Радость поутру - читать онлайн книгу. Автор: Пэлем Грэнвил Вудхауз cтр.№ 32

Я соображаю быстро. И я уже догадался, к чему ведет их адский план.

– Вы хотите, чтобы я ворвался в берлогу дяди Перси и стал обсыпать его бранными словами?

– Ровно в десять, минута в минуту. Это очень важно. Мы сверим часы. По словам Нобби, он всегда по утрам сидит у себя в кабинете, наверное, пишет выговоры своим капитанам.

– А ты выскочишь и обругаешь меня за то, что я обругал его?

– В таком духе. В результате я явлюсь ему в благоприятном свете, он проникнется ко мне теплыми чувствами и сознанием того, что я в общем-то вполне неплохой малый. Представляешь, только что он дрожал, съежившись в кресле, когда ты стоял над ним и грозил пальцем…

Картина, которая при этом возникла у меня перед глазами, была так ужасна, что я затрепетал и упал бы на землю, если бы не изловчился ухватиться за дерево.

– И ты говоришь, что это предложил Дживс?

– Да, прямо с ходу, почти не задумываясь.

– Может быть, спьяну? Боко холодно ответил:

– Я тебя не понимаю, Берти. Я лично ставлю это предложение в один ряд с его самыми удачными находками. Вроде бы такой простой замысел, который тем и прекрасен, что прост, и потому не может сорваться. Появившись в тот самый миг, когда ты стоишь над стариком Уорплесдоном и наводишь на него ужас, окружив его участием и оказав поддержку, я, естественно…

Бывают мгновения, когда мы, Вустеры, проявляем твердость – я бы даже сказал, непреклонность, – например когда мне предлагают стоять над дядей Перси и наводить на него ужас.

– Мне очень жаль, Боко.

– Жаль? Чего?

– На меня не рассчитывай.

– Что-о?

– Ничего не выйдет.

Боко весь подался вперед, вглядываясь в мое лицо и словно не веря собственным глазам.

– Берти!

– Да, я все знаю. Но повторяю тебе, ничего не выйдет.

– Ничего не выйдет?

– Ничего.

В его голос закралась умоляющая нотка, вроде той, какая бывает слышна у Бинго Литла, когда он уговаривает букмекера взглянуть на вещи шире, масштабнее и подождать еще неделю, пока он отдаст долг.

– Но, Берти, ты же хорошо относишься к Нобби?

– Конечно.

– Ну конечно, хорошо, иначе ты разве купил бы ей тогда на три пенса кисленьких леденцов? И ты ведь не будешь, я надеюсь, отрицать, что мы с тобой вместе учились в школе? Конечно, не будешь. Наверное, я просто ослышался. Мне почудилось, будто ты сказал, что отказываешься принять участие.

– Нет, ты не ослышался.

– Нет?

– Нет.

– Ты отказываешься сыграть свою роль?

– Отказываюсь.

– Нет, погоди. Тут нужна полная ясность: ты действительно отклоняешь нашу просьбу и не соглашаешься сыграть в задуманном предприятии предназначенную тебе такую простую и несложную роль?

– Совершенно верно.

– И это говорит Берти Вустер?

– Он самый.

– Тот Берти Вустер, с которым я вместе учился в школе?

– Да.

Он с присвистом набрал полную грудь воздуха.

– Ну, знаешь, если бы мне кто-нибудь сказал, что так будет, я бы не поверил. Я бы, смеясь, отмахнулся. Чтобы Берти Вустер меня подвел? Да никогда в жизни. Кто угодно, но не Берти, который не только учился вместе со мною, но еще и в данную минуту вот-вот лопнет от щедрот моего стола.

Это был чувствительный удар. Не то чтобы я вправду лопался от его угощения, не так чтобы уж совсем до отвала он меня угостил, но тут с ним нельзя было не согласиться. Я даже чуть было не дрогнул перед таким доводом. Но тут же подумал про то, как дядя Перси будет дрожать, съежившись от страха в кресле, – это он-то будет дрожать? – и твердость ко мне вернулась.

– Очень сожалею, Боко.

– Я тоже. Сожалею и разочарован. Я бы сказал, сердце мое сжимается от грусти. Ну что ж, придется, как видно, пойти и принести дурную весть Нобби. Господи, как она будет плакать!

Я ощутил угрызение совести.

– Я не хочу, чтобы Нобби из-за меня плакала.

– А она будет. Ведро слез прольет.

Боко растаял во мраке, укоризненно вздыхая, а я остался один в обществе звезд.

Я стоял и разглядывал их, удивляясь, почему это Дживс решил, будто они вторят юнооким херувимам, я лично ничего такого не замечал, как вдруг они слились воедино, словно фирмы дяди Перси и Дж. Чичестера Устрицы, и превратились в яркую вспышку пламени.

Чья-то таинственная рука, незаметно подкравшаяся сзади, со всей силой шмякнула меня по затылку неким тупым инструментом, и я, громко охнув, рухнул на землю.

Я приподнялся и сел, потирая ушиб, и тут у меня над самым ухом раздался писклявый голос. Смотрю, рядом со мной, поглядывая на меня с сочувствием или со злорадством, в темноте не разберешь, наблюдается чертов Эдвин.

– Ух ты! – заявляет он. – Это ты, Берти?

– Еще бы, – отвечаю я суровее обычного. И без того в жизни полно неприятностей, а тут еще бойскауты бьют людей по затылку; так что я разозлился. – В чем дело? За каким чертом ты, отвратительное насекомое, шмякнул меня дубиной по голове?

– Я не дубиной. Это скаутский стек, вроде хоккейной клюшки. Очень полезная вещь.

– Когда надо кому-нибудь съездить по голове?

– Конечно! Больно было?

– Официально заявляю, что было больно, и даже очень.

– Ух ты! Извини. Я принял тебя за грабителя. Тут в саду где-то прячется грабитель, я слышал, как он возился у меня под окном. Говорю ему: «Кто там?» – а он шасть и пропал в темноте, изрыгая страшные ругательства. Да, что-то мне сегодня не везет. До тебя я уже один раз ошибся, думал, грабитель, а оказался мой папа.

– Твой папа?

– Ну да. Откуда мне было знать, что это он? Я и не предполагал, что он бродит в саду по ночам. Вижу, кто-то смутный пригнулся к земле, словно изготовился к прыжку, ну, я подкрался сзади и…

– Ты что, съездил ему?

– Да. Хорошенько съездил.

Должен признаться, душа моя взмыла ввысь, как у Дживса, по его словам, взмывает при виде Божьей радуги. Сознание того, что дядя Перси словил седалищем жирного леща, заметно прибавило мне бодрости. Давно уже ему причиталось. Я испытал такое трепетное религиозное чувство, как иной раз бывает, когда присутствуешь при вершении Божьего суда и убеждаешься, что в этом мире все имеет свое предназначение, даже Эдвин, и польза есть от любых, вплоть до самых ничтожных тварей.

– Он немного взбеленился из-за этого.

– Да? Не понравилось?