Собака, которая не хотела быть просто собакой - читать онлайн книгу. Автор: Фарли Моуэт cтр.№ 21

Что же касается самого каноэ, то он драил его борта стальной ватой, скреб их стеклом, красил и перекрашивал до тех пор, пока они не стали зеркально-гладкими.

Затем он нанес завершающий слой краски, ярко-зеленый, и после соответствующей церемонии дал судну название: «Концепция». Он сказал, что называет судно так по одному острову в Филиппинском архипелаге [23] .

Спуск на воду состоялся в начале мая. Я помог папе снести каноэ на берег реки у моста с Двадцать пятой стрит, а по пути вокруг нас образовалась толпа зевак. Саскатун никогда не видел лодок, а «Концепция» действительно выглядела невестой, от которой нельзя было оторвать глаз.

Пока папа устанавливал мачту и готовил каноэ к первому плаванию, толпа непрерывно увеличивалась. Высоко над нашими головами фермы моста чернели бордюром из зрителей. Надо было видеть застывшие и очень серьезные лица зрителей, когда папа кивком головы дал знать, что он готов, и я столкнул «Концепцию» в ее родную стихию.

В ту раннюю весну река Саскачеван была еще полноводной. Мой папа знал все, что следовало знать о воде (так он полагал), и ему не приходило в голову, что могла быть кое-какая разница между заливом Куинт и рекой Саут-Саскачеван. Дул свежий бриз и покрывал рябью волны на коричневой поверхности воды, успешно скрывая предательские воронки и водовороты. Наблюдатели же на мосту знали предостаточно о нравах равнинных рек весной и в глубоком молчании наблюдали, как папа и «Концепция» выплывают на стремнину. Было в этом молчании что-то зловещее.

Спуск на воду происходил в нескольких сотнях футов от моста выше по течению, но к тому времени, когда у папы все оказалось как следует и он получил возможность поднять голову, чтобы осмотреться, мост необъяснимым образом изменил свое положение относительно судна. Он был теперь в нескольких сотнях ярдов позади и удалялся просто с поразительной скоростью. Папа развил бурную деятельность. Он метнулся к парусу и стал выбирать полотнище, стремясь выполнить поворот.

У парапета, откуда я глазел вместе с другими, раздался вздох, в котором слышались трепет и восхищение. Большинство наблюдателей еще никогда не видели парусного судна и всегда считали, что парус – старомодное и ужасно медленное средство передвижения. Тут глаза их раскрылись.

«Концепция» вела себя странно. Она не могла повернуть, так как течение было сильнее, чем бриз. 0на решительно и легко неслась вниз по течению, делая около двенадцати узлов. При таком слабом ветре она не сделала бы под парусом и пяти узлов, мой папа знал это. Он начал уважать течение, вытащил весло и почти с дьявольским бешенством старался развернуть лодку носом против течения. Но к тому времени, как это ему удалось, он и «Концепция» были просто быстро уменьшающейся точкой далеко па поверхности реки.

Некоторые из мужчин, стоявшие на мосту рядом со мной, тут же начали заключать пари относительно того, когда папа достигнет города Принс-Альберт, находящегося в нескольких сотнях миль ниже по течению, хотя было ясно, что вообще-то мой отец не хочет попасть в Принс-Альберт. Теперь он управлял каноэ с такой суровой решимостью и с таким мастерством, которые до сих нор ему, вероятно, никогда не приходилось проявлять. Папе очень хотелось вернуться в Саскатун.

«Концепцию» беспорядочно швыряло по реке, как щепку в пенистом желобе водяной мельницы. Она лавировала и дрожала, и, несмотря на то, что упорно держалась носом против течения и двигалась подобно птице-буревестнику, тем не менее у нас па глазах она становилась все меньше и меньше…

Пока в конце концов не растворилась в сияющей дали.

Один из мужчин возле меня взглянул на ручные часы и сказал своему товарищу:

– Одиннадцать часов. Конечно, теперь он будет двигаться немного медленнее – задом наперед, – но думаю, что лодка ударится о мост в городе Принс-Альберт к ужину. Ставлю пятьдесят центов, что все так и будет.

Однако пари было бы проиграно, так как папа и «Концепция» не дошли до Принс-Альберта: им посчастливилось сесть на мель примерно в десяти милях от Саскатуна ниже по течению. Вскоре после полуночи они оба прибыли домой на телеге, которую тащили две флегматичные клячи.

Однако задержка в осуществлении планов моего папы была только временной.

– Не беда, – бодро сказал он на следующий день за завтраком. – Подождите, вот пройдет весенний паводок, и тогда мы посмотрим.

Но то, что мы увидели, когда паводок закончился, не вселяло радужных надежд. Водный бассейн Саут-Саскачевана вернулся к норме, а норма представляла собой унылую цепочку илистых отмелей с разбросанными там и сям лужами коричневой жижи, близкими к высыханию. Лишь в нескольких особенно многоводных местах лениво струилось что-то вроде ручейков.

Зрелище это обескуражило бы любого человека, кроме моего папы. Он отказывался признать себя побежденным и разработал планы, которым река просто должна была подчиниться. Таким уж он был человеком, мой папа.

Мне его планы пришлись по сердцу как нельзя больше. Мы заперли дом и переместили наш старый жилой автоприцеп на десяток миль южнее города – к резиденции городского клуба «Саскатун Голф энд Кантри Клаб». Тут, на лесистых берегах реки Саскачеван, мы расположились на летний отдых.

Это было место, где всякий мальчишка мог чудесно провести лето. В русле реки стояло предостаточно луж; в них можно было даже поплавать.

Там нашелся участок нетронутой прерии, где жили койоты и солидные джентльмены загоняли шары для гольфа в норы гоферов. А всего лишь в нескольких милях находилась индейская резервация.

Наконец я стал хозяином своего времени, так как начались летние каникулы, но папе приходилось ежедневно ездить на работу в город. Он легко мог бы добираться туда на своем автомобиле, но он запланировал проделывать этот путь по воде и не желал отказываться от своих намерений из-за несговорчивости природы.

В семь часов утра первого понедельника он и «Концепция» бодро и с полным доверием друг к другу направились в город. Но поздно вечером они возвратились всего лишь в роли пассажиров – один в кабине, другая на крыше автомобиля нашего друга. Папа был очень усталым и упорно молчал о приключениях того дня. Лишь много лет спустя он признался мне, что на самом деле проделал восемь из десяти миль до Саскатуна пешком, а «Концепцию» тянул по мелководью на буксире или переносил через песчаные банки на плече. Еще один каверзный эпизод ему уготовил песчаный бар [24] , который, на беду, оказался из зыбучего песка. Но на этом моменте обычно он подробно не останавливался.

В течение нескольких последующих дней он разумно, хотя и неохотно ездил в библиотеку на Эрдли, но затем где-то южнее прошел дождь и уровень воды в реке поднялся на несколько дюймов. Эрдли снова попал в немилость, а «Концепция» оказалась в почете. В последовавшие недели она и папа близко познакомились с множеством песчаных баров, зыбучих песков и с другими тайнами пересохших проток. К изумлению всех наблюдателей, папа начал делать успехи и добирался до своего места службы по воде. Но, по правде говоря, он по-прежнему долго шагал до места, где уже можно было бы грести. Теперь он по крайней мере был избавлен от позорной необходимости тащить каноэ на себе на глазах у толпы, так как довольно глубокая протока в черте города позволила ему с достоинством Гайаваты [25] грести последнюю милю пути до причала у гостиницы Бессборо-отель.