Затерянный остров - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойнтон Пристли cтр.№ 40

Разумеется, такая девушка, как Терри, не могла остаться на корабле без мужского внимания. Ретивее всех был Роджерс, высокий загорелый инженер из Сиднея. Мистер Канток, сосед Уильяма и Терри по столу, тоже проявлял неизменную галантность и мог поднести Терри коктейль, однако, в отличие от Роджерса, не действовал Уильяму на нервы. Не отставал и Бурлекер — когда удавалось ускользнуть из-под пристального взгляда жены. А еще один из безликих французов — молодой и приятный собой — с каждым днем проступал в обществе Терри все отчетливее. Уильям, к своему ужасу, понял, что способен на страшную ревность, от которой нет спасения. Он распахнул окно в надежде полюбоваться луной и звездами и вдохнуть полной грудью аромат своей любви, а вместо этого впустил чудовище и теперь не мог от него избавиться. Уильям едва сдерживался, чтобы не сорваться на этого хлыща Роджерса, громогласного, напыщенного невежду, но, к сожалению, достаточно яркого, чтобы завладеть вниманием девушки до конца плавания. Он отлично танцевал, прекрасно плавал, отменно играл в палубный теннис и кольца, а кроме того, не лез за словом в карман. Уильям осторожно внушал себе, что Терри нипочем не раскусит этого пройдоху, такое по силам только англичанину или земляку-австралийцу. Поэтому Уильям ронял намеки — довольно язвительные, а иногда отпускал колкости и в адрес других пассажиров, с которыми Терри болтала и смеялась, и сам на себя досадовал в такие моменты. Счастье не задерживалось надолго. Взмыв на вершину блаженства, Уильям уже через час ощущал уколы ревности и беспокойства, а когда обида проходила, оставались пустота и ощущение ненужности. Однако достаточно было одного слова, ласкового взгляда, осознания того, какая Терри замечательная, и Уильям вновь взмывал на седьмое небо, мечтательно улыбаясь яркому солнцу. Каждый день был отравлен сладкой горечью.

На исходе пятых суток плавания восхитительная звездная ночь не оставила ему выбора, вынуждая что-то наконец сказать или сделать. Он танцевал с Терри на очерченной мелом площадке рядом с курительной на верхней палубе. Корабль скользил по волнам, словно старая комнатная туфля по персидскому ковру. Океан ластился и мурлыкал. Из динамика, подключенного к стоящей внизу радиоле, звучали навязчивые танцевальные ритмы, с погружением мира в темноту становящиеся все проникновеннее и грустнее. Сперва Уильям потанцевал с Терри (разочаровав полнейшей неопытностью), затем его перехватила бойкая мисс Сеттл, далее он изобразил пародию на вальс с высокой сутулой миссис Киндерфилд, после чего отправился отсидеться и отдышаться в шезлонге у стенки. Там к нему подсел мистер Бутройд, рослый скандинав, и завел бесконечный разговор, перескакивая с темы на тему — от кроличьих шкурок до ловли тунца. Люди постепенно разбредались подальше от музыки — кто в курительную за последним бокалом и сандвичем, кто по каютам. Уильям вяло обменялся репликами с полудюжиной пассажиров, а потом, увидев, что Терри продолжает танцевать — попеременно с Роджерсом и вторым помощником, высоким светловолосым новозеландцем, виртуозным танцором, — удалился в курительную за двойной порцией виски с содовой. Навязчивые мотивчики по-прежнему звучали в ушах меланхоличным фоном. В курительной он надолго не задержался. Бурлекеры вместе со Стоками и за компанию с ними миссис Киндерфилд и хмурый Джабб галдели наперебой, мистер Канток в дальнем углу галантно угощал сандвичами и коктейлями миниатюрную миссис да Сильва. Не желая ни к кому из них подсаживаться, Уильям почти залпом прикончил свой бокал и вышел на палубу прогуляться. Терри все еще танцевала, оставшись единственной из дам, если не считать мисс Страуд. Роджерс раздувался от гордости.

Уильям медленно миновал освещенный пятачок и двинулся дальше по безлюдной палубе, преследуемый музыкой, в которой теперь слышалась издевка. От последнего бокала вновь проснулась жалость к себе. Уильям задумчиво курил, глядя на мерцающие в воде отблески огней и бегущую вдаль призрачную пену, а потом грустно уставился на горизонт, где смыкалась темная вода с беззвездным небом. Его одолевала непонятная тоска. Танцевальная музыка не умолкала, раздражая своей монотонностью. «Черт подери — неужели трудно дать людям хоть час тишины?» — брюзжал в ушах сварливый голосок.

Он вернулся поближе к танцующим и, облокотившись на поручень, снова устремил взгляд вдаль. Музыка смолкла, ночь вдруг стала непроницаемой. Уильям, не оборачиваясь, продолжал угрюмо смотреть на горизонт.

— Хеллоу, Билл! Я думала, ты ушел в бар.

Увязавшийся за Терри Роджерс нерешительно следовал чуть позади. В светло-голубом слегка мерцающем вечернем платье, которого Уильям прежде не видел, Терри выглядела очаровательно. Уильям окинул ее взглядом и отвернулся. Он знал, что ведет себя по-дурацки, но ничего не мог с собой поделать.

— Да, я пошел в бар, — ответил он сдавленно. — Но это было давно.

— Так давай сходим еще, — жизнерадостно предложила Терри. — Самое время.

— Не испытываю желанию. Но если тебе угодно…

— Что такое? Откуда вдруг апатия?

— Там слишком шумно. — Уильям нахохлился. — Толпа меня угнетает. Хочу побыть в тишине для разнообразия.

Терри облокотилась на поручень рядом с ним.

— Билл, ты просишь меня уйти?

— Нет, — замялся он. — Конечно, нет.

— А похоже. Наверное, правда, пойду. Мистер Роджерс хотел угостить меня большим коктейлем.

— И правильно, — не смог скрыть горечь Уильям. Вот остолоп. Сорок лет, а ведет себя будто обиженный мальчишка. — Ты заслужила.

— Вот как! — Терри отодвинулась, словно собиралась развернуться и уйти. Но потом, рассмеявшись, ухватила его под руку и потащила прочь. — Что с тобой сегодня такое, Билл?

— Ничего.

— А по-моему — я просто уверена, — ты ревнуешь к мистеру Роджерсу.

Уильям промолчал.

— Давай здесь постоим. — Они остановились в неосвещенном углу, опираясь на поручень. Ночь окутала их, словно мягчайший плед. На небе мерцали звезды. Знакомые созвездия вели странную игру, смещаясь с привычных мест и переворачиваясь вверх тормашками. Каких-нибудь два дня, и «Марукаи» пересечет экватор. Удивительно.

— Если ты и впрямь ревнуешь к мистеру Роджерсу, Билл, то ты спятил.

— Наверное, спятил.

— Ты? Да не может быть, мистер Уильям Дерсли из Бантингема, Суффолк, Англия! Ни за что. — Терри посерьезнела. — С тобой все в порядке, Билл, на самом-то деле? Жара кого хочешь доконает, если ты к ней не привык.

— Жара на меня не действует. Разве что сплю плохо. Просыпаюсь среди ночи, иногда просто лежу без сна в темноте, между сегодня и завтра, будто над бездной, и это очень угнетает. Кажется, что все пропало. Тебе такое вряд ли знакомо.

— Еще как знакомо.

— Никогда бы не подумал.

— Сразу видно, какого вы обо мне мнения, мистер Дерсли. Нет, у меня тоже случаются приступы глубочайшего уныния — когда я задумываюсь о жизни. Девушкам нельзя задумываться о жизни, вот что.

Уильям был поражен. От себя он еще мог ожидать таких слов, но от Терри… В любых других устах они бы его, пожалуй, разочаровали, потому что чужой пессимизм всегда отдает инфантильностью. Упиваться подобными настроениями абсурдно.