Дом духов - читать онлайн книгу. Автор: Исабель Альенде cтр.№ 111

Трансито добилась своего теперешнего положения в том числе потому, что умела возвращать долги. Теперь она воспользовалась тайным знакомством с теми, кто стоял у власти, чтобы вернуть мне пятьдесят песо, которые однажды я ей одолжил. Через два дня она позвонила мне по телефону.

— Это Трансито Сото, патрон. Я выполнила вашу просьбу, — сказала она.

Вчера вечером умер мой дедушка. Умер не как собака, чего он так боялся, а тихо, у меня на руках, путая меня с Кларой и временами с Розой, без боли, без тоски, в сознании, спокойный, такой светлый, как никогда, и счастливый. Сейчас он лежит на паруснике в синих водах, улыбающийся и тихий, а я пишу на столе красного дерева, который принадлежал моей бабушке. Я открыла занавеси синего шелка, чтобы утро вошло в дом и сделало радостной эту комнату. В старой клетке у окна снова поет канарейка, а с пола на меня смотрят стеклянные глаза Баррабаса. Мой дедушка рассказал мне, что Клара упала в обморок, когда он, чтобы доставить ей удовольствие, расстелил, как ковер, шкуру животного. Мы решили пойти в подвал поискать то, что осталось от бедного Баррабаса, величественного, несмотря на ход времени и заброшенность, и вернуть его на то самое место, куда полвека назад его положил дедушка для женщины, которую так любил.

— Давай оставим его здесь, где он всегда должен был лежать, — сказал дедушка.

Я вернулась домой сияющим зимним утром на двуколке, которую тащила худющая лошадь. Улица, с двойным рядом столетних каштанов и роскошных домов, казалась неподходящей декорацией для жалкого экипажа, но когда он остановился перед домом дедушки, то стал словно частью картины. «Великолепный дом на углу» был более грустным и старым, чем я помнила его, нелепым со всеми своими архитектурными чудачествами, претензией на французский стиль и фасадом, увитым чахлым плющом. Сад весь зарос сорной травой, и почти все калитки висели на сломанных петлях. Ворота были открыты как всегда. Я позвонила и спустя какое-то время услышала шорох приближающихся альпаргат. Незнакомая служанка открыла мне двери. Она смотрела на меня, не узнавая, а я почувствовала чудесный запах дерева в доме, где я родилась. На глаза навернулись слезы. Я побежала в библиотеку, думая, что дедушка ждет меня там, где бывал всегда, там он и сидел, устроившись в своем кресле. Меня поразило то, что он такой старый, такой маленький и дрожащий, сохранились только белая львиная грива и тяжелая серебряная трость. Мы крепко обнялись впервые за долгое время, бормоча «дедушка», «Альба», снова «дедушка», мы целовали друг друга, а когда он увидел мою руку, он заплакал и стал сыпать проклятьями и крушить тростью мебель, как делал это раньше, а я засмеялась, потому что он оказался не таким уж старым, не таким изможденным, каким показался мне поначалу.

В этот самый день дедушка заговорил о том, чтобы мы уехали из страны. Он боялся за меня. Но я объяснила, что не могу уехать, потому что вдали от этой земли мы стали бы похожи на деревья, которые спиливают под Рождество, на эти несчастные ели без корней, что стоят какое-то время, а потом умирают.

— Я не дурак, Альба, — сказал он, пристально глядя на меня. — Истинная причина, по которой ты хочешь остаться, это Мигель, правда?

Я испугалась. Ведь я никогда не говорила ему о Мигеле.

— С тех пор как я узнал его, я понял, что не сумею вытащить тебя отсюда, деточка, — грустно проговорил он.

— Ты его знаешь? Он жив, дедушка? — пристала я, схватив его за рукав пиджака.

— Он был жив на прошлой неделе, когда мы виделись с ним последний раз, — ответил он.

