Мантикора - читать онлайн книгу. Автор: Робертсон Дэвис cтр.№ 74

Для меня это было испытанием и триумфом, потому что со времени моего приезда в Цюрих я не говорил об этих вещах ни с кем, кроме доктора Иоганны, да и то на самом субъективном языке. Но сегодня я обнаружил, что могу быть относительно объективен, даже когда Лизл грубовато прыснула, услышав про выходку Денизы с посмертной маской. Рамзи слушал с сочувствием, но рассмеялся, когда я сказал, что отец оставил деньги моим несуществующим детям. Прокомментировал он это так:

— Я уверен, ты и не догадывался, что твое отношение к женщинам а-ля Иосиф [109] было для Боя как острый нож. Он чувствовал, что это выставляет его в неблагоприятном свете. Он всегда считал, что наилучшая услуга, которую мужчина может оказать женщине, это затащить ее в постель. Просто не мог представить себе, что есть люди, для которых секс — не лучший спорт, хобби, искусство, наука и пища для фантазий. Мне всегда казалось, что его интерес к женщинам — это продолжение его сверхъестественных деловых качеств в том, что касалось сахара и всевозможных кондитерских изделий. Женщины были самым восхитительным лакомством из всех, какие он знал, и он не мог понять тех, кто не имел склонности к сладкому.

— Интересно, что бы ваш отец сказал о женщине вроде Ио фон Галлер?

— Нет-нет, Лизл, женщины такого рода были вне круга интересов Боя. Или, если тебе угодно, женщины вроде тебя. Дениза — вот его представление об умной женщине.

Я обнаружил, что для меня все еще мучительно слышать, как обсуждают эту слабость отца, а потому постарался сменить тему.

— Я думаю, в круг наших интересов попадает лишь малая частичка жизни, а потому мы не перестаем испытывать потрясения и удивляться. Например, кто бы мог подумать, что после такого долгого пребывания в кабинете доктора фон Галлер я совершенно случайно встречу здесь вас троих? Вот это совпадение, если вам угодно.

Но Рамзи не пожелал согласиться с этим:

— Как историк в совпадения я не верю. Только очень простодушные люди верят в них. Рационалисты говорят, что видят некую модель, логику которой они принимают. А те модели, которые они не видят и не принимают, отбрасывают как случайные. Я полагаю, что тебе по какой-то причине нужно было с нами встретиться. По хорошей причине, надеюсь.

Айзенгрим проявлял интерес, но не без высокомерия; после обеда они с Лизл уселись за эту сложную шахматную доску. Какое-то время я наблюдал за ними, но так и не смог разобраться в игре, а потому сел у огня поговорить с Рамзи. Конечно, мне ужасно хотелось узнать, как он оказался в этой диковинной компании, но после доктора фон Галлер я стал гораздо осмотрительней с перекрестными допросами в частной жизни. Предположение, будто они с Лизл были когда-то любовниками, — возможно ли это? Я зондировал почву с предельной осторожностью. Но когда-то я был учеником Уховертки, и мне все еще кажется, что он видит меня насквозь. Так оно, конечно, и было, но сегодня он разоткровенничался, и, словно кроша батон птичке, сообщил мне, что:

1. Айзенгрима он знал с детства.

2. Айзенгрим родился в той же деревне, что отец, он сам и моя мать — в моем Дептфорде.

3. Мать Айзенгрима сыграла важную роль в его жизни. Он говорил о ней как о «святой», что удивляет меня. Как же это Нетти ни словом не обмолвилась о таком человеке?

4. С Лизл он познакомился в Мексике, где она путешествовала с Айзенгримом, и они почувствовали «родство душ» (это его смешное и старомодное выражение), которое сохранилось до сего дня.

5. Когда мы вернулись к случайности моей встречи с ними в Санкт-Галлене, он рассмеялся и процитировал Честертона: «Совпадения — это духовная разновидность каламбура».

Он, как выяснилось, приехал в Швейцарию поправляться после инфаркта и, вероятно, останется здесь. Он работает над еще одной книгой — что-то о вере и ее связи с мифом, старая его тема, — и совершенно доволен жизнью. Недурной улов; хотелось бы рассчитывать на успешную рыбалку и в будущем.

Айзенгрим напускает на себя королевские манеры. По всему видно, что хозяйка в доме Лизл, но он строит из себя блюстителя этикета. Когда они объявили перерыв в игре (вероятно, нужно несколько дней, чтобы завершить партию), он поднялся, и я с удивлением увидел, что Лизл и Рамзи поднялись тоже; их примеру последовал и я. Он пожал каждому из нас руку и пожелал спокойной ночи, будто коронованная особа, прощающаяся с придворными, прежде чем удалиться в опочивальню. Изображал он при этом: «сидите-сколько-вам-угодно-но-Мы-удаляемся-на-покой» — и явно не сомневался, что с его уходом настроение у собравшихся упадет.

Совсем нет. Всем, казалось, полегчало. Огромная библиотека (занавеси на окнах успели задернуть, отгородившись от ночного неба, горных вершин и нескольких огоньков далеко внизу) с его уходом стала почти уютной. Лизл достала виски, и я решил, что могу позволить себе пропустить один хороший стаканчик. Именно она заговорила о том, что не давало мне покоя:

— Уверяю вас, Дейви, в этом нет ничего умышленного. Конечно, когда мы встретились в книжной лавке, я поняла, что вы, наверно, сын того человека, который так драматически умер, когда Айзенгрим в последний раз был в Торонто, но я понятия не имела об обстоятельствах.

— Вы были вместе с ним в Торонто?

— Конечно. Мы давние деловые партнеры и коллеги. Я его менеджер или импресарио — называйте как угодно. В программах я выступаю под другим именем, но уверяю вас, мое присутствие на сцене очень заметно. Я — голос Медной головы.

— Значит, это вы дали тот необычный ответ на мой вопрос?

— О каком вопросе вы говорите?

— Вы не помните то субботнее представление, когда кто-то выкрикнул: «Кто убил Боя Стонтона?»

— Прекрасно помню. Вы, наверно, догадываетесь, что это было довольно неожиданно. Обычно мы кое-что знаем о вопросах, на которые Голове, возможно, придется отвечать. Так это был ваш вопрос?

— Да. Но я не услышал вашего ответа целиком.

— Да, в зале поднялся шум. Наш бедняга Рамзи стоял сзади в верхней ложе, и вот тогда-то у него и случился инфаркт. Думаю, многих перепугало его падение. Конечно, были и такие, кто счел, что это — часть представления. Ночка была запоминающаяся.

— Но вы помните, что вы тогда сказали?

— Слово в слово. Я сказала: «Его убили те же, что и всегда, персонажи жизненной драмы: во-первых, он сам, а еще — женщина, которую он знал, женщина, которой он не знал, мужчина, исполнивший самое заветное его желание, и неизбежный пятый, хранитель его совести и хранитель камня».

— Полагаю, что имею все основания попросить вас объяснить эту шараду.

— Конечно, имеете. И надеюсь, вы получите ответ, который вас удовлетворит. Но не сегодня. Дорогой Рамзи что-то бледноват, надо бы проводить его в постель. Но времени у вас много. Вы наверняка позаботитесь о том, чтобы мы вернулись к этой теме.