Наполеон. Последняя любовь - читать онлайн книгу. Автор: Томас Костейн cтр.№ 50

Бертран, всегда, прежде чем принять кардинальное решение, необходимо рассмотреть другие аспекты действий. Я понимал, что англичане не станут играть по правилам, и поэтому я… я оставил для себя открытыми несколько путей отступления. Теперь всем ясно, насколько я был прав — они держат меня под охраной в доме, полном крыс, и вдалеке от цивилизации. Пришло время воспользоваться теми приготовлениями, которые я сделал. Под большим секретом я расскажу вам все. Что касается остальных — я уверен в их верности, но как насчет их рассудительности? Смогут ли они обо всем промолчать? Вот что я хотел вам сказать. Я ожидаю писем от аббата Форса. Не хмурьтесь и не качайте головой. Он — самый хороший агент, который у меня был. Если кто-то может избавить меня от этого ада, то это он.

У него забавный почерк — мелкий и плотный, с трудом разбираешь. Если я получу от него письмо, написанное этим странным почерком, у меня вновь возникнут надежды, которые уже давно почили мертвым сном. Он, и только он, этот неряшливый священник, о котором вы так дурно думаете, способен выполнить планы моего освобождения.

Он поднялся с кресла, и они медленно отправились назад к скоплению низких крыш и стен с подтеками, на которых не держалась краска. К тому месту, что носило название Лонгвуд. Бертран обратил внимание на то, как блестели глаза императора, и его походка стала более упругой.

— Крошка правды нечаянно оказалась у меня в руках, — шепнул Бертрану Наполеон. — Бертран, мне кажется, что вскоре к нам прибудет долгожданное вино.

В Джеймстауне стояла жуткая жара. Клерки покинули свои офисы, лавочники позакрывали лавчонки, все столпились у залива в тщетной надежде получить глоток свежего воздуха, веющего с моря. Ночь не приносила облегчения, и люди расстилали покрывала на жесткой земле в садах и палисадниках. Таверны были переполнены, потому что люди пили теплое пиво, надеясь, что оно немного приглушит жажду. Все говорили, что худшей погоды давно не было на острове.

— Это наказание за то, что тут находится несчастный корсиканский мясник. А нам приходится делить это наказание вместе с ним.

— Почему Бог наслал на нас такую жару и не подождал пока Бони окажется в аду?

Вильям Бэлкум взял с собой в город Менти Тиммса, чтобы тот раскачивал опахало в главной комнате офиса. Он молча сидел без сил в комнате и видел, что рубашка Менти не доходит ему до пояса. В это время к нему пожаловал граф Бертран.

Бертран начал немного говорить по-английски, а Бэлкум расширил запас французских слов, но они с трудом могли вести разговор, временами застревая, когда никто из них не мог объяснить, что же он хочет выразить.

— Садитесь, граф, — пригласил Вильям Белкум, приказав поставить стул прямо под опахалом.

Его поразило, как достойно держался начальник свиты Наполеона. Всем на острове была известна история о том, что Фанни Диллон (девичье имя графини) сказала Наполеону, когда тот предложил, чтобы она вышла замуж за Бертрана:

— Почему бы мне не выйти замуж за обезьянку Папы?

Бэлкум решил, что она не видела своего будущего супруга до того, как сделала это заявление. У Бертрана было чисто выбритое лицо. Его можно было назвать привлекательным, и он был весьма серьезен. Все говорили, что его союз с женой оказался вполне счастливым.

— Два дня назад прибыло судно «Певерил», — сказал Бэлкум. — Мы получили почти все, что было заказано для вас. Народ оттуда, — он указал на правительственный замок, — все еще досматривает грузы. Они штырями протыкают каждую голову сахара и просеивают всю муку. Вся заказанная материя просматривается под микроскопом. Интересно, что они хотят там найти?

— Видимо, письма, — холодно ответил Бертран.

— До сих пор они мне сказали только о вине, посланном из Кадиса, которое было отправлено самому генералу.

— Да, — так же холодно сказал Бертран, — он спрашивал об этом вине. Это его любимое вино, и какой-то знакомый из Барселоны обещал ему время от времени посылать его.

— Вино походит на портвейн? — мгновенно заинтересовался Бэлкум.

Бертран покачал головой.

— Нет, мосье. Мне кажется, что это красное сухое вино. Я даже не помню, чтобы я сам его пробовал, — он помолчал, — надеюсь, что в грузе будут фиги и финики, их желает получить мадам Монтолон. Она себя ведет так, будто подозревает меня в том, что я их себе присвоил.

— Они там есть. Один усердный молодой человек из замка просмотрел их все до единого. Там оказалось множество червей, но никаких писем.

— Вот как! Мадам весьма брезглива, и мне придется предупредить ее быть осторожнее.

На следующее утро Бертран принес в Лонгвуд корзину, из которой торчали горлышки бутылок. Пленник видел, как он подходил к Лонгвуду, и стоял у портика, поджидая его.

— Ха, наконец, все прибыло!

Бертран поклонился.

— Да, сир. За нами следят и поэтому вам лучше не обращать особого внимания на эту корзину. Я передам ее прислуге.

Они долгое время оставались снаружи и о чем-то разговаривали, и это могли видеть офицеры, наблюдавшие за ними. Наконец они вошли внутрь. Корзина стояла на столе в столовой.

— Заприте двери, — приказал спешно Наполеон, — и попросите, чтобы Гурго подежурил у стеклянной двери с заряженным пистолетом.

— Сир, ему это не понравится. Он решит, что ему необходимо находиться внутри вместе с нами.

— Господи, Бертран, сейчас не время пререкаться.

Бертран размышлял о том, почему была выбрана столовая. Наполеон терпеть не мог эту комнату и старался бывать там только во время обеда. Он быстро проглатывал острую закуску, ел суп и рыбу и что-то еще, а потом также быстро приканчивал десерт, чтобы, не мешкая, покинуть неприятное ему помещение. Когда планировали апартаменты (слишком торжественное слово для этих жалких и темных комнатушек), то не учли, что в столовой должно быть светло и там необходимо сделать вентиляцию. Единственный свет проникал туда через стеклянную дверь из библиотеки, поэтому в столовой приходилось постоянно жечь свечи, а вокруг пахло пищей и всем, что готовилось на кухне.

Кроме того, там стояла жуткая мебель. Стены покрасили в ярко-синий цвет. Потертый ковер красного цвета был слишком истрепан (он был куплен в городе на барахолке). Овальный стол окружали старые стулья, которые качались под весом любого, кто на них садился. В комнате также был сервант, и буфет. Буфеты, как правило, являются весьма уродливыми сооружениями, и этот буфет красного дерева не был счастливым исключением. Когда в комнате читали молитвы, то стол отставляли в сторону и на буфете зажигали свечи. Они догорали до конца, и часто огарки оставались на буфете весь день, даже когда Киприан открывал дверь, чтобы объявить:

— Ваше Величество, обед подан!

Как все это отличалось от роскошных залов и великолепных столов, за которыми привык ужинать император! С чудесно исполненных алебастровых ангелов свисали сверкающие канделябры. Потолки были разрисованы святыми, и тысячи горящих свечей сияли как звезды. Стены разрисованы фресками и украшены панелями из ценных сортов дерева. Фрески исполняли знаменитые художники. Стол казался бесконечным, и на нем сверкало и переливалось серебро, золото и хрусталь. Красивые яркие мундиры мужчин и роскошные туалеты женщин, драгоценности, пудреные волосы и веселые звуки скрипок и виолончелей подчеркивали торжественную обстановку.