Дедушка рассказал мне, что после моего ареста однажды ночью в «великолепном доме на углу» появился Мигель. Дедушка едва не умер от апоплексического удара, но спустя несколько минут понял, что у них обоих одна общая цель: освободить меня. Потом Мигель часто приходил повидаться с ним, сопровождал его в поисках, и они объединили свои усилия, чтобы разыскать меня. Именно Мигелю пришла в голову мысль пойти к Трансито Сото, дедушка никогда бы не додумался.

— Послушайте меня, сеньор. Я знаю, в чьих руках власть в нашей стране. Мои люди внедрены повсюду. Если кто-то и может помочь сейчас Альбе, то только Трансито Сото, — уверял он.

— Если нам удастся вырвать ее из когтей полиции, сынок, она должна будет уехать отсюда. Уезжайте вместе. Я могу достать вам визы, и у вас не будет недостатка в деньгах, — предложил дедушка.

Но Мигель посмотрел на него, как на сумасшедшего, и постарался объяснить, что он должен выполнить свой долг и не может бежать.

— И я вынужден был смириться с мыслью, что ты останешься здесь, несмотря ни на что, — сказал дедушка, обнимая меня. — А теперь расскажи мне все. Я хочу знать все до последней мелочи.

И я ему рассказала. После того как рука воспалилась, меня отправили в тайную клинику, где содержат заключенных, в смерти которых еще не заинтересованы. Там меня принял высокий, элегантный мужчина, врач, который, казалось, возненавидел меня так же, как полковник Гарсиа, и отказался дать мне обезболивающее. Он пользовался каждым случаем, чтобы высказать свою личную теорию, как уничтожить коммунизм в стране и, если возможно, во всем мире. Но потом он оставил меня в покое. Впервые за долгие недели у меня были чистые простыни, достаточно еды и дневного света. За мной ухаживал Рохас, санитар, круглолицый, крупный, одетый в грязный синий халат. Он был очень добрым, кормил меня с ложечки, рассказывал бесконечные истории о давнишних футбольных матчах между разными командами, о которых я никогда не слышала, и раздобыл обезболивающее, делая уколы тайком, пока я не перестала бредить. Рохас обслуживал в этой клинике бесконечную череду несчастных людей. Он давно понял, что они не были ни убийцами, ни предателями родины, поэтому он хорошо обращался с заключенными. Часто он штопал кого-то, и того снова уводили. «Это все равно что носить воду решетом», — говорил он с грустью. Я знала, что некоторые просили его помочь им умереть, и по крайней мере в одном случае он это сделал. Рохас точно знал счет тем, кто появляется, и тем, кто уходит, и мог вспомнить без колебаний все имена, даты и обстоятельства. Он поклялся мне, что никогда не слышал разговоров о Мигеле, и это вернуло мне силы, чтобы продолжать жить, хотя временами я впадала в черную бездну депрессии и начинала заводить песнь о том, что хочу умереть. Рохас рассказал мне об Аманде. Ее задержали в то же время, что и меня. Когда она попала к Рохасу, уже ничего нельзя было сделать. Она умерла, не выдав своего брата, выполнив обещание, которое дала много лет тому назад, в день, когда впервые привела его в школу. Единственное утешение, что все произошло довольно быстро, потому что ее организм был ослаблен наркотиками и бесконечным отчаянием, в которое она впала после смерти Хайме. Рохас лечил меня, ему удалось снизить температуру, заживить рану на руке и вернуть мне разум, и тогда у него не осталось причин удерживать меня в больнице; но меня не вернули в руки Эстебана Гарсиа, как я боялась. Я подозреваю, что в этот момент дело решило вмешательство женщины с жемчужным ожерельем, которую мы навестили с дедушкой, чтобы поблагодарить ее за спасение моей жизни. Несколько человек отправились искать меня ночью. Рохас разбудил меня, помог одеться и пожелал всего хорошего. Благодарная, я поцеловала его.