Франклин Рузвельт. Человек и политик - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Макгрегор Бернс cтр.№ 174

Отношения Рузвельта с де Голлем и его Комитетом национального освобождения едва ли изменились с тех пор, как годом с половиной ранее произошла их неудачная встреча в Касабланке. Президент снова и снова подтверждал, что не возьмет на себя обязательства перед голлистами, которые поставят под угрозу свободу выбора французов в решении своей судьбы после освобождения. Де Голль, уверенный, что выражает волю французов к независимости, добивался до освобождения страны такого статуса, при котором ни его враги во Франции, ни его вынужденные друзья за рубежом не могли бы оспорить ту роль, которую он хотел играть. Явная личная неприязнь все еще осложняла отношения между ним и Рузвельтом. Каждый считал себя примадонной, добивающейся личного влияния и внимания публики.

Ледяная неприступность де Голля, сила сама по себе, действовала как своеобразный ледник, который утюжил противников, способных сопротивляться. В последний день 1943 года Рузвельт жаловался Черчиллю, что «де Голль и его комитет произвели решительный рывок посредством „процесса инфильтрации“, другими Словами, делали малые шаги то в одном, то в другом направлении». Постепенно генерал лишил влияния протеже Рузвельта — Жиро, сначала устранив его от реальной политической власти, затем выведя из комитета и, наконец, сняв с должности главнокомандующего вооруженными силами. Все это де Голлю удалось сделать без серьезных конфликтов с президентом. Рузвельт нашел способы выразить свое недовольство. Когда президент передавал французам эсминец сопровождения на вашингтонских верфях ВМС с выражением многочисленных пожеланий в адрес франко-американской дружбы и всего такого, он преднамеренно вручил подарок французскому флоту, не упоминая ни де Голля, ни Национальный комитет, ни даже французское правительство. Перед лицом угроз из Алжира отвергнуть планы союзников ввести в обращение свои деньги во время вторжения во Францию Рузвельт лично занялся проектом оккупационных денег. Он возражал против нанесения на банкноты слов «Французская Республика» и выразил пожелание напечатать на них в середине цветное изображение французского флага, а по сторонам — американского и британского флагов. Де Голль сердито принял проект, назвав его «фальшивыми деньгами».

В этот период ничто не могло привести Рузвельта в возбуждение так легко, как упоминание имени де Голля. Когда Эйзенхауэр вежливо доложил, что по информации, полученной им от агентурной разведки и бежавших военнопленных, во Франции сохранились лишь две политические группировки, вишисты и голлисты, Рузвельт сказал Маршаллу, что Эйзенхауэр, «очевидно, верит глупым газетным историям о моем антиголлизме и т. д. и т. п. Все это, разумеется, полнейший вздор. Я хотел бы сделать де Голля президентом, императором, королем или кем-нибудь еще, если эта акция не встретит сопротивления самих французов». Он рассказал, что «ему случилось услышать историю» о мэре небольшого французского городка на оккупированной территории, который долго и прекрасно справлялся со своими обязанностями, но комитет уже запланировал заменить его бездарным политиком, вероятно жуликом.

Откуда Эйзенхауэр знает, что в стране только две группировки, продолжал Рузвельт. Он просмотрел самую большую группу — народ, который не понимает, что вокруг происходит.

— Ужасно легко поддерживать де Голля и идею признания комитета временным правительством Франции, но я связан моральным долгом избегать легких путей. Он состоит в необходимости следить, чтобы французам ничего не навязывали извне. Власть должна определяться выбором французов, а это по крайней мере сорок миллионов человек. Самоопределение не просто удобное слово. Оно выражает глубокий принцип человеческих отношений.

Рузвельт считал также, что политическое влияние де Голля идет на убыль.

Словом, в преддверии грандиозного предприятия с целью освобождения Франции отношения союзников со сторонниками «Свободной Франции» колебались в диапазоне между желчью и абсурдом. Черчилль, посредничавший между Рузвельтом и де Голлем, пригласил французов присутствовать в Англии при начале десантной операции через пролив. Генерал прибыл, но выражал свои реальные и воображаемые претензии в столь резкой форме, что совместная пресс-конференция двух лидеров завершилась резким заявлением Черчилля, что, если между комитетом де Голля и Вашингтоном произойдет раскол, премьер почти наверняка станет на сторону американцев. Де Голль заметил, что в этом не сомневается.

Тем не менее в преддверии великого крестового похода во Францию с участием тысяч англичан и американцев становилось ясно, что отношения с французами должны быть нормализованы. Эйзенхауэр продолжал настаивать: необходимо что-то предпринять для решения десятков проблем, которые возникнут в отношениях с гражданским населением. Де Голля и Рузвельта склонили через британские официальные каналы к договоренности об официальном визите генерала в Вашингтон. Несомненно, Рузвельт не желал брать на себя инициативу приглашать де Голля; генерал же не хотел унижаться до просьбы о приглашении. Однако Даунинг-стрит призвала все свое дипломатическое искусство, чтобы организовать встречу без приглашения и ответа на него.

Внешне визит де Голля в Вашингтон выглядел весьма торжественно. Прибытие гостя сопровождалось артиллерийским салютом. В Белом доме генерала встречали Рузвельт с членами семьи и министрами. Президент обращался к нему на французском. Затем последовали торжества и церемонии, увенчанные официальным обедом, в ходе которого Рузвельт не только говорил тосты за «нашего друга» де Голля, но и критиковал журналистов из Алжира и Вашингтона, которые провоцировали непонимание между двумя лидерами. Кульминацией встречи стало решение Рузвельта признать де-факто французский Комитет национального освобождения законной властью в гражданской администрации Франции.

Личное общение двух политиков дало менее значимые результаты. Де Голль чувствовал снисходительность Рузвельта, хотя и облаченную в любезность, когда президент произносил длинные монологи о будущем мире, основанном на доверии и доброй воле. Рузвельт же, подтверждавший в тостах в честь де Голля, что нет проблем, которые невозможно решить за столом переговоров, видимо, ощущал неподатливость генерала на любезности и лесть.

Тем не менее ближайшая проблема решена, и своевременно. После ожесточенных боев в июле в лесистой местности части американской 1-й армии заняли город Сен-Ло. Затем новая армия, 3-я, под командованием генерала Паттона отрядила один корпус в Бретань для зачистки территории и другой — для наступления в восточном направлении в рамках большой фланговой операции во взаимодействии с 1-й армией под командованием Кортни X. Ходжеса. Отражая яростные контратаки, предпринятые по приказу Гитлера, американцы пробились на восток, затем повернули на север, чтобы соединиться с британскими и канадскими войсками, окружив тысячи немцев. Теперь путь на Париж открыт. С отступлением немцев и установлением контроля над столицей силами Сопротивления войска де Голля торжественно вступили в возбужденный город, и вскоре сам генерал прогуливался по бульварам на виду у восторженных толп.

— Радость, охватившую всех цивилизованных людей, — заявил в Вашингтоне Рузвельт, — можно измерить лишь отчаянием парижан в один из июньских дней, когда германские войска оккупировали французскую столицу...