Монах - читать онлайн книгу. Автор: Антонен Арто cтр.№ 23

— Мы погибли! — воскликнула Маргарита. — Изверги нас догнали!

— Вперед, вперед, — ответил я, — я слышу топот лошадей со стороны города.

Мы удвоили наши усилия, и через некоторое время перед нами появилась большая группа всадников. Они мчались во весь опор и уже почти миновали нас, когда Маргарита, повернув лошадей, бросилась к ним наперерез.

Первый из них, который, казалось, служил им проводником, круто осадил свою лошадь и, спрыгивая на землю, заорал:

— Это она, она! Остановитесь, сеньор, остановитесь! Они спасены, это моя мать!

Маргарита с громким криком кинулась в объятия незнакомца и стала судорожно его целовать. Второй всадник, отделившись от основной группы, направился к нам. Его вид говорил о крайней тревоге.

— Где баронесса Линденберг, — спросил он, — она не с вами?

Он остановился, увидев ее без чувств в моих руках. Сначала он подумал, что она мертва, но, услышав слабые удары ее сердца, немного успокоился:

— Хвала Господу! Она спасена!

Я прервал его излияния, показав ему на группу негодяев, скачущую к нам во весь опор. Он подал знак, и тут же всадники, которые его сопровождали и в большинстве оказались солдатами, вскочили в седла и помчались навстречу бандитам.

В этот момент я смог оценить, насколько истинная храбрость несовместима с преступлением: едва бандиты увидели, что солдаты собираются их атаковать, они бросились врассыпную. Двум или трем удалось убежать, остальные спешились, и мы их согнали в кучу, как баранов. Они тут же стали предавать друг друга, и те, кого мы захватили, указывали нам, где искать остальных. Они показали нам все тайники, и к утру основная часть банды, окруженная в своем логове, вынуждена была сложить оружие и сдаться на милость победителей. Ни один из банды не ускользнул от нас, и вся округа была таким образом очищена от проказы.

Я счел, что должен сам вести солдат к зловещей хижине, где чуть было не погиб, чтобы там перерыть все снизу доверху. Трупы слуг еще не были убраны, но в глубине риги мы обнаружили ребенка четырех-пяти лет, закопавшегося в огромную кучу соломы. Он был перепуган до полусмерти и весь дрожал, стараясь при этом как можно меньше шуметь, потому что принял нас за врагов. Мы взяли его с собой в Страсбург, в гостиницу «Австрийский орел», где нас ждали барон Линденберг, его жена и Маргарита.

По дороге мы пытались отгадать, чей бы это мог быть малыш, но как только мы вошли в гостиницу, Маргарита сорвалась с места и бросилась к нему с отчаянным воплем. Она выхватила у нас мальчика и изо всех сил сжала его в объятиях. Она упала перед нами на колени, обливаясь слезами, и ее горящие глаза буквально кричали о безграничной глубине ее благодарности. Мы поняли, что это был ее второй сын. Позже она нам поведала, что это была одна из причин ее рабства в доме ужасного бандита, потому что от ее покорности и послушания каждую минуту зависела жизнь маленького существа, которое Батисту ничего не стоило зарезать за здорово живешь.

Когда первые проявления материнской нежности немного утихли, я попросил ее рассказать, как случилось, что ей пришлось жить рядом с Батистом, образ жизни которого так расходился с ее натурой. Она поднялась и, рыдая, стала рассказывать нам свою плачевную историю.

Она родилась в Страсбурге, в семье уважаемых людей. Но ради отца, который еще жив и не заслуживает того, чтобы его имя было покрыто позором, она не стала называть его фамилию, а мы оказали бы ей плохую услугу, настаивая на этом.

Она уже давно махнула рукой на свою добродетель, следуя за ничтожеством, которому удалось завоевать ее любовь. Конечно, сначала она не подозревала, какому мерзавцу она отдала свою руку, но она любила этого человека и была ему верна. Оба мальчика, которые теперь оставались ее единственным утешением, были его сыновьями.

Но вот этот недостойный человек, который не нашел ничего лучшего в жизни, как примкнуть к банде разбойников, вдруг умирает, и его смерть внезапно открывает Маргарите всю пропасть ее падения. В сущности, она благословляла эту смерть, которая ее освободила, но условия, в которых она осталась, заставили ее пожалеть о своем предыдущем рабстве. Ее муж, несмотря на его тумаки, выходки и глубокую безнравственность, все-таки оставался человеком, способным на чувства, на страстные порывы, храбрость и жалость.

В ту роковую ночь его привели к ней всего израненного после неудачного нападения на английского путешественника. До сих пор она знала, что он вор, сбившийся с пути человек, не обремененный угрызениями совести, но только в эту ночь она поняла, как глубоко она пала, поняла, что она столько лет дарила свою любовь убийце. У человека, которого она выбрала вопреки всему и всем, ради которого она покинула семью, пренебрегла своей репутацией, честью, — у этого человека оказались руки в крови невинных! Он был вне закона, он был ЧУДОВИЩЕМ! И она разделила его судьбу!

Эта мысль помогла ей расценить его смерть как освобождение. Но каким же был ее ужас, когда она поняла, что теперь она целиком находится во власти банды негодяев, что тайные законы воровского мира навсегда закрыли для нее возможность вернуться в общество достойных людей. Они обращались с ней, как с какой-нибудь вещью, и она стала против своей воли супругой Батиста, который с этого дня имел право распоряжаться жизнью и смертью ее и ее детей. Детей у нее отняли, как только она вышла замуж (позже она рассказала нам, какими непристойными сценами, пародирующими святые обряды, было обставлено это «замужество»). В руках бандитов дети стали заложниками для того, чтобы принудить ее к молчанию и задушить в ней даже малейшую попытку бунта.

— Я пропускаю, — сказала она, — описание всех тех душераздирающих сцен, при которых мне пришлось покорно присутствовать. Я с трудом сдерживалась, с нетерпением дожидаясь случая освободиться, и этот случай мне представился с вашим неожиданным появлением. К счастью, в этот момент не было сыновей моего так называемого мужа, поэтому я сразу же попыталась этим воспользоваться. Я прокралась незамеченной в комнату моего старшего сына и, связав две простыни, помогла ему выбраться наружу. Он должен был добраться до Страсбурга как можно скорее, чтобы найти солдат и привести их сюда. Когда я вернулась, Батист велел мне подняться и приготовить вам постель. Я постелила простыни, на которых несколькими днями раньше был убит какой-то проезжий и на которых еще не до конца отстиралась кровь. Вы прекрасно поняли смысл моего предупреждения не пить отраву, которая отдала бы вас прямо в руки убийц. Таким образом, вы смогли в нужный момент помочь мне, как я и рассчитывала, а остальное вы знаете.

Барон в свою очередь попросил Маргариту поделиться своими планами на будущее. Я присоединился к его просьбе, уверяя, что она полностью может рассчитывать на мою признательность.

— Я чувствую теперь отвращение к этому миру, который не дал мне ничего, кроме страданий, — сказала она. — Единственное, что я хотела бы, — уйти в монастырь. Но я не могу этого сделать, не обеспечив сначала будущее своих детей. И если мою мать, не выдержавшую моего позора, преждевременно унесла смерть, то мой отец еще жив, и он не жестокий человек. Может быть, несмотря на мою неблагодарность по отношению к нему, увидев мое нынешнее плачевное положение и особенно — положение моих детей, у отца смягчится сердце. Ваше вмешательство безусловно может мне очень помочь, и услуга, которую вы мне оказываете, в тысячу раз важнее той, что оказала вам я, вырвав вас из рук Батиста и его негодяев.