Аттила. Гунны - читать онлайн книгу. Автор: Томас Костейн cтр.№ 84

— Наоборот, помню, и помню все. Я увидела тебя и решила доказать, что достойна внимания, несмотря на юный возраст. Я еще подумала: "Это же сын Ильдербурфа. Неужели он думает, что может скакать как Роймарк? Но для меня ты выглядел таким большим и взрослым. Как ты, должно быть, ненавидел меня!

— Нет! — воскликнул Николан. — Раньше я никогда не видел девочку с золотыми волосами. И ты была в красных сапожках, таких маленьких, что они едва ли влезли бы на лапки котенка. Я тут же в тебя влюбился.

И с тех пор ты не выходила у меня из головы. Я думал о тебе днем, и ты снилась мне по ночам. Тебе это интересно?

— О, да. Очень интересно. Расскажи мне все-все-все.

— Когда ты мне не снилась, я скоро забывал свои сны. Но я помнил их с начала и до конца, как только в них появилась ты. Ты видишь цветные сны?

Ильдико насупилась.

— Цветные? Не знаю. Как-то не задумывалась над этим. Если я не ошибаюсь, сны у меня всегда серые и как бы подернуты дымкой.

— Вопрос этот часто обсуждался в Риме. Молодые патриции, стремящиеся завоевать расположение Аэция, приходили к нему в кабинет и старались произвести на него впечатление своей ученостью. Сидя в своем углу, я слышал все, что там говорилось. То была их любимая тема, и все они думали, что цветные сны — следствие того, что они спали допоздна (все римляне, кроме Аэция, спали допоздна), поскольку вызывают их солнечные лучи, падающие на лицо. Я-то знал, что они неправы, поскольку ты мне снилась каждую ночь и всегда в цвете. Я даже пытался слагать в твою честь стихи, но дальше одной строки дело не пошло: «Твои волосы, что пыль огненных опалов». Я понял, что закончить стихотворение мне не удастся.

— Но строка хорошая, — улыбнулась Ильдико.

— Летом у тебя на переносице выступали веснушки. Меня это радовало, так они служили доказательством того, что ты все-таки человеческое, а не небесное создание. В одну ночь во сне я увидел тебя так отчетливо, что смог пересчитать твои веснушки. На следующий день я попросил тебя взять зеркало и сосчитать их самой. Ты насчитала…

— Семь, — без запинки ответила Ильдико.

— Именно столько их было и в моем сне. Даже тогда я понимал, что ты мне не пара. А теперь… ты отвергла руку и сердце восточного короля, и убегаешь от гуннов, чтобы не стать женой их императора.

— Одной из сорока, — уточнила Ильдико. — Тебе не приходило в голову, что есть мужчина, которого я предпочла бы всем остальным?

Дождь уже лил как из ведра. Прижавшись друг к другу, они стояли под деревом и он видел, что плащ Ильдико — слабая защита от ливня. Поднял ей воротник и пальцы его дрожали, касаясь маленького подбородка или оказываясь в непосредственной близости от ямочки в щеке. И тут Ильдико напомнила ему, что он еще не назвал ей причину, заставившую его смыть краску.

— Их много, — ответил Николан. — Как я могу добиться твоего благоволения, если выгляжу в твоих глазах печальной африканской мартышкой? Как я могу в таком обличии сыграть какую-то роль в подготовке к тому дню, когда рухнет империя гуннов? С этим задержки быть не должно, потому что мы не можем оставить это дело в некомпетентных руках Ранно. И еще, я хочу как можно скорее стереть пятно с моей чести, доказав, что я не имею никакого отношения к тому приказу, что послал твоего брата на смерть.

Она посмотрела ему в глаза.

— Я никогда в это не верила! Никогда!

Николан взял ее за руки, сильно сжал их, выказывая, пусть и в малой степени, те чувства, что переполняли его.

— Я не собирался столь скоро признаваться тебе в любви, — воскликнул он. — Но, так уж получилось, что сил молчать больше нет!

— Ты не подумал обо мне, — мягко укорила его Ильдико. — Когда женщине признаются в любви, она должна выглядеть как богиня. Одетая в шелка, что нежно шуршат при любом ее движении, с уложенными волосами. Надушенная и напомаженная. А я сейчас напоминаю утопающую мышку.

— Ты прекраснее Клеопатры со всем ее золотом, парчой, драгоценностями.

Ильдико радостно улыбнулась.

— Какой у меня галантный кавалер! Я не забуду этого комплимента. Но, пожалуйста, позволь объяснить, что привело меня сюда вслед за тобой. — У самого ствола она нашла кусочек сухой земли, села, понизила голос. Настроение ее переменилось к худшему. — Я уверена, что вскорости многое может случится. Непонятное, может, ужасное. Я пришла, чтобы поговорить с тобой наедине о том, что мы можем предпринять.

Николан присел рядом. Дождь лил все с той же силой. Казалось, боги открыли все вентили в небесных цистернах, решив вылить на землю весь зимний запас влаги.

— В тот день в Эпире, когда я возвращалась на Хартагере после заезда, я столкнулась с невысоким темнокожим мужчиной, что сидел у стены, подкидывая и ловя золотые монеты. Он был невероятно уродлив, злобного вида, но заговорил со мной очень дружелюбно. Сказал, что выиграл это золото, поставив на меня и вороного, и теперь хочет отплатить мне добром, дав дельный совет.

Он сказал, что приехал из Африки и каким-то боком связан с лошадьми и скачками, а потому общается с разными людьми и многое слышит. «Уезжай, — посоветовал он мне. — Уезжай немедленно. Этот ужасный Аттила заслал сюда своих шпионов. Они сообщат ему о твоем местопребывании». Я возразила, что Аттила ничего не сможет поделать со мной, поскольку мы находимся так далеко от границ его империи. Темнокожий мужчина покачал головой. "Он схватит всех твоих родственников и друзей и будет угрожать, что все они умрут медленной смертью, если ты не приедешь к нему. Но он на это не пойдет, не зная, где ты находишься. Слушай меня, золотоволосая госпожа. Уезжай в Афины. Найми корабль и плыви на Восток. До самого Китая. Только там до тебя не дотянутся его щупальца.

Я рассказала об этом разговоре вдове. Она знала этого человека. «Он парень честный. Если он говорит, что шпионы Аттилы здесь, значит, так оно и есть. Мы должны уехать немедленно». И мы уехали в тот же вечер. Маленький темнокожий мужчина пришел к нам перед самым отъездом. «У шпионов Аттилы есть картинка, на которой изображена ты. Не теряйте времени». Мы умчались в Афины, но не сели на корабль, как предлагал он, а отправились на север, в Константинополь.

Прошлым вечером я говорила с отцом и он дал мне тот же совет, что и тот африканец. Только предложил ехать через Галлию и сесть на корабль, идущий на Восток, в Марселе. Он хочет, чтобы со мной уехали Евгения, Ивар и Лаудио, если ее удастся уговорить.

— Он знает обо мне? — спросил Николан.

— Я сказала ему, что ты с нами. Он глубоко задумался, прежде чем заговорил вновь: «Он понадобится здесь, когда империя Аттилы развалится, словно полено под топором дровосека». Я сказала, что именно поэтому ты и вернулся, и он добавил: «Он должен занять место моего бедного Рорика». Тогда я заявила, что никуда не поеду.

— Но ты должна! — воскликнул Николан.

Ильдико смотрела на тропу, по которой ручьем текла вода.