Сулейман. Султан Востока - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Лэмб cтр.№ 62

Другое убежище людей на берегах Черного моря было известно Сулейману довольно хорошо. В Крыму, связанном с большой степью лишь узким перешейком, остались следы древних народов, проходивших по этим местам. Потомки готов, все еще говоривших на германском наречии, устроили себе жилища в скальных пещерах Мангуп-Кале. В Крыму поселились греческие ремесленники и евреи, пришедшие через степь из разных мест, и, главным образом, татары, которыми еще правили потомки Чингисхана. Последние жили во дворцах с черепичными крышами голубого цвета, построенными в садах Бахчисарая.

Сулейман больше не посещал крымскую твердыню, где правили местные ханы. Он хорошо изучил их прежде, и, возможно, именно эта осведомленность удерживала его от приезда в Крым. Даже теперь в степях, тянувшихся до Астрахани на побережье Каспийского моря, которое Сулейман видел с горных вершин Персии, турецких семей было гораздо меньше, чем татарских юрт, которые стояли и на большой территории от Астрахани до Казани, где Волга поворачивает на юг. Три татарских орды считали своих всадников как овец — десятками тысяч. Они смотрели на османа как собаки на одинокого волка. По некоторым соображениям, статья платежей крымскому хану именовалась в расходных книгах турецкой казны как «оплата владельцу собак».

Сыновья ханов навещали Константинополь, чтобы получить турецкое образование. Для этих кочевников организация управления Османской империей казалась тайной, и к власти Сулеймана они относились как к чуду. Но с готовностью присоединились к походам султана в христианскую Европу, вместе с турками разоряли Австрию. Влияние Сулеймана на крымских ханов приносило порой неожиданные результаты. Один хан после визита в Константинополь приказал уничтожить все кибитки, вознамерившись жить со своим окружением в городских комфортных условиях как турки. Другой хан потратил свое пособие на «оплату владельца собак» в Бахчисарае на строительство общественных бань, каналов и небольших дворцов в турецком стиле. Сулейман назначал преемников ханов и направлял к ним команды янычар небольшой численности, чтобы те следили за выполнением его указаний и составляли расчеты батарей внушительных тяжелых пушек.

Эти орудия крымские татары доставляли через степь в фургонах, чтобы использовать против укреплений Московского Кремля. Хан Сахиб-Гирей, придумавший это новшество, направил с ними подразделение янычар для обслуживания орудий. Впоследствии в оправдательном письме Великому князю Московскому Василию он объяснял, что совершил набег на Москву по ошибке. Дескать, послал своих людей в поход на Литву, а те вместо этого свернули на дорогу, ведущую к Москве. Оказывается, татарские командиры были огорчены ошибкой и жаловались, что от русских поступила небольшая дань. «Какая польза от дружбы с русскими? Одна небольшая шкурка в год, когда мы гибнем на войне тысячами», — говорили они. «Я ничего на это не мог им возразить, — добавлял в письме Сахиб-Гирей. — Что касается вас, то выбор — за вами. Чтобы мы остались друзьями, вы должны слать подарки, равные по стоимости трем-четырем сотням пленников. Желательно прибавить к ним золотые и серебряные монеты, хорошо обученных соколов, а также опытного пекаря, способного печь хлеб и готовить разные блюда».

Вот так турки, мимоходом, впервые познакомились с русскими, которые стали впоследствии их заклятыми врагами. Сам Сулейман старался держаться в стороне от конфликтов, которые проносились над степью подобно облакам в бурю. Он сообщал ханам о своих победах, так же как поступал и в отношении других своих дружественных правителей (независимо от того, платили они дань или нет) — дожа Венеции, уполномоченного в Мекке, мамелюкских предводителей в Египте и Совета свободного города Дубровника.

Однако хоть и косвенно и малозаметно, но Сулейман контролировал татар, помогал казанским и астраханским татарам в избрании ханов, как делал это и у крымских татар. Все это происходило всего за несколько лет до того, как московский трон занял мальчишка с весьма необычным характером — Иван IV. Этот князь настоял на том, чтобы его называли царем, и впоследствии стал широко известен как Иван Грозный. Едва ли не первым его шагом для упрочения власти стало подчинение татар Казани и Астрахани.

Между тем в 1543 году Сулейман привлек сына Сахиб-Гирея к участию в очередном своем походе в Венгрию. Это случилось в то время, когда в другом районе — Средиземноморье — происходили драматические события, связанные с их главным участником Хайр эд-Дином Барбароссой.

Последний поход Барбароссы

В последние годы Сулейман по ряду причин предоставил своему верному бейлербею моря полную свободу действий в Средиземноморье. Барбаросса чудил там сколько хотел, почти без всяких затрат, однако вместе с тем приносил казне весомый доход. Ему были только нужны строевой лес, парусина, порох и двадцать — тридцать тысяч крепких парней, половину из которых составляли европейцы, чтобы они гребли на галерах. Сулейман располагал всем этим в изобилии, а Барбаросса имел обыкновение возвращать больше, чем брал. Более того, энергия старого моряка как нельзя лучше соответствовала стремлению Сулеймана больше не рисковать жизнями янычар за границами империи в Европе, а наносить христианским монархам ущерб на море.

Однако весной 1543 года Барбаросса попросил о большой услуге. В качестве адмирала Османской империи он пожелал повести свой флот к побережью дружественной Франции.

После катастрофы Карла в Алжире отношения между европейскими королевскими дворами приобрели новую конфигурацию. Английский король Генрих VIII отказался поддерживать своего французского собрата и переметнулся на сторону императора. В то же время стареющий Франциск вернулся к идее вторжения в Северную Италию, бывшую мечтой его юности и ставшую ностальгией в преклонном возрасте. При этом его не волновало, одобряет или нет эту идею его итальянская племянница Екатерина Медичи. Франциск снова стал искать помощи у своих неафишируемых союзников — турок для нападения на Священную Римскую империю. По его замыслу Сулейман должен был использовать для этого свою сухопутную армию, Барбаросса же задействовать флот, на этот раз в союзе с французской эскадрой.

Сколь ни грозным казался Франциску его замысел — а Карл встревожился не на шутку, — он дал незначительные результаты. Сулейман, больше не желавший играть в Европе роль друга или врага, ограничился одним походом на венгерскую равнину, где с ним не хотели сталкиваться после поражения в Вальпо ни Фердинанд, ни австрийская армия. Султан отобрал у Фердинанда города, которые тот успел захватить в приграничных районах Венгрии. По-другому поступил Барбаросса.

Он попросил у султана разрешения отправиться с эскадрой в качестве гостя христианнейшего короля Франции на дальний запад, чтобы завершить свой поединок с Дориа и императором. Только после долгих колебаний Сулейман позволил адмиралу совершить этот морской поход во главе основных сил флота, состоявших из ста десяти галер и сорока вспомогательных судов с тридцатью тысячами солдат на борту. Предприятие было рискованным. Но Сулейман, помня о Превезе, разрешил старому моряку его совершить.

Счастливый Барбаросса отправился в поход от причалов в Галлиполи. Как он происходил, известно лишь из европейских исторических хроник.