Десять меченосцев - читать онлайн книгу. Автор: Эйдзи Есикава cтр.№ 31

— Подумай еще ночь над моими словами, Такэдзо. Потом я отрублю тебе голову.

Такуан, задумчиво кивнув, медленно зашагал прочь, поникнув головой. Не прошел он и двадцати шагов, как послышался взволнованный голос Такэдзо.

— Подожди!

Такуан обернулся.

— Зачем?

— Вернись!

— Только не говори, что хочешь послушать меня. Неужели взялся за ум?

— Такуан, спаси меня!

Мольба прозвучала пронзительно и горько. Ветвь задрожала, словно само дерево разразилось рыданиями.

— Я хочу стать лучше. Я понял, какое счастье родиться человеком. Я полумертв, но понимаю, что значит жить. И теперь, когда я познал это, жизнь моя сведена к тому, чтобы висеть в путах на дереве. Самому мне не исправить содеянного.

— Наконец ты начал что-то соображать. Впервые в жизни ты говоришь, как человек.

— Я не хочу умирать! — воскликнул Такэдзо. — Хочу жить, хочу немедленно начать все заново!

Рыдания сотрясали тело Такэдзо.

— Такуан, пожалуйста, помоги мне, помоги!

Монах покачал головой.

— Извини, Такэдзо, это не в моей воле. Правит закон природы. Ты не можешь переделать содеянное. Такова жизнь. Она дается лишь раз в бренном мире. Ты не можешь прирастить себе голову, отрубленную противником. Сочувствую, но не могу развязать веревку, завязанную не мной. Ты сам завязал ее. Могу только дать совет. Попробуй встретить смерть смело и спокойно. Прочитай молитву с надеждой, что кто-то ее услышит. И ради твоих предков, Такэдзо, постарайся уйти с миром.

Стук деревянных сандалий-гэта Такуана постепенно затих. Монах ушел. Такэдзо уже не плакал. Следуя наставлению монаха, он закрыл глаза. В нем свершалось таинство великого пробуждения. Такэдзо забыл обо всем. Ушли мысли о жизни и смерти, мириады звезд мирно светили в ночи, и легкий ветерок пробегал по ветвям. Такэдзо продрог.

Вскоре ему показалось, что кто-то подошел к дереву, обхватил ствол и отчаянно, но безуспешно пытался вскарабкаться на дерево и дотянуться до нижней ветви. Такэдзо слышал, как каждая попытка заканчивалась сползанием вниз. Он слышал шорох падающей коры и понимал, что руки у неизвестного ободраны сильнее, чем ствол дерева. Кто-то невидимый упрямо карабкался вверх, пока не дотянулся до нижней ветви, а потом легко добрался до ветви, к которой был привязан Такэдзо, совершенно выбившись из сил. Прерывистый голос прошептал его имя.

Такэдзо с трудом разомкнул веки и увидел перед собой измученное лицо с лихорадочно блестящими глазами.

— Это я. — Слова прозвучали как-то по-детски.

— Оцу?

— Да. Бежим, Такэдзо. Я слышала твою мольбу о желании жить.

— Бежать? Ты меня развяжешь? Освободишь?

— Да. Я не могу оставаться в этой деревне. Сама мысль страшит меня. У меня свои причины. Хочу покинуть это жестокое место. Я тебе помогу, Такэдзо. Мы спасем друг друга.

На Оцу уже был дорожный костюм, все ее имущество было в маленькой котомке, свисавшей с плеча.

— Режь веревку! Быстрее! Чего ты ждешь!

— Сейчас!

Оцу достала короткий кинжал и одним ударом разрезала путы пленника. Прошло несколько минут, прежде чем в онемевшем теле снова побежала кровь. Такэдзо, пытаясь повернуться, не удержался и полетел вниз, увлекая за собой Оцу. Два тела, цепляясь за ветки, перевернулись в воздухе и грохнулись на землю.

Такэдзо поднялся. Он стоял твердо, несмотря на падение с девятиметровой высоты и невероятную слабость. Оцу пыталась встать, корчась от боли. Такэдзо помог ей подняться.

— Ничего не сломала?

— Понятия не имею, но думаю, что идти смогу, — простонала Оцу.

— Ветки смягчили падение, надеюсь, руки-ноги у тебя целы.

— А ты как?

— Нормально. — Такэдзо помедлил секунду, затем выдохнул. — Я действительно жив!

— Конечно.

— Не совсем «конечно».

— Пойдем скорее. Нам несдобровать, если нас увидят.

Оцу, хромая, пошла вперед, Такэдзо за ней… молча и медленно, как два кузнечика, прихваченных осенним заморозком.

Они спешили уйти подальше, ковыляя в полной тишине. Безмолвие нарушила Оцу:

— Смотри, над Харимой занимается заря.

— Где мы?

— На перевале Накаяма.

— Неужели так далеко?

— Да. Человек может совершать необыкновенные дела, если захочет, — слабо улыбнулась Оцу. — Но, Такэдзо… — забеспокоилась она, — ты, верно, страшно голодный. Несколько дней не ел!

При упоминании о пище желудок Такэдзо свело судорогой. Боль нарастала, и пока Оцу развязывала узелок и доставала из него еду, Такэдзо сгорал от нетерпения. Спасительный дар явился в виде рисового колобка с начинкой из сладких бобов. От первых кусков, сладостью заливших горло, у Такэдзо закружилась голова. Колобок в руке дрожал. «Живой!» — бесконечно твердил он про себя, давая обет немедленно начать новую жизнь.

Облака на востоке заалели, свет зари упал на их лица. Такэдзо рассмотрел Оцу. На смену голоду пришло умиротворение. Не снится ли ему, что он сидит рядом с девушкой, живой и здоровый!

— Надо быть очень осторожными, когда рассветет. Мы около границы провинции, — предупредила Оцу.

Глаза Такэдзо расширились.

— Граница? Я совсем забыл! Мне надо в Хинагуру.

— Почему?

— Там они держат сестру. Я должен ее вызволить. Придется нам распрощаться.

Оцу уставилась на Такэдзо как пораженная громом.

— Раз так, то ступай! Знай я заранее, что ты оставишь меня, я бы осталась в Миямото.

— Что ты предлагаешь? Бросить сестру в заточении?

Оцу взяла Такэдзо за руку, глядя ему в глаза.

— Такэдзо, я все объясню позже, но умоляю, не бросай меня! Я последую за тобой куда угодно, — трепеща от волнения, сказала она.

— Не могу!

— Учти! — заявила Оцу, крепко сжав его руку. — Я не уйду, хочешь ты или нет. Если, по-твоему, я помешаю освободить Огин, тогда я буду ждать тебя в Химэдзи.

— Хорошо, договорились, — сразу согласился Такэдзо.

— Правда придешь?

— Обещаю.

— Буду ждать у моста Ханада на въезде в Химэдзи. И сто и тысячу дней, если потребуется!

Кивнув в знак согласия, Такэдзо заспешил по тропинке к синевшим вдали горам. Оцу провожала его взглядом, пока он не исчез из виду.

Внук Осуги примчался в усадьбу Хонъидэн и, заглянув в кухню, позвал бабку:

— Бабушка, ты слышала? — взволнованно спросил он, вытирая кулаком нос. — Ой, что случилось!