельную бухгалтерию, каковую проверил и нашел в полном порядке. Правда, при этом ему пришлось выуживать дебеты и кредиты из разных ее тетрадочек и книжиц, и Мария Заландер с некоторой опаской ожидала результатов ревизии, однако удовлетворенно рассмеялась, когда в итоге все до последнего франка стояло на своих местах, записанное черными и красными чернилами, с балансом и подтверждением.

Итак, Мартин Заландер снова воссоединился с семьей на давней почве и мог спокойно смотреть в широкий мир и в грядущие годы, насколько это вообще возможно для человека; ведь коли и не спешишь обогнать мир и время, они все равно сами стелются под ноги.

Хотя во время воскресной прогулки в народ заблуждение его столь плачевно развеялось, он волей-неволей опять направил взор на общественные дела, желая поближе познакомиться с их теперешним положением. Новую Конституцию, принятую мюнстербуржцами, наиболее передовые из сторонников государства и общества за рубежом встретили одобрением как вполне удовлетворительный инструмент, который позволит достичь того, чего желаешь со всею решимостью; и тех же принципов, какими в умеренном, даже скромном смысле удалось обеспечить народ, уже в их нынешней вербальной форме будет достаточно, чтобы день за днем вводить огромнейшие изменения, о коих означенный народ и не помышлял. В эти первые годы страна, словно пчелиный улей, гудела от законопроектов и голосований, и Заландер с удивлением наблюдал, как в сумраке пивной двое проектантов могли полностью сформулировать проект закона, небольшого, но ценою в миллионы, или референдума, причем мнение избранного народом правительства никого не интересовало. Вдобавок одни за другими, с короткими интервалами, накатывали массовые выборы всевозможных мелких и крупных чиновников в администрацию, суды, школы и общины, отчего избирателям буквально вздохнуть было некогда, а поскольку Мартин Заландер означенными обязанностями не манкировал, он незаметно оказался захвачен стремниной. Чтобы лучше ориентироваться, посещал политические собрания, начал выступать и вносить предложения, а так как независимость его была общеизвестна и оттого все знали, что для себя ему ничего не нужно, он избирался во всевозможные комиссии, в коих работал с честным рвением, хотя это было сопряжено с разъездами, а он, по правде говоря, к числу «вагантов» не принадлежал.

Таким многосложным путем он попал в число непосредственных народных руководителей, или в низовое правительство, которое в лице странствующих учителей почитало своим долгом разъяснять народу различные трудные аспекты его самоопределения, сиречь от лица плохо осведомленного народа апеллировать к народу, каковому надлежит быть более осведомленным.

Конечно, иные предметы ему и самому были не слишком хорошо известны, а оттого приходилось заранее спешно с оными знакомиться или же защищать печатные документы, приняв их на веру. Правда, подобным образом он действовал лишь изредка, зато частенько примечал это за другими. Порой у него закрадывалось печальное подозрение, будто штат политических честолюбцев высшего, среднего и низшего уровня по сравнению с прежними временами стал в целом чуточку похуже, а значит, несколько худшее состояние одного слоя обусловливает и объясняет состояние всех прочих.

Впрочем, скоро он опять воспрянул духом, уповая на народ, эту вековечную добрую почву, которая снова и снова растит высокие прямые колосья. И тогда, хоть уже и вышел из юношеского возраста, дал обет следить за собой, никогда умышленно не превращаться в вульгарного честолюбца, а равно не содействовать снижению упомянутого уровня.

Верный столь похвальному намерению, он, однако, еще раз пережил огорчение, сходное с тем, что выпало ему во время первой прогулки по возвращении из Бразилии. Случилось это опять-таки воскресным днем; ближе к вечеру он присутствовал в своем родном городе на обсуждении вопроса о продовольствии, одинакового во всех культурных государствах и подвергаемого одинаково нейтральному, или чисто деловому, рассмотрению. Но здесь речь шла о предложении создать не только странное, но совершенно нелепое учреждение, которое в одиночку измыслил некий умник и которое снискало в округе известное сочувствие. Мартин Заландер, по договоренности со своими друзьями, должен был выступить против. Сперва он выслушал обоснование предложения и еще ряд выступлений, где некомпетентные, большей частью довольно молодые люди вместо детальной аргументации лишь на все лады твердили-выкрикивали «республика», «республиканский», «достоинство республиканца» и проч. Это бахвальство республикой по всякому поводу и без повода уже давно огорчало его, именно потому, что он был искренним швейцарским республиканцем. И когда встал, дабы огласить свое суждение, то почувствовал необходимость сказать несколько слов по этому поводу, тем более что присутствующим, как ему казалось, не повредит благожелательное поучение.

— Дорогие сограждане! — начал он с наивозможным спокойствием. — Прежде чем изложить мою точку зрения на обсуждаемый предмет, не совпадающую с позицией предшествующих ораторов, я не могу не коснуться дорогого и мне слова «республика», которое за минувший час определенно прозвучало здесь раз двадцать. Без малого шестьсот лет назад наши предки в жарких схватках основали и укрепили республику, ни разу не произнеся этого слова, и множество старинных федеральных грамот и кантональных книг тоже его не содержат. Лишь позднее патриции и граждане господствующих городов стали употреблять его по отношению к себе, дабы красивым словом придать античный блеск своему земному величию. Теперь мы имеем его в языковом употреблении, но не для злоупотребления. Мне кажется, тот, кто все время твердит это слово, да еще и бьет себя в грудь, может с тем же успехом провиниться в лицемерии, как любой другой фарисей или ханжа! Однако речь у нас сейчас не об этом; я хотел лишь обратить ваше внимание, любезные сограждане, что и республиканец должен приобретать все, что ему надобно, и словами платить не может; над законами природы республика не властна, Провидение не представляет ей на утверждение либо отклонение план необходимой крестьянину хорошей погоды в тот или иной сезон, как не представляет его ни королям, ни их подданным, а международным сношениям безразличны государственные формы стран и мировых регионов, где они разыгрываются. Вот все, что я счел позволительным заметить, перед тем как перейду к изложению моего суждения, причем остановлюсь на фактических обстоятельствах подробнее, нежели это происходило до сих пор.