Громовержец. Битва Титанов - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Петухов cтр.№ 94

— Вылезай, браты, вылезай! — запричитал, за-ириговаривал, суетясь вокруг дыры.

С полсотни угрюмых разгоряченных уральцев вылезло, прежде чем он указал направление. Продирались из чащи, не щадя одеж и кожи. Те, что с горючей водой за спинами, бежали последними. А как выскочили на полянку, Скил первым нырнул на землю. Отдышался в траве, охладился, повернул голову влево… и увидал вдруг длинноусого Сугора. Тот глядел прямо в глаза, будто ждал чего-то.

— Ты еще откуда? — изумился Скил.

— Оттуда, — неспешно и степенно поведал посланник Гулева, — от самого зева веду вас, еще двое охочих наших следом идут. Как с Князем великим договорено.

Скил выругал себя мысленно. Жив ему, и впрямь, поручал слово передать семиреченцам. А он не дождался. Ну, да не страшно, сами поспели за ним.

— Хорошо след держите, — похвалил он шепотком.

— Так и сами держимся сколько времени, — подтвердил Сугор, — иначе Крон нам бы устроил веселые бега!

— Ну ладно, — заторопился вдруг Скил, — на металку верно идем?

— Верно.

— Тогда слушай. За нами первая тыща выползет. В бой не пойдет, силы неравны. Вы сразу к себе ведите, след заметайте. До ночи — еще три-четыре. А назавтра все десять обещанные будут. Только без спешки. По знаку условному, понял?

— Понял, — отозвался Сугор. И уполз.

Камнемет охраняли две сотни, запасные дружины. Пришлось поджидать растянувшихся. Зато ударили мощно. Без шума. Без криков. Побили с десяток конных, столько же пеших. Бурдюки развязанные полетели на брусья с ходу. А там и стрела огненная поспела.

Жарко полыхнуло.

Дико заржали лошади, посбрасывали седоков, прочь поскакали. Но пешцы-вои не испугались, чуть опомнились — и бросились на уральцев с мечами да копьями. Пошла сеча дикая и бестолковая. В кутерьме этой Скил со скрытненскими пожгли еще три металки. Кинулись в одну сторону, в другую отовсюду неслись Кроновы дружинники, на подмогу своим. Назад, в чащу, нельзя было бежать, выдавать лаз.

— Что ж, тут и помрем, браты! — прохрипел Скил, вытягивая меч.

Ворон, голый по пояс, черный, страшный, будто навь, выползший из-под земли, бегал по стенам, подбадривал, ругался на чем свет стоит, потрясал мечом.

— Не зевай! Вон заново лезут! Парь их, браты, парь!

И по желобу за стену лился новый ручей черной жижи, поливал лезущих по иссеченным зарубинами бревнам. Огонь вспыхивал в самом конце желоба, когда ручей наверху пресекался. И тогда жаркое пламя, огненным валом гудящим сметало воев с лесенки, катились они по склону и шарахались от них иные, еще только бегущие на приступ.

В диковинку был огонь жидкий Кроновым людям. ^ Но не отступали русы, водой откуда-то взявшейся обливались и снова лезли. Не помогала вода. Помогали валуны да камни, бьющие беспрестанно, сшибающие со стены людей и бадьи. Третий час шел бой на Восточной стене. Но отбиться не удавалось. Уже сотни четыре тел мертвых, обожженных да побитых стрелами лежали по склонам. Не меньше двухсот воев недосчитывался Ворон, еще больше увечных да ра-, неных было. Но волна за волной накатывались все новые дружины, давая передых прежним, сменяя их. А Ворону с воями его не было смены. Сами горели как в огне, воздуха не хватало — черный дьм вздымался по стенам, душил, жег глаза.

Особо шустрых воевода сам сбивал перунами гремучими — воздавал большую честь сотникам-стору-ким. Но не тратил добрых дротиков зря, берег и другим наказывал беречь.

Овила убило глыбищей прилетевшей, не успел отскочить. Так и прижало к кладке. Ворон пробовал откатить треснувший камень. Не смог. Только рукой махнул. Жалко было Овила, сколько с ним на Скрыт-не пожили, сколько домов поставили, скольких мальцов в свет вывели, ратному делу обучили. Жизнь долгую прожил, а помер в мгновение одно, с мечом в руке.

— Светлый вырий тебе, друже! — только и просипел Ворон.

И снова к желобам. Не было покоя, и не пред-видилось.

А потому, когда заорал вдруг будто полоумный совсем рядом молодой вой, бывший его посыльный со Скрытая, Ранок светлокудрый, вздрогнул, голова кругом пошла.

— Горят! Горят!!!

Ворон насупился, приготовился обложить мальчишку по всей строгости, может, и оплеуху закатить. Но невольно поглядел, куда указывал рукой Ранок. Там, вдали, у самого леса полыхало ярьм пламенем сразу в пяти местах, черный дым взвивался к небу… А главное, не били — не били больше в стены, в башни, в людей страшные камни, пущенные будто рукой исполинов-титанов. Передышка настала. Ай да Жив, молодец!

— Металки пожгли, — сначала сказал шепотом, а потом во всю глотку проорал Ворон. — Пожгли-и-и, мать их!

— Ор-рра-а!!! — зашелся пуще прежнего Ранок. И вдруг повалился Ворону на руки. Пущенная снизу стрела опереньем черным торчала из горла. Воевода медленно опустил убитого на кладку, прикрыл глаза. Сколько таких уже, не счесть. Подручные унесут в холодный погреб, там лежат мертвецы. А потом… после битвы, коли верх взять удастся, будет им одна большая общая крада, будет тризна. А не будет победы, возьмет Крон город — свалят в яму всех, для Крона они изменники. Жалко парнишку. Хоть и ушел на привольные Велесовы пастбища, в светлую новую жизнь. А все равно жаль!

Еще одной стрелой чуть не сбило шелом с седой головы, боль от удара резко отозвалась в виске. Ворон пригнулся. И увидал, что Ранок смотрит на него широко раскрытыми голубыми глазами… мертвым стекленеющим взором. И увидел еще, что сам отражается в его глазах — страшный, черный, старый, это ему бы лежать давно с таким вот взором остановившимся. ему бы тлеть в земле или гореть на краде, а он всех пережил… хотя первым всегда шел навстречу смерти.

Ворон поднял бездыханное тело на руки. Понес вниз, сам. Ноги подгибались от старости и усталости, качало из стороны в сторону, того и гляди свалишься со ступеней. Но он шел.

Внизу не было дружин, Ворон невольно удивился, куда ж они подевались, столько воев перетекло со склона внешнего в ворота… и нету почти никого. Он донес Ранка до старой башни, спустился в проем. Глаз не сразу привык после огня и света к полумраку. Сперва Ворон увидал ряды мертвых тел, теснехонько и ладно сложенных одно на другое. Шагнул туда… И вдруг заметил Жива. Князь сидел на огромной каменной плите, тер руками виски, даже в темнотище было видно, что он то ли болен, то ли смертельно устал.

— Жив? — воскликнул Ворон, не выпуская тела из рук.

— Ты почему стену бросил? — спросил князь недовольно.

Ворон отнес мертвого к его сотоварищам, уложил без спешки. Потом вернулся к Живу, присел рядом.

— Без меня справятся, — доложил коротко, — наша берет.

Уральцы держались стойко. У многих рысьи шкуры на плечах стали из серых черными от спекшейся крови — и своей и чужой. Наседающих коней били тяжеленными палицами в грудь, кони таких ударов не выдерживали. А всадники не успевали сверху достать бьющего копьем или мечом, стрелы и дротики опережали их.