Карл Великий. Основатель империи Каролингов - читать онлайн книгу. Автор: Гарольд Лэмб cтр.№ 42

Тассилон понял, что Шарлемань настоял на этом обвинении и что приговор ему вынесет собрание.

Когда ему велели высказаться, герцог отвечал гордо и красноречиво, стараясь говорить только правду. Он вошел в сговор с врагами короля; он желал смерти своему повелителю; его жена поддерживала в этом герцога; он нарушил клятву верности, потому что, «если бы у меня было десять сыновей в заложниках, я бы предпочел их потерять, чем выносить постыдные условия той клятвы. Я бы предпочел лишиться жизни, чем жить с этой клятвой».

Это была смелая и честная речь, удовлетворившая высоких судей. Они единодушно приговорили Тассилона к смерти. Хотя его семья не была упомянута, Шарлемань легко мог распространить приговор на жену и детей.

Вместо этого король приказал Тассилону удалиться в монастырь, чтобы «всю оставшуюся жизнь замаливать свои грехи». Его сыновья последуют за ним, и жена пострижется в монахини.

Итак, непредсказуемый франк ответил на мольбу гордого бавара о смерти расчетливым помилованием. Тассилон попросил, чтобы его избавили от унижения остригать свои длинные волосы здесь, перед собранием. Шарлемань позволил ему постричься в монастыре.

Правление династии Агилулфингов закончилось. Выскочка франк не торопясь перебрался в их резиденцию в Ратисбоне (Регенсбурге) и тщательно осмотрел свои новые владения в отрогах Альп, прибрав к рукам собственность Тассилона и выслав ближайших друзей герцога. Арно посвятили в архиепископы Баварии.

Хотя он редко носил или брал в руки знаки королевского достоинства – кроме тех случаев, когда требовалось поразить чужеземных послов, – Шарлемань иногда сидел на публике, держа в руках скипетр, изготовленный с таким мастерством для Тассилона. Либо его как-то беспокоила совесть, либо он хотел вновь поразить свой новый народ справедливостью этого захвата власти, но спустя несколько лет он вызвал Тассилона, теперь уже монаха с тонзурой, чтобы тот еще раз подтвердил свой отказ от прав в Баварии в пользу Шарлеманя, своего законного повелителя и короля.

Между тем на итальянском фронте Шарлемань одержал более удивительную победу без единого сражения. Керольд со старыми солдатами назвал ее «бескровной или почти бескровной победой».

Если взглянуть на календарь 787–788 годов, то можно заметить, что франк со своими сторонниками проехал верхом две тысячи миль.

26 августа 787 года умер пожилой и смирившийся Арихиз, герцог Беневента, и обретенный им мир и покой умерли вместе с ним. Его герцогиня воспользовалась чисто женской привилегий: проигнорировала семейную клятву Шарлеманю и стала собирать войско для оказания вооруженного сопротивления, в храбрости ей нельзя было отказать. Она написала Шарлеманю письмо с настойчивой просьбой освободить ее сына, заложника короля и наследника трона Беневента. Она упоминала о своей материнской любви и о нуждах народа, оставшегося без вождя. (В тот момент Шарлемань спешил с берегов Рейна в Баварию.)

И наконец, у побережья появился византийский флот. На борту находилась армия вторжения, возглавляемая Адильгизом, сыном Дезидерия, братом герцогини. И вновь она стала просить о возвращении Гримвальда.

Из Рима осторожный Адриан, в свою очередь, упрашивал не освобождать Гримвальда. Герцогиня, сообщал Адриан, отправилась совершать паломничество к гробнице святого Михаила Архангела. Поистине, гробница! Флот вторжения стоял у ворот Таранто, и она вынашивала планы вместе со своим братом, стратегом Сицилии и офицером императрицы, чтобы освободить Южную Италию «от власти Бога, твоей королевской власти и моей». У Адриана вырвался крик души:

– Приезжай скорей! Не дай Гримвальду сбежать!

Но Шарлемань не собирался допускать ничего подобного.

Той ранней весной 788 года, пока он вел такую оживленную переписку с Баварией, повелитель франков держал юного заложника при себе. Гримвальд, немногим старше Пипина, ел за одним столом с королем, ездил с ним на охоту и сопровождал короля в июне на суд над Тассилоном. Шарлемань обращался с юношей как с собственным сыном.

Потом, разделавшись с Тассилоном и развязав себе руки, он освободил Гримвальда. При расставании юноша дал клятву и пообещал выполнять обязанности вассала короля, чеканить монеты с изображением Шарлеманя, бриться, исключая усы, по моде франков – этот пункт особенно крепко засел в мозгу Шарлеманя – и оставаться верным своему королю. Он также пообещал снести новые стены укреплений Салерно (там, где встал на рейде византийский флот).

Таким вот образом Шарлемань сыграл на увлечении и восторге юноши. В сентябре Гримвальд вернулся, переправился через Вольтурно свободным человеком и был встречен приветственными возгласами дворян, объятиями матери и планом сражения, разработанным его дядей Адильгизом.

С этого взрывоопасного юга посланники Шарлеманя слали сообщения, полные мрачных предчувствий: «На границе с Беневентом мы не обнаружили в людях ни капли преданности вашему величеству».

Адриан с горечью восклицал:

– В Капуе в присутствии твоих посланников этот Гримвальд поздравил себя, говоря, что ты, его король, приказал всем этим людям ему повиноваться! А греческая знать в Неаполе издевательски смеется и говорит: «Слава богу! Все обещания, данные франкам, растаяли как дым».

Несмотря на все эти тычки и предсказания несчастья, Шарлемань (в то время занявший Баварию) ровным счетом ничего не предпринял по поводу нового итальянского кризиса. Возможно, он рассчитывал на дружбу Павла Диакона, который теперь был приближен к Гримвальду.

Осенью итальянский фронт бурлил слухами – византийцы высадились на побережье Адриатики, франкские посланники бегут, спасая свои жизни.

Сквозь завесу слухов просочились вести о сражении. На реке Вольтурно, у подножия горы Вултури, войско Византийской империи потерпело сокрушительное поражение, потеряв 4000 солдат и византийских командиров, стратега и священнослужителя. Один Адильгиз спасся бегством в сторону моря, чтобы никогда больше не возвращаться.

Сражаясь подобным образом против своего дяди, Гримвальд одержал победу с помощью верного герцога Сполето и единственного франкского графа. Оставшись преданным королю франков, Гримвальд пошел против чаяний своей матери.

Адильгиз исчез со страниц истории; дело лангобардов в Италии было проиграно. Отсутствующий Шарлемань правил там от имени своего сына Пипина. Крупные города, вроде Беневента, Болоньи и Вероны, были в большей степени предоставлены сами себе, получили довольно твердую независимость. (В грядущие столетия из этого родится самоуправление могущественной Флоренции и Милана под властью местных герцогских фамилий Сфорца и де Медичи.)

Что же случилось с давней клятвой Шарлеманя у гробницы святого Петра вернуть большую часть земель под власть папы римского? Она была нарушена. Похоже, с годами он решил награждать святых отцов церковными богатствами и сокровищами, но не землей. Вероятно, Шарлемань осознал, что Адриану не хватает физической мощи для удержания обширных территорий в этот век насилия. Во всяком случае, сам он удерживал власть с мечом в руке.