Гитлер_директория - читать онлайн книгу. Автор: Елена Съянова cтр.№ 98

Мустафа Кемаль был убежденным противником политизированного ислама, считал его камнем, висящим на ногах у страны. Этот камень он сбросил практически одним движением, не дав консерваторам опомниться. И хотя в стране еще оставалось много недовольных, но серьезного сопротивления они не оказали. Мне известно всего об одном заговоре против Кемаля, в 26-м году. Покушение не удалось, и заговорщиков казнили.

Кемаль сам сокращал срок своей жизни, особенно пристрастием к алкоголю. Вообще его жизнь была полна ярких эпизодов, на грани и за гранью скандальности, но все это отступало перед тем уважением, которое испытывал к нему народ, решительно поддержавший европеизацию своей страны.

Мустафа Кемаль был безусловным противником фашистской Германии, и, проживи он дольше, Турция, возможно, снова пошла бы на решительное сближение с СССР. Но 10 ноября 1938 года Кемаль умер от цирроза печени. Ему было всего 57 лет.

По закону от 1934 года все граждане Турецкой республики получили фамилии, которых прежде не имели. Получил фамилию и президент Кемаль — «Отец турок», или Ататюрк. Под ней он вошел в историю как ярчайший государственный деятель всех времен. Ататюрк — редчайший случай, когда во имя спасения государственности политик посягает на сам менталитет нации и выигрывает.

«Два моих самых звероподобных воина», — так говорил Гитлер о фельдмаршалах Вальтере фон Рейхенау и Хуго Шперрле, сыне пивовара из Вюртемберга. Шперрле вместе с Герингом и Мильхом можно считать одним из главных создателей Люфтваффе.

Но и в этой тройке он кое в чем стал первым. Именно Шперрле, первый командир легиона «Кондор», заявил о начале войны нового типа — войны без законов и правил. Именно он разработал и первым опробовал в Испании тактику «авианалетов для устрашения»: «Хейнкели-111», «Юнкерсы-52» и «Дорнье-17» должны были бомбить населенные пункты, а затем с бреющего полета расстреливать разбегающихся людей. Тактика была опробована на городке Герника. Число убитых басков по разным источникам колеблется от двухсот человек до двух тысяч (последние исследования англичан дают цифру 1654 погибших и 889 раненых). Обратите внимание на такое соотношение: при обычных бомбардировках раненых бывает в несколько раз больше убитых. Поэтому, если верить этим данным, то приказ Шперрле поливать улицы пулеметным свинцом был выполнен.

Как в этом, так и во всех последовавших вплоть до наших дней случаях, устрашители мало кого устрашили, они, скорее, плеснули бензином в костер сопротивления. Вот тогда бы и сделать правильные выводы.

31 октября 1936 года Хуго Шперрле под фамилией Сандерс прибыл в распоряжение генерала Франко с тремя эскадрильями и двумя зенитными батареями — это и был легион «Кондор», которому предписывалась поддержка войск Франко с воздуха. Одновременно пилоты полка проводили летные испытания, отрабатывали экспериментальные приемы воздушного боя, опробовали прицелы для бомбометания.

Эти первые асы «Кондора» выглядят славными парнями. К 36-му году гитлеровская машина уничтожения еще не раздавила их понятий о красоте воздушного боя. Своим долгом большинство из них считало не только сбивать самолеты противника, но и делать это своим собственным почерком. Общим правилом было и проявление благородства к сбитым противникам — французским и британским пилотам, которых «кондоры» старались скрывать от СС. Правда, во время «битвы за Британию» асам уже приходилось выполнять и черную работу — уничтожать самолеты на посадочных площадках, бомбить города. А как бы они повели себя в России? Там сбитых советских летчиков они едва ли успели бы напоить шнапсом, поскольку их приказано было расстреливать на месте.

К счастью для «кондоров» Шперрле, большинство их погибало на взлете карьеры и до сих пор летает в легендах. Чего не скажешь о самом фельдмаршале.

После Испании он за штурвал почти не садился. Но продолжал эффективно служить фюреру, причем даже своей устрашающей внешностью. Например, в 38-м году во время переговоров с канцлером Австрии об аншлюсе Гитлер много и нервно говорил, бегал по гостиной, махал руками, и все это на фоне, как описывает один из свидетелей, «свирепо молчащего Хуго Шперрле, который периодически наезжал на австрияка своей квадратной челюстью, как танком». Позже Шперрле командовал «бомбардировочным давлением» на Чехословакию, затем польская и французская кампании, за которую он получил звание фельдмаршала. В разгар битвы за Британию Шперрле, в противовес Гитлеру и Герингу, считал, что главная задача Люфтваффе — уничтожение Королевских ВВС, а перемена тактики, то есть перенос главных ударов на Лондон — грубая ошибка. Он оказался прав. Уже после войны эту же ошибку Черчилль назвал еще и глупой.

Для карьеры фельдмаршалов, однако, чрезвычайно вредно оказываться дальновидней диктатора. Шперрле сослали в военное захолустье — во Францию. Там он свой штаб разместил прямо в парижском казино, разъелся, скупал картины, погряз в долгах. А в результате, когда Гитлер поручил ему 1 марта 1943 года «бомбардировку мести» за авианалет на рейх, из ста тонн бомбового запаса на Лондон упало всего двенадцать бомб. Гитлер свирепствовал, но в отношении лично Шперрле — только на словах. Получилось даже забавно — вместо наказания фельдмаршал получил от фюрера подарок — 50 тысяч марок на уплату карточных долгов.

Шперрле доконала лень: с 43-го года он уже не стремился ни в чем участвовать, его больше не интересовали ни интриги, ни награды, ни даже грядущее наказание. В 45-м он уныло сдался американцам. Позже его осудили, но денацифицировали и выпустили.

По сути, Хуго Шперрле повторил путь своих молодых асов из легиона «Кондор»: он был удачлив на взлете, в рискованных пике… Война как тяжелая работа вызывала у него брезгливость и скуку.

«Я получил все, что хотел, даже превзошел весом Геринга, — шутил он в конце жизни. — А в общем-то, мы все тогда неплохо порезвились. Этот гниющий мир будет помнить арийских кондоров».

Писать портрет Сталина я бы сейчас не взялась. Но я уже много лет занимаюсь личностью одного… художника, который долго и пристально вглядывался в эту натуру и однажды в течение трех дней сделал несколько широких и ярких мазков, к которым стоит приглядеться. Хотя… как раз за неумение писать портреты этого художника — Адольфа Гитлера — и не приняли когда-то в Венскую академию искусств.

Что это были за три дня?

Весной 39-го года Гитлера впервые посетил страх, который с тех пор стал его преследовать, пока не сбылся кошмарной реальностью, — страх перед военным союзом Запада с Россией. Борман, Геббельс, Розенберг в своих записках зафиксировали, что Гитлер еще с зимы 39-го уговаривал Гесса «слетать на разведку в Кремль», при этом нервно смеялся, доказывая, что он, Гесс, детство проведший в Александрии, «лучше сумеет проникнуть в примитивно-пафосную логику азиата» (выражение самого фюрера и один из первых мазков). Но Гесс наотрез отказался. Тогда фюрер стал усиленно гнать в Москву вождя Трудового фронта Лея как «представителя братского рабочего класса», но Лей ограничился тем, что вместо себя отправил своих детей — в пионерский лагерь «Артек». Наконец Гитлер принял твердое решение, как записал Борман, «пропихнуть в Москву Риббентропа».