Снеговик - читать онлайн книгу. Автор: Жорж Санд cтр.№ 119

— Ну-с, а ты кто такой, едва не ставший моим убийцей? — продолжал Христиан уже вслух, чтобы рассеяться, поднимая с полу куклу, лежавшую лицом вниз. — О, Юпитер! Да это ты, мой бедный малыш Стентарелло! Ты, мой любимец, мой дружок, мой верный слуга! Ты, самый старый актер моей труппы, ты, потерянный мной в Париже и чудом найденный в чаще богемских лесов! Нет, быть того не может! Ты бы не причинил мне зла, скорее ты бы сам поднялся против моих убийц. Насколько же ты лучше всех Этих глупых и злобных марионеток, которые мнят себя людьми и кичатся тем, что сердца их тверже, чем головы! Поди сюда, дружок, дай-ка мне надеть тебе нарядный воротник и стряхнуть щеткой пыль с твоего платья. Клянусь, тебя-то я никогда не покину! Ты будешь повсюду разъезжать со мной, втайне, чтобы не смешить серьезных люден, а когда ты затоскуешь по огням рампы, мы с тобой будем беседовать вдвоем; я стану поверять тебе свои горести, твоя славная улыбка и блестящие глазки напомнят мне о былых безумствах… и о грезах любви, что расцвели и увяли в мрачных степах Стольборга!

Веселый детский смех заставил Христиана обернуться: Это смеялся господин Нильс, вошедший на цыпочках и прыгавший теперь от радости, хлопая в ладоши при виде куклы, ожившей в умелых руках Христиана.

— О, дайте мне этого хорошенького мальчика! — в восторге воскликнул ребенок. — Дайте мне его на минутку, поиграть!

— Нет, нет, — ответил Христиан, наспех приводя в порядок наряд Стентарелло. — Мой мальчик играет только со мной, а сейчас он торопится. Что, господин Гёфле не вернулся?

— О, покажите мне все это! — вскричал Нильс, сам не свой от восхищения, уставившись на ящик, только что открытый Христианом, где вперемешку поблескивали золотые галуны на шляпах, шпаги, эгреты тюрбанов и жемчужные короны миниатюрного народца, населявшего этот ящик. Христиан пытался отвязаться от Нильса подобру-поздорову, но мальчуган так заупрямился в своем желании запустить руку во все эти чудеса, что Христиану пришлось повысить голос и грозно нахмуриться, чтобы помешать ему переворошить всех актеров и их гардероб. Тогда господин Нильс надулся и сел за стол, заявив, что пожалуется Гёфле на то, что никто не хочет с ним играть. Тетка Гертруда обещала, что ему будет весело в этой поездке, а ему вовсе не весело.

— Вот подожди, противный! — сказал он, строя Христиану рожи. — Я умею делать красивые бумажные кораблики, а тебе не покажу!

— Ладно, ладно! — ответил Христиан, который все еще рассчитывал на помощь Гёфле и поэтому торопился покончить с обязанностями костюмера. — Делай свои кораблики, дружок, да побольше, только оставь меня в покое.

Прикалывая шляпы и плащи к головам и шеям своих маленьких актеров, Христиан посматривал на часы и с нетерпением ожидал прихода Гёфле. Он попытался было послать Нильса в горд, чтобы поторопить его, но Нильс все еще дулся и сделал вид, что не слышит.

«Только бы у нас достало времени прочитать канву пьесы! — думал Христиан. — Я тоже ее плохо помню! У меня сегодня было столько других забот… Да, я ведь обещал майору сыграть сцену охоты… Куда ж мне ее вставить? Ладно, как-нибудь! Состряпаю интермедию на основе сцены Морона с медведем из «Принцессы Элидской» [92] . Стентарелло будет у меня храбрым охотником; он всех очарует… и посмеется над людьми, которые охотятся на медведя, прячась за сеткой, как господин барон! Но не унес ли Пуффо пьесу? Я ведь сунул листки ему в руки!»

Христиан принялся искать свою рукопись. Если писать заново — уйдет еще полчаса, а уж пробило семь. Он стал шарить в ящике, где хранился его репертуар, все перерыл и перевернул вверх дном, как в лихорадке. Ему невыносима была мысль, что отсутствие его в новом замке в назначенный час будет понято как желание скрыться от гнева барона. Он стремился туда, побуждаемый ярой ненавистью к своему врагу и любовью к Маргарите. Ему не терпелось открыто бросить вызов в лицо Снеговику в присутствии юной графини и доказать ей, что простой фигляр может похвалиться куда большей отвагой, нежели многие из родовитых гостей барона.

Внезапно он заметил, что Нильс с важным и сосредоточенным видом делает кораблики, фигурки самых различных форм из бумаги, которую он складывал так и этак, а потом рвал на кусочки, мял, скатывал в шарики и бросал на пол, когда ему не удавалось сделать то, что хотелось.

— Ах ты проклятый мальчишка! — закричал Христиан, вырывая у него из рук целую кипу бумаги. — Ты что же, делаешь кораблики из моих пьес?

Нильс разревелся в голос и, вырывая из рук Христиана листочки, громко божился, что взял бумагу совсем не у него. Но тут Христиан, торопливо разворачивавший кораблики, чтобы собрать воедино то, что осталось от рукописи, Застыл, как вкопанный. Эти листки и впрямь ему не принадлежали, как и почерк, которым они были написаны; зато имя его, или, вернее, одно из его имен, начертанное неизвестной рукой, внезапно бросилось ему в глаза, а итальянская фраза: «Кристиано дель Лаго сегодня минуло пятнадцать лет» пробудила в нем живейшее любопытство.

— На, возьми, — сказал он мальчику, который не отставал от него, требуя обратно «свою бумагу», — поиграй с куклами, а меня оставь в покое.

Нильс с наслаждением принялся разглядывать и осторожно перебирать лежавших на столе человечков, а Христиан уселся па его стул и, подвинув к себе свечу, стал с трудом разбирать ужасные каракули, написанные на очень плохом итальянском языке и совсем безграмотно, но тем не менее вызывавшие в нем, что ни слово, прочитанное или угаданное, чрезвычайное волнение.

— Где ты взял эти листочки? — спросил он мальчонку, продолжая разглядывать и собирать разорванные, смятые клочки бумаги.

— Ах, сударь, до чего же красивые у вас усищи! — говорил Нильс марионетке, не сводя с нее восторженных глаз.

— Ты будешь отвечать или нет? — закричал Христиан. — Где ты нашел эти листки? У господина Гёфле?

— Нет, нет, — сказал наконец Нильс, поначалу притворившийся глухим, в ответ на градом сыпавшиеся вопросы. — Я их не брал у господина Гёфле; он их сам бросил, а когда бумажки бросают, я их подбираю. Это мне для корабликов, так сам господин Гёфле сказал еще утром.

— Врешь! Не бросал господин Гёфле этих бумаг! Это письма, писем не бросают, их жгут. Ты их взял из ящика в столе?

— Нет!

— Значит… в спальне?

— А вот и нет!

— Говори правду, живо!

— Не брал!

— Я тебе сейчас уши надеру!

— А я не дамся!

Христиан удержал Нильса, который норовил дать стрекача, прихватив кукол.

— Если ты мне скажешь правду, — сказал он, — я тебе подарю красивую лошадку в красной с золотом попоне.

— Покажите!

— Вот, смотри, — сказал Христиан, найдя среди своего реквизита нужную игрушку. — Будешь ты говорить, плутишка